стены, - одежду, книги, бумаги бритвенный прибор, несколько старинных вещиц,
которые я коллекционировал. Мне показалось кощунством, что они валяются на
пыльном линолеуме, на том самом месте, где всего, лишь несколько часов назад
стоял комод.
вываленные напоказ, они казались сиротливыми и беззащитными.
гардероб, убрать подальше с глаз, до тех пор, пока не почувствую, что они
очистились от грязных прикосновений и что я снова могу пользоваться ими.
стенах видны были пыльные силуэты разных предметов меблировки.
гостиной и со злостью говорили о Шринках, бросивших их на произвол судьбы;
винили Шринков в том, что вся мебель вывезена, а одежда жильцов в беспорядке
свалена на полу. Я возразил, что доля Шринков куда тяжелее нашей и что,
наверно, они ушли из опустевшего дома потому, что им было стыдно встретиться
с нами.
Шринках с сочувствием. Мы как раз вспоминали о достоинствах миссис Шринк,
когда в комнату вошел домовладелец.
которую придает людям богатство, он как бы держал нас на расстоянии, хотя и
считал, что мы нужны для осуществления его целей. Это был коренастый
мужчина, с румяным лицом и голубыми глазами, ясно говорившими, что никаких
возражений с нашей стороны он не потерпит. На нем был дорогой, хорошо сшитый
серый костюм, в петлице алела гвоздика. Приглаживая пальцем седые усы, он
обвел взглядом комнату. Затем обратился к нам:
Супружеская чета, содержавшая пансион, не обладала необходимыми деловыми
качествами. - Тут он поднял руку, подчеркивая важность того, что намеревался
нам сообщить. - Так вот - я вовсе не хочу, чтобы вы отсюда выехали. Я хочу
передать новым владельцам пансион на ходу. Пойдите мне навстречу, и я в
долгу не останусь. Я нанял повариху на две недели - срок, нужный мне, чтобы
подыскать покупателя, - и все это время вы будете столоваться за мой счет, я
не возьму с вас ни пенни. Женщина, которую я нанял, придет сегодня же, так
что завтра у вас уже будет еда. Как вы поступите после передачи пансиона в
новые руки - ваше дело, но дайте мне две недели сроку.
сегодня вечером. Мебель и кровати я постараюсь купить как можно скорее.
Завтра же начну ходить по аукционам. Как только обзаведусь мебелью, начну
искать покупателя - на это потребуется несколько дней, не больше. Так что
выручите меня, оставайтесь пока здесь.
быть. Я решил остаться. У меня не было денег на такси, чтобы перевезти вещи,
да я и не знал, куда переехать. Питаться две недели бесплатно - значило для
меня очень много. Трое жильцов тем не менее решили завтра же оставить
пансион.
возьмется содержать пансион, и мы опять окажемся на бобах.
утро. Это была низенькая, толстая, болтливая женщина с прыщавым, одутловатым
от пьянства лицом. На ней было тесное платье в цветочек и грязные войлочные
туфли, с отделкой из синих перышек. Как заметил один из жильцов, они
придавали ей сходство с курицей-бентамкой.
тонкие, - и пошел в кухню, где она жарила сосиски.
тоже есть?
начинаются ссоры.
на меня; по ее лицу видно было, что она непоколебимо уверена в собственной
правоте.
понять, что она имеет в виду.
любви.
и вперив в меня подозрительный взгляд.
Совсем несмышленая девка. Сколько я работала, пока на ноги поставила ее, и
вот награда - подбросила мне ребенка. Но не думай, что я что-нибудь против
него имею, - поспешно добавила она. - Я его очень люблю. - Улыбка смягчила
ее отечное лицо. - Он спит со мной. Его силой не вытащить из моей кровати.
Не дается, и все тут.
кухне, разговаривая с ней. Но готовила она отвратительно. Утром она подавала
нам на завтрак сосиски, а вечером на ужин "тушеное мясо по-английски".
Каждый день одно и то же.
меня.
Может, жареную утку? Меня наняли досмотреть, чтобы вы тут не умерли с
голоду, пока старикашка не продаст это заведение. Только черта с два ему это
удастся, - добавила она.
малейшего желания. Она поставила передо мной на стол чашку чая и, увидев
гримасу на моем лице, воскликнула:
моей тарелки одну сосиску,
в силах буду еще раз сесть здесь за стол.
сообщил мне, что в доме через две улицы от нас сдается комната. Он видел в
окне объявление. Комната без стола за семь шиллингов и шесть пенсов в
неделю.
потрескавшейся и облезшей краской. Дверь мне открыла женщина с усталым
лицом, выражавшим тихую покорность судьбе. Она повела меня в кухню, где на
простом деревянном столе лежала груда черных женских спортивных костюмов.
Женщина работала сдельно для какой-то швейной фабрики. Работа ее заключалась
в том, что она выдергивала наметку из готовых вещей, получая по шесть пенсов
за штуку.
пожаловалась она мне, потирая лоб худыми пальцами.
Затем она показала мне комнату. Она была больше, чем я ожидал, и в ней стоял
стол. Единственное окно выходило на проезд, по обе стороны которого шел
высокий забор. Железная кровать не шаталась, когда на нее садились, и одеяло
еще не утратило ворсистости. Под столом и кроватью линолеум выглядел совсем
новым, с ярким рисунком, но на остальной части пола он истерся до того, что
стал ровно-коричневым.
кирпичами уже давно выкрошился, и теперь трещины были забиты золой. Зола
лежала и внутри камина. Дощатые стены были темно-коричневого цвета, только
лак, покрывавший их когда-то, с годами вспучился и растрескался, и теперь
они стали шершавыми, как наждачная бумага.
с распростертыми крыльями, в белом одеянии; он держал за ручку златокудрую
девочку и по узкому мостику вел ее в темный и мрачный лес. Надпись на
картине гласила: "Ее ангел-хранитель".
спиной, тихо сказала!
живи и другим жить не мешай - вот мое правило.
ГЛАВА 6
присутствие жизни в других комнатах. Жильцы ходят, свистят, поют,