искоренить подобные намерения. Мне поручено назначить способ казни, и она
должна состояться нынче же ночью.
неописуемый ужас; Жюстина возбуждала руками его и без того невероятно
твердый орган.
- Уверяю вас, что это неправда.
сомневаюсь. Речь сейчас не о том, чтобы вы оспаривали обнаруженные факты, от
вас лишь требуется назвать, имена ваших сообщниц, в противном случае я задам
вопрос по-иному, и смею думать, что в пытках мы получим от вас то, что вы не
хотите сказать по доброй воле.
приступает к допросу с пристрастием. Для этой цели все перешли в кабинет,
где было тщательно подготовлено все, что могло пригодиться для самых
чудовищных пыток. Вся компания последовала за монахом, Жюстина вела его,
держа за фаллос. Он был возбужден до предела, он скрежетал зубами и изрыгал
ругательства, глаза его напоминали две раскаленные печи, на губах вскипала
пена - он был ужасен. Он положил Элеонору на специальное ложе, и четыре
пружины растянули в стороны ее руки и ноги, едва не сломав их - она не
назвала никого. Пытку изменили. Все ее тело натерли салом и придвинули к
жаркому огню. Пока она поджаривалась, Жером, которого по очереди
содомировали трое долбилыциков, продолжал сношать Жюстину сзади. Снова
молчание, и несчастную жертву оттащили от огня наполовину поджаренной.
кровожадной операции все трое юношей, - попробуем другую штуку.
остриями плитами, которые по желанию можно было сдвигать и раздвигать.
Вначале этот жуткий механизм был только опробован, но когда Жером увидел,
что обвиняемая не произносит ни звука, плиты сошлись так близко, что бедная
девочка, пронзенная одновременно сотнями игл, испустила крик, который можно
было услышать за целый лье.
приведу приговор в исполнение прямо сейчас.
дочери-внучки. Его сношали, его ласкали, голые зады обступили его со всех
сторон: зад нашей героини прижался к его губам, и Жером немилосердно кусал
его; жертву поставили перед ним, и он захотел, чтобы ее содомировали на его
глазах и чтобы он при этом мог руками терзать ее соски. Двое юношей были
готовы пронзить поднятыми кинжалами сердце Элеоноры.
подольше потомится под лезвием мечей, мне нравится держать женщин в таком
состоянии, я хотел бы их всех видеть под одним кинжалом, и чтобы
смертоносная пружина была у меня в руках.
оглушенный окружавшими его прелестями, забыл дать роковой приказ. Его
несчастную жертву спасло искусство ее подруг по несчастью, и Жером,
погружаясь в сон в объятиях Жюстины, мечтал лишь о том, чтобы восстановить
силы, которых, благодаря привычке часто терять их, ему вскоре не суждено
будет никогда обрести вновь. Однако через три часа он проснулся и, вспомнив
о своей счастливой забывчивости, обвинил в ней Жюстину и сказал, что за это
подвергнет ее казни, приготовленной для Элеоноры. Он тут же вломился в ее
зад, один из долбильщиков проник в него, он прильнул губами к заду юного
педераста и приказал дежурным девушкам пороть друг друга у него на глазах.
Заметив, что они недостаточно усердны в этом, он науськал на них другого
долбильщика, который быстро изодрал их в кровь, после чего блудодей
извергнулся еще раз, рыча, что уничтожит все вокруг.
помнит, каким характером обладал этот жестокий монах, как он выглядел и
каковы были его мерзкие содомитские привычки. Однако трудно вообразить, как
пострадала от них наша невольная искательница приключений: единственное
удовольствие этого злодея заключалось в том, что он всю ночь напролет
заставлял содомитов бить и сношать ее, а когда ее потроха наполнились
спермой, ей было ведено излить жидкость ему в рот. В это время он прочищал
зад мальчику, а его методично обрабатывали кнутом. Приближаясь к развязке,
он завладел ягодицами Жюстины, затем, вооружившись золотой иглой, принялся
колоть ею в ее тело как в яблоко, которое хотят поджарить, и не остановился
до тех пор, пока бедные полушария не стали красными и липкими от крови.
завела меня моя несчастная судьба? Как бы я хотела оказаться подальше от
этой гнусной клоаки, какая бы участь меня впереди не ожидала.
которой были обращены жалобы Жюстины. - Мы накануне большого праздника,
редко случается, чтобы это событие обходилось без жертв, тем более, что на
это время приходятся большие замены: монахи либо соблазняют нескольких юных
девиц на исповеди, либо просто их похищают, если такая возможность
предоставляется, либо прибывают вербовщицы, а в это время они приезжают
толпами. Так что реформация ожидает многих из нас.
случаю такого события монахи могли предаваться столь чудовищному безбожию!
Они считали, что видимое чудо удвоит блеск их славной репутации. С этой
целью они украсили двенадцатилетнюю девочку по имени Флоретта всеми
атрибутами Богоматери, невидимыми веревками привязали ее к стене ниши и
велели вскинуть обе руки к небу жестом страстной мольбы, когда начнут
поднимать гостию. Поскольку бедняжке пригрозили самыми суровыми карами, если
она произнесет хоть одно слово или не справится со своей ролью, она
исполнила все как нельзя лучше, и успех обмана превзошел все ожидания. Люди
громко рыдали при виде чуда и оставили богатые дары у ног Мадонны, а
возвратились по домам еще больше, чем прежде, уверенные в благодати,
исходящей от этой небесной потаскухи. Чтобы довести свое богохульство до
предела, монахи захотели, чтобы Флоретта появилась на вечерней оргии в том
одеянии, которое вызвало столько почитания, и каждый из них возбуждал свою
похоть тем, что подвергал ее в этом костюме всевозможным мерзостям.
они заставили девочку раздеться, положили ее животом вниз на большой стол,
зажгли свечи, поставили на поясницу ребенка распятие и исполнили на детских
ягодицах самый из абсурдных обрядов христианства. {Если и есть на свете
что-нибудь странное, так это чудовищная тупость людей, которые так долго
верили и до сих пор верят, будто магические слова священника способны
возродить предвечного во плоти в виде кусочка теста! После стольких веков
невежества как будто появился луч философии. Одна возрождающаяся нация,
кажется, захотела навсегда отвергнуть эту глупость, но вот невероятная сила
суеверия! Вот снова готовы возродиться прежние ошибки, и отныне мир,
спокойствие, справедливость могут возникнуть на нашем горизонте только в
тени папских химер! Неужели это не доказывает лучше всего, что человек не
создан ни для свободы, ни для счастья, так как он обречен плыть между этими
двумя ситуациями среди рифов и не может стряхнуть с себя одно иго без того,
чтобы в тот же миг не попасть под другое! (Прим. автора.)} Набожная Жюстина
свалилась без чувств при виде этой сцены: вынести ее она была не в силах.
Жером сказал, что для ее приобщения к святым оргиям, ей тоже следует
отслужить мессу в задницу. Это предложение было принято единодушно, и
Жюстина легла на место Флоретты. Службу вел Жером, двое педерастов помогали
ему, их окружила целая дюжина обнаженных задов; мерзопакостный фарс
совершился, а когда гостия сделалась Богом, Амбруаз выхватил ее из рук
своего собрата, сунул в задний проход Жюстины, и вот наши монахи по очереди
стали заталкивать своими пенящимися фаллосами презренного христианского
бога, проклиная, оскорбляя и заливая его спермой в глубине самого
прекрасного из задов, млея при этом от восторга.
в подобном безобразии лишила ее разума; ее пришлось отнести в келью, где
она, очнувшись, долго сокрушалась об этом преступлении, непростительном в ее
глазах, на которое ее вынудили без ее согласия. Какой же благодарностью
воспылала она к природе, которая не позволила ей дальше участвовать в
ужасной церемонии, когда наутро она узнала, что головы злодеев совсем
закружились, они снова обрядили Флоретту в девственницу, отвели ее в
монастырь и, поместив в ту же нишу, все шестеро монахов, голые и пьяные,
долго глумились в окружении нескольких девиц над несчастной жертвой,
напоминавшей им образ матери Бога, которого они ненавидели, и обошлись с ней
так жестоко, что к рассвету от нее не осталось ничего живого.
Три юные девы, прекрасные как ангелочки, заменили недостающих, и обитатели
ожидали уже новых реформации, когда однажды в зал вошел в качестве дежурного
регента Северино. Он казался очень взволнованным, в его глазах читался
какой-то потаенный восторг. Когда все выстроились, он поставил дюжину
девушек в свою излюбленную позицию и дольше всех задержался возле Омфалы,
задрав ей юбки до поясницы и пригнув ее на канапе. Он долго рассматривал ее
в этой позе, и его возбуждала директриса; он поцеловал зад, который
представила ему очаровательная подруга Жюстины, показал, что он в состоянии
совокупляться, но не стал этого делать. Вместо этого он заставил ее встать,
бросил на нее взгляд, в котором были смешаны похотливость и злоба, затем
мощным ударом ноги отшвырнул ее на двадцать шагов.
готова, когда стемнеет, я сам приду проводить тебя в могилу.
и, не сдерживаясь более, он крикнул:
прекраснейшая из задниц; он с проклятиями вторгся туда, и его окружили
двенадцать обнаженных женщин, спеша получше удовлетворить его желания - чего
не сделаешь из страха! Посреди утех жестокий монах вспомнил, что Жюстина -
Свержин Владимир
Сертаков Виталий
Орлов Алекс
Рыбаков Вячеслав
Андреев Николай
Шилова Юлия