назывались "дамами для порки", что соответствовало их предназначению, их
одеяния напоминали одежды турецких наложниц.
тридцатилетнего возраста до сорока лет и даже старше, они носили испанские
костюмы.
наблюдалось никакого порядка. Когда Жюстина окончательно устроится в этом
доме, мы услышим рассказ ее юной подруги и наставницы о здешнем распорядке,
пока же опишем то, что необходимо для понимания первой сцены, свидетельницей
которой оказалась наша героиня.
шестеро в качестве прислужниц, - были самого разного возраста, поэтому стоит
рассказать о них по отдельности.
тем, кто сидел за столом,
выполняли все по очереди, и скоро Жюстина получит подробные объяснения на
сей счет. Мы коротко опишем тех, которые прислуживали в этот раз.
прозрачная белая кожа, маленькая, едва наметившаяся попка, и вся она была
какая-то униженная, испуганная и дрожащая.
первой - вид оскорбленного целомудрия, - но лицо у нее было очаровательное,
грудь не совсем развитая, зато зад отличался прекрасными округлыми формами.
груди и ягодицы, роскошные белокурые волосы, тонкие черты лица, мягкие и
благородные, и она была не так испугана, как две первые.
женщин, каких только можно встретить: исполненная простодушия, честности и
благопристойности, обладательница всех добродетелей нежнейшей души и
превосходного тела, достойного кисти живописца.
усталым и страдальческим выражением на лице, с прекрасными живыми глазами, и
несмотря на беременность у нее был вид непорочной девы.
красивыми глазами, потерявшая всякую пристойность, всяческий стыд; у нее был
смуглый и не очень выразительный зад, богатый растительностью, которая
закрывала даже задний проход.
Мы уже знакомы с одним из них - юношей, который был в церкви, - поэтому
опишем только девятерых.
совершенно обнаженный между Амбруазом и Жеромом, которые то и дело целовали
его, теребили ему маленький член и ягодицы, состязаясь друг с другом в
бесстыдстве.
он был обнажен ниже пояса, и присутствующие с удовольствием поглядывали на
его белый аккуратный зад.
прекрасный половой член.
было двадцать два года, другому двадцать пять, оба отличались высоким ростом
и хорошим телосложением, красивыми густыми волосами и чудовищных размеров
членами, а орган старшего вряд ли поместился бы в ладонях: он имел не менее
семи дюймов в окружности и десяти в длину.
напоминала собой розу, увядшую до того, как ей раскрыться по весне: быть
может, она сделалась бы красавицей, но, втоптанная в грязь разврата, чем
могла она стать в будущем? До какой же степени надо было довести безумие
страстей, чтобы оскорбить таким образом природу!
потеряла невинность с обеих сторон, обязанная этим оскорблением стараниям
Жерома.
тринадцать, средней - четырнадцать, старшей - пятнадцать. Их называли тремя
Грациями: в самом деле трудно было представить что-либо более свежее,
соблазнительное и прекрасное. Все они были удивительно похожи друг на друга:
одинаковые глаза, голубые и мечтательные, одинаковые светлые волосы,
одинаковые формы, и даже умопомрачительные ягодицы были у них одинаковы, у
самой юной они только начинали формироваться, ее прелести трудно было
отличить от соответствующих предметов ее сестер и, вне всякого сомнения, в
самом скором времени они обещали сделаться совершенством.
созданий, которые привели бы в восторг самого взыскательного ценителя,
недаром ее зад считался самым красивым в серале.
зато в ней было больше добросердечия, и она обладала высокой грудью,
достойной самой Венеры, что было необычно для ее восемнадцатилетнего
возраста.
беременности: белокожая, с очень выразительными глазами и красивыми длинными
волосами, портило ее лишь тоскливо-удрученное выражение лица.
приятным лицом, хотя ее телеса, пожалуй, были чересчур объемисты и испорчены
преждевременной дородностью; когда вошла Жюстина, она была обнажена, как и
остальные служанки, и было видно, что ни одна часть ее тела не избежала
жестокости злодеев, чьим страстям она должна была служить по велению своей
злой звезды.
морщинами, но все еще красивую; весь ее вид свидетельствовал о крайней
развращенности, ее зад утратил свежесть, но до сих пор дышал похотью,
отверстие темно-красного оттенка было, пожалуй, великовато; как и половина
монахов, она была пьяна, когда появилась Жюстина.
чтобы она не скучала в углу, и оказать ей соответствующие почести.
так заняты своими грязными утехами, но я не видел, как можно отвлечь вас.
Однако признайтесь, что неприлично с таким безразличием относиться к моей
красивой находке.
чего доводит нас излишество!
- мне настолько надоело все, что меня окружает, что я давно не испытываю
ничего, кроме потребностей, и надо заметить, что здесь нет и четверти
предметов, потребных для утоления моей похоти.
чтобы затем вставить в ее розовый ротик самый мерзкий из языков.
приветствуя новенькую.
опустившись на колени перед ее ягодицами, ощупывал языком маленькое
отверстие, Сильвестр делал то же самое с клитором, массируя в это время
фаллос Северино, попавший ему под руку. Наша кроткая девушка напоминала
лилию в окружении стаи шершней, которые со всех сторон высасывали,
выкачивали, выпивали драгоценный нектар. Жюстина изо всех сил старалась
увернуться от этих гнусных ласк, но ее быстро убедили, что сопротивление
равносильно бесполезному кривлянию и что ей разумнее всего следовать примеру
своих новых подруг.
все вокруг меня, и пусть эта новенькая прихожанка, к которой я обращаюсь,
выслушает мою речь, стоя на коленях.
которую судьба занесла к нам, не видишь ли ты в этом предзнаменование своего
будущего? Здесь нет ничего случайного, все происходит по законам природы, и
коль скоро, по этим законам, ты оказалась в наших руках, очевидно, что
природа желает, чтобы ты служила нам. Посему прими свою судьбу со смирением
и запомни, что малейшее сопротивление нашим прихотям, в какой бы форме оно
не выражалось, может повлечь за собой смерть. Взгляни на девиц, которые тебя
окружают: среди них нет ни одной, которая пришла бы сюда по доброй воле - их
всех привела в этот дом сила и хитрость. Все они, подобно тебе, хотели
показать свой характер, и все очень скоро признали бесполезность и нелепость
неповиновения, когда увидели, что подобное поведение влечет за собой только
еще более ужасные страдания. Посмотри, Жюстина, - продолжал настоятель,
показывая ей плети, розги, трости, скальпели, клещи, стилеты и прочие орудия
пытки, - вот верные средства, которые мы употребляем для строптивых и
которые быстро приводят их в чувство, и реши сама, стоит ли искушать наше
терпение. Может быть, тебе придет охота жаловаться? Но к кому ты обратишься?
Кто выслушает твои жалобы в этом доме, где всегда будут только доносчики,
судьи и палачи? Может, ты надеешься на помощь правосудия? Но здесь
существует только одно: то, которое вдохновляется нашей похотью...
Единственное наше удовольствие заключается в том, чтобы попирать все
принципы человеколюбия... Религия? Она - ничто в наших глазах, наше
презрение к ней возрастает по мере того, как мы лучше узнаем ее... Родители,
друзья? В этих местах нет ничего подобного, ты найдешь здесь только эгоизм,
жестокость, распущенность и безбожие. Следовательно, самая полная покорность
- вот твой удел, и она у нас распространяется на все стороны жизни. Семь
деспотов, с которыми тебе придется иметь дело и в число которых следует
Мацумото Сэйте
Браун Дэн
Куликов Роман
Суворов Виктор
Лукин Евгений
Флинт Эрик