вонзил в нее своим клыки, только после этого чудовищного злодейства наступил
кризис, сперма брызнула, вместе с ней вознеслись к небу мерзкие
богохульства, и монах наконец уступил место Жерому.
распутник, поглаживая окровавленные ягодицы безутешной девушки, - я просто
поцелую эти раны и надеюсь, что имею право отдать им должное. Но я хочу
превзойти брата Клемента, то есть приведу в такое же состояние соседний
предмет.
прикрытую трогательным пушком, и за несколько ударов девятихвостной плетки с
железными наконечниками изодрал эти прелести в кровь, затем поставил
несчастную сироту на колени, прижался к ней, и его неистовая страсть нашла
успокоение, когда член его оказался во рту задыхающейся жертвы. В это же
время его порола беременная женщина, а другая, тридцатилетняя, испражнялась
ему на лицо, то же самое делали в обе его ладони две девочки. Вот до каких
мерзостей доводило Жерома пресыщение, он испытывал от них восторг, и
наконец, спустя полчаса, розовый ротик Жюстины принял, несмотря на вполне
естественное отвращение, отвратительные плоды страсти этого фавна.
повторил бы то, что сделал Клемент, так как ему доставляла такую же радость
активная флагелляция, однако, поскольку он спешил, и его огромный инструмент
вспенивался от вожделения при виде окровавленных прелестей, он несколько
мгновений любовался ими, затем положил Жюстину лицом вниз, грубо потрепал ее
ягодицы, а одна из девушек приставила его член к входу в вагину нашей
героини. Развратник совершил толчок, который был таким же мощным, как
предыдущий натиск Северино, но тропинка теперь была не столь узкой, и особых
препятствий не возникло. Громадный атлет схватил девушку за бедра и резко
дернул ее на себя: судя по усердию этого Геркулеса, можно было подумать,
будто он, не удовлетворяясь совокуплением, хочет стереть этот хрупкий
предмет в порошок. От такого серьезного натиска Жюстина лишилась чувств, но
не обращая на нее внимания, жестокосердный победитель думал лишь о своем
наслаждении. Присутствующие окружили его, начали предпринимать все усилия,
чтобы еще сильнее разжечь его похоть: присев перед ним на корточки,
двадцатилетняя дева давала ему обсасывать вагину, сорокалетняя матрона,
опустившись на колени и уткнувшись лицом в его ягодицы, облизывала ему
задний проход, а сам блудодей одной рукой теребил член мальчика, другой -
клитор шестнадцатилетней наложницы; благодаря такому обилию
сильнодействующих средств, он пришел в экстаз, а наша -благочестивая Жюстина
не чувствовала ничего, кроме боли. Злодей испытал удовольствие в
одиночестве, это засвидетельствовали его крики и судорожные движения, и
целомудренная девушка вздрогнула, будто от ожога, когда ее внутренности
залила жаркая липкая струя.
требовался зад; к счастью, его член не отличался гигантскими размерами и в
следующую минуту оказался в самых недрах, однако ненасытный развратник не
остался там надолго: он вышел, вновь вошел и снова покинул уютный храм,
чтобы опять окунуться туда, и во время каждой паузы хватал губами
экскременты, уже приготовленные для этой цели.
питает мою сперму!
четыре соблазнительных седалища - два мужских и два женских , - все
испражнялись, все издавали утробные звуки, насыщая воздух зловонием, все это
оказывалось у него в носу, во рту, размазывалось по лицу, он собирал это
руками и вот, возносясь на седьмое небо, сбросил семя, осыпая мерзкими
словами ту, которой был обязан своим сладострастием.
из него сперму, и одновременно пожелал сосать чей-то член, извлекаемый из
этого бутона нектар он тут же переправлял в рот Жюстине. Его сношали сзади,
справа он возбуждал рукой восемнадцатилетнюю девушку, слева щипал зад совсем
молоденькой девочки и, придя в неописуемое волнение от очаровательной
вагины, от этой почти невинной вагины, которая всегда пребывала чистой
благодаря незапятнанной добродетельности нашей несчастной Жюстины, распутный
монах извергнулся еще раз, сопроводив оргазм криками, слышными, наверное, на
расстоянии целого лье.
поддержать, и ей подали стакан испанского вина, но она, оставшись глуха к
этому жесту внимания, всецело отдалась горю, разрывавшему ей душу. В самом
деле, как должна была чувствовать себя в подобной ситуации девушка, которая
всю свою честь, все свое счастье вложила в добродетельность! Которая и удары
судьбы терпела только благодаря радости оставаться благонравной! Словом,
Жюстине была невыносима ужасная мысль, что ее так жестоко унижают те, от
которых она должна была ожидать помощь и поддержку, слезы обильно текли из
ее глаз, ее жалобные стенания эхом раскатывались под высокими сводами залы,
она каталась по полу, билась о него израненным телом, рвала на себе волосы,
призывала палачей, умоляла их о смерти. Поверит ли нам читатель? Да, тот,
кто знает душу распутников, не удивится тому, что душераздирающий спектакль
чрезвычайно радовал и возбуждал этих чудовищ.
прекрасного зрелища; поглядите, как хороша она в этом состоянии, какие
сладостные чувства вызывают во мне женские страдания! Давайте добавим масла
в огонь и покажем ей, как надо голосить.
же это была изощренная жестокость! Слыханное ли дело, чтобы даже самые
отъявленные чудовища могли довести ее до такой степени: выбрать
кульминационный момент нравственной боли, которую испытывает их жертва, и
именно тогда причинить ей еще более сильную физическую боль? Пока Северино
работал, малолетний ганимед сосал ему член, а одна из девушек также порола
его бичом. После сотни ударов его сменил Клемент и нанес столько же; его
содомировали в продолжение всей процедуры, и самая юная наложница возбуждала
его руками. Затем подошел Антонин и принялся за переднюю часть жертвы -
начал скрупулезно обрабатывать ее от пупка до колен, одна женщина
сократировала его пальцем, другая массировала ему член. Амбруаз, чье
седалище целовала пятнадцатилетняя девушка, а орган сосал самый юный из
педерастов, предпочел истязать заднюю часть и остановился только на
стошестидесятом ударе. Сильвестр, прямо под нос которому разом испражнялись
две женщины, захотел пороть спину, бока и бедра. Жером не делал никаких
различий и не пощадил ничего, и в это время сорокалетняя женщина колола ему
ягодицы золотой иглой, а юная девушка ласкала его руками и губами.
Северино, вторгаясь в задний проход.
пристраиваясь к нежной груди Жюстины.
распоряжение шести монахов, ассистенты заняли свои места. Над головой
Жерома, который занимался содомией, живописным образом расположились задницы
трех очаровательных сестренок так, чтобы он заодно мог целовать их. У лица
Антонина, который прочищал влагалище, находились еще три раскрытых вагины.
Амбруаза возбуждали руками два ганимеда шестнадцати и восемнадцати лет, и он
платил им теми же ласками. Сильвестр, также обслуживаемый наперсниками, мял
и щипал ягодицы беременной женщины и готовился направить на зад
восемнадцатилетней девицы потоки спермы, которые должна была исторгнуть из
него Жюстина. Клемент, который совокуплялся в рот, покусывал ради забавы
чью-то крохотную, молочной Спелости вагину и едва оформившиеся ягодицы
одного из ганимедов. Рядом с Северино, который терся членом о груди жертвы,
находились груди другой беременной женщины и ягодицы девушки, и злодей с
удовольствием колол их булавкой. Ничто не могло сравниться по сладострастию
с конвульсивными движениями этой группы, состоявшей из двадцати одного
человека: все участвовали в оргии, и каждый участник прилагал все усилия,
чтобы еще сильнее возбудить шестерых главных действующих лиц. Основная
тяжесть пришлась на Жюстину, ей было труднее всех, но она выдержала.
Северино дал сигнал, остальные монахи ринулись в бой, и вот в третий раз
нашу несчастную путешественницу осквернили свидетельства гнусной похоти этих
мерзавцев.
приступая к осмотру Жюстины. - Теперь пусть увидит, что с ее подругами
обращаются не лучше.
сидеть можно было только с большим трудом: ноги ее свешивались, ей не на что
было опереться, не за что уцепиться, и это сиденье находилось достаточно
высоко, чтобы она могла сломать себе что-нибудь, если бы ненароком упала;
это был ритуальный трон для королевы бала, с которого она должна была
внимательно наблюдать все подробности скандальных оргий, разыгрывавшихся
около нее.
женщин, включая и беременную, подвели к весьма замысловатой машине, в ней
имелась пружина, посредством которой можно было растянуть им ноги под любым
углом, и устройство, сгибающее верхнюю часть тела до самой земли. Если их
укладывали животом вниз, ягодицы оказывались в приподнятом положении, за
счет чего кожа натягивалась так туго, что достаточно было десятка ударов
розгами, чтобы фонтаном хлынула кровь. Когда они лежали на спине, высоко
вздымался живот, срабатывала другая пружина, и бедра, как было уже сказано,
разводились в разные стороны, в результате чего влагалище занимало такое
положение, что казалось, оно вот-вот разорвется. Когда машину приготовили,
Свержин Владимир
Андреев Николай
Березин Федор
Посняков Андрей
Маккарти Кормак
Лукин Евгений