другом смысле. Тут мы касаемся одного из обитателей этих окраин,
принадлежащего к классу рептилий, присутствие которого на островах дало им
другое испанское название - Галапагос. Так вот, что касается живущих там че-
репах, то на их счет в кругу моряков долгое время сохранялось поверье, не
столь ужасающее, сколь карикатурное: матросы были серьезно убеждены, что все
морские офицеры, особенно командоры и капитаны, обладавшие дурным нравом,
после смерти (а иногда и до нее) превращались в черепах и становились
единственными хозяевами этих раскаленных пустырей, напоминающих окрестности
Мертвого моря.
необычайно унылым ландшафтом, но, быть может, в еще большей степени и самими
черепахами. Ибо кроме чисто физических очертаний в их внешнем облике
заключается нечто до странности проникнутое самоосуждением. Ни в каком ином
одушевленном теле извечная печаль и безнадежность не выражены с такой
унизительной наглядностью, а сведения об их удивительном многолетии только
усиливают это впечатление.
всякие чудеса, я не могу удержаться от признания, что иногда, даже сейчас,
покинув многолюдный город, чтобы пробродяжничать июль и август в горах
Адирондак подальше от городской суеты, поближе к притягательным таинствам
природы, там, когда случается мне присесть на мшистое ложе какой-нибудь
глубокой лесной лощины в окружении распростертых на земле стволов сосен,
подточенных временем и насекомыми, я припоминаю, будто во сне, свои другие,
более дальние странствия в самом сердце заколдованных островов, испепеленных
солнцем; в памяти оживают призраки темных панцирей и безлистных чащоб с
торчащими там и сям вялыми черепашьими шеями; и снова возникают перед
глазами застывшие стекловидные камни, истертые временем и изборожденные
глубокими канавами, которые проточили в них черепахи, медленно, из века в
век ползающие по островам в поисках скудных лужиц воды; и тогда я начинаю
понимать, что в свое время мне действительно довелось преклонять голову на
земле, околдованной злыми чарами.
всему таинственному такова, что я не решаюсь утверждать, будто не являюсь
случайной жертвой оптического обмана, вызванного Галапагосами. Довольно
часто в кругу веселой компании, и особенно на пирушках при зажженных свечах
в каком-нибудь старомодном особняке, где отдаленные углы просторной
прямоугольной комнаты плотно завешаны тенями, напоминающими о призрачных
порослях пустынных лесов, я вдруг привлекаю внимание друзей своим
неподвижным взглядом и внезапной сменой настроения; в то время сам я
отчетливо вижу медленно выползающий из воображаемой чащобы и тяжело
волочащийся по полу призрак гигантской черепахи с надписью: "Momento...",
горящей огненными буквами на ее спине.
НАБРОСОК ВТОРОЙ
Несомненно! Найдите повод, и можете веселиться. Берусь утверждать, что эти
острова, сшитые из дерюги и густо посыпанные пеплом, вовсе не представляют
одно беспросветное уныние, хотя никто не может отказать им в суеверном и
благоговейнейшем почтении; и даже самое твердое расположение духа не
уберегает меня от созерцания черепахи-призрака, выползающей на свет божий из
своего сумрачного тайника. Несмотря на все это, сама черепаха, со спины
столь темная и меланхолическая, обладает и более светлыми достоинствами - ее
филейная часть и костяной нагрудник носят иногда мягкий,
желтовато-золотистый оттенок. Кроме того, каждому известно - морские и
сухопутные черепахи устроены так хитро, что, опрокинутые на спину,
выставляют напоказ только яркую часть тела и, не имея возможности без
посторонней помощи вернуться в первоначальное положение, тем самым не могут
обратить внимание на свои теневые стороны. Но раз уж черепаха перевернута,
поскольку такое случилось, не следует уверять себя, что в ней не сохранилось
ничего темного. Наслаждайтесь желтизной ее брюха, держите ее в таком
положении хоть целую вечность, но оставайтесь честными до конца и не
отрицайте противоположного цвета. И пусть тот, кто не сумел вывести
черепаху, словно октябрьскую тыкву, греющуюся на солнышке, из ее
естественного положения, с целью скрыть все мрачное и пролить свет только на
приятное не должен по этой причине утверждать, что данное существо являет
собой сплошную чернильную кляксу - ведь белое и черное постоянно сочетаются
в нем. Однако перейдем к частностям.
некоторое время совершало плавание в пределах их видимости. Однажды в
полдень мы оказались мористее острова Албемарл, совсем недалеко от его южной
оконечности. То ли по воле случая, то ли оттого, что мы увидели землю с
такими странными очертаниями, на берег была послана шлюпка с людьми, чтобы
разведать окрестности и, между прочим, доставить на борт посильное
количество черепах.
вниз, перегнувшись через высокий борт, словно через крайтлубокого колодца, и
едва разглядел мокрую шлюпку, отягченную необычным грузом. Завели тросы, и
вскоре три огромных, допотопного вида существа с превеликим трудом были
подняты на палубу. Казалось, они произошли не от семени земного. Уже пять
долгих месяцев нас носило по водной хляби - отрезок времени более чем
достаточный для того, чтобы любой предмет, имеющий отношение к земной
тверди, приобрел почти мифическую значимость для мечтательной головы.
Случись тогда трем служителям испанской таможни ступить на борт, едва ли я
стал бы разглядывать их с таким же любопытством, испытал бы к ним нечто
похожее на привязанность и ласкал бы с нежностью дикаря, принимающего
цивилизованных гостей. Но вместо трех таможенных офицеров я таращил глаза на
самых настоящих, диковинных черепах, совсем непохожих на жалких тварей цвета
грязи, которыми забавляются школьники. Черепахи были черны, как вдовий
траур, и тяжелы, как сундуки со столовым серебром. Ил огромные панцири,
украшенные медальонами, своим изгибом напоминали боевые щиты и, словно
боевые щиты, не раз принимавшие удары врага, были испещрены зазубринами и
покрыты ссадинами. Местами они поросли косматым темно-зеленым мхом и были
слизистыми от налета морской пены. Эти мистические создания, внезапно
перенесенные из своих безмолвных угодий на нашу многолюдную палубу,
произвели на меня впечатление, нелегко поддающееся описанию. Казалось, они
выползли к людям из-под самого фундамента мироздания. Я невольно
отождествлял их с чудовищами, на которых индусы возложили вселенскую сферу.
Взяв в руки фонарь, я тщательно исследовал черепах. Какое благоговейное и
умилительное зрелище!
исцеляющая трещины и скрывающая щербины изуродованных панцирей! Я видел уже
не черепах. Они внезапно выросли до невероятных размеров и преобразились.
Передо мной вздымались три римских Колизея во всем величии своего упадка.
мне стойкость трех таких крепостей!
неограниченного временем терпения. Я никогда уже не поверю, что какие-нибудь
твари могут жить и дышать на этой земле так же долго, как черепахи с
Очарованных островов. Обратите внимание, что я еще ни словом не обмолвился
об их известной способности сберегать в себе жизнь, обходясь без пищи в
течение целого года, и не напомнил о неуязвимой броне их природных доспехов.
Какое еще создание во плоти владеет такой цитаделью, в которой можно
выдержать любую осаду времени?
застарелые шрамы - следы ужасных ушибов, полученных во время гулких падений
в известковых горах острова, - то страшно расширенные, вспухшие, то
наполовину стертые и такие же безобразные, как наросты на коре очень старых
деревьев. Я чувствовал себя археологом, собирателем древностей, изучающим
следы птиц или таинственные знаки на плитах, выкопанных из земли, исхоженной
невиданными животными, самые призраки которых давным-давно вымерли.
монотонной возни тяжеловесных незнакомок на загроможденной палубе. Их
глупость либо упорство были настолько велики, что никак не позволяли им
обходить препятствия, попадавшиеся на дороге. В полночь, как раз перед
сменой вахт, одна из черепах утихомирилась. Утром я нашел ее упершейся,
словно атакующий таран, в неподвижное основание фок-мачты. Она все еще
силилась во что бы то ни стало проложить себе путь, ставший для нее
Круз Андрей
Херберт Фрэнк
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Посняков Андрей