Чтение 19–й страницы книги ~Голубые люди Розовой Земли~

определенные недостатки. Эти недостатки настолько заметны, что даже он,
обитатель Голубой земли, и то их замечает. Но тут память подсказала иное.

"У них плохо используется полтора года их жизни, а у нас на Земле по
крайней мере три года".

"Это ж почему?" - мысленно спросил Юрий свою беспокойную память.

"А потому, что читать и считать ты, например, умел в пять лет, а потом
до второго класса ты, в сущности, ничему новому не научился".

"Но..."

"При чем здесь "но"? - сказала беспокойная и строгая память. - "Но"
здесь ни при чем. На Розовой земле теряют полтора года, да и то только
космонавты, потому что при разгоне им и в самом деле трудно учиться -
слишком сильна гравитация, а на нашей Голубой - целых три. Так что "но"
здесь ни при чем".

И Юрию пришлось согласиться. Он легонько вздохнул и задумался над тем,
что на белом свете есть много правильных пословиц. Например, ну... как ее?..
Ну, где говорится о том, что в чужом глазу мы очень легко замечаем даже
соринку, а вот в своем пусть торчит суковатое бревно, а мы будем считать,
что все правильно и все очень замечательно.

Когда Юра собрался пофилософствовать на эту тему, кто-то требовательно
ткнул его в ногу.

С трудом преодолевая все усиливающуюся гравитацию, Юрий приподнял
голову и увидел возле своих ног верного Шарика.

Шарик всегда отличался очень умными и, как говорили все мальчишки на
улице, человеческими глазами. А сейчас они были такими, что Юрий, несмотря
на гравитацию, дернулся и приподнялся в своем кресле. Глаза у Шарика были не
только умными, но еще и страдающими, растерянными, такими, что Юра сразу
бросился на помощь своему товарищу.

Но помочь он не успел, потому что, когда он все-таки приподнялся в
своем кресле-кровати и сел, от удивления у него опустились руки:

Шарик был Шариком и в то же время он уже не был Шариком.

Он стал совсем другим. И не только потому, что у него необыкновенно
поумнел и очеловечился взгляд, хотя и это было очень важно. Ведь если бы не
огромный, свисающий набок язык, можно было бы ожидать, что собака вот-вот
заговорит на человеческом языке. Но главное все-таки было в том, что Шарик
необыкновенно вырос и вытянулся. На месте одного Шарика стало по крайней
мере два.

Когда собака поняла, что от обалдевшего хозяина ждать помощи нечего,
она горько усмехнулась и подобрала язык.

Несколько секунд вся морда Шарика, его уши и даже тело странно и
непонятно дергались, морщились и передвигались. Доносились какие-то неясные,
приглушенные звуки: клохтанье, повизгивание, хрипы. Потом все стихло. Шарик
устало вывалил сухой язык и посмотрел на Юрку так, что он понял
четвероногого друга.

"Хотел тебе все объяснить. Юрка, но ничего не получилось. Не умею.
Понимаешь? Очень это обидно - не умею, и все тут".

И, не ожидая, пока Бойцов придет в себя, Шарик медленно повернулся и
медленно, осторожно, словно на льду, стал передвигать лапы. Он не шел, а
именно передвигал лапы - старательно и трудно.

Они подгибались и иногда подводили Шарика, разъезжались в стороны. Но
Шарик упрямо подтягивал свои непослушные лапы и сосредоточенно вышагивал к
приоткрытой двери.

В дверях он остановился и оглянулся. Взгляд у него опять был печальный
и слегка растерянный. Потом на морде мелькнуло выражение усмешки. Как будто
он хотел сказать:

"Видишь, брат, как все неладно получается.

Прямо и не знаю, что делать. А ты не поможешь. Лежишь и молчишь".

Юрка действительно молчал, хотя и не лежал, а, скорее, сидел.

На прощанье Шарик пронзительно посмотрел на него, укоризненно покачал
головой и скрылся за дверью: большой, длинный, странно... нет, не то что
худой, а какой-то мосластый. Словно в нем костей было много больше, чем для
него требовалось. И эти словно лишние кости выпирали из неопрятной, торчащей
во все стороны шерсти.

Да, по всем приметам, в глубину космического корабля поковылял Шарик, и
в то же время это был уже совсем не тот Шарик... "Ведь он хотел... - подумал
Юра, -хотел что-то сказать мне... объяснить, что с ним произошло, но у него
ничего не получилось. А почему? Наверное, потому, что у него язык не такой,
как у нас. Язык у него слишком уж длинный".

И Юрий, сам того не замечая, высунул свой язык и кончиком попробовал
достать хотя бы до подбородка или до носа.

Измерения показали, что, по сравнению с собачьим языком, Юркин язык был
короче, наверное, в два раза. А может быть, даже больше.

"А как ему хотелось что-то мне рассказать... Как хотелось! - опять
подумал Юрка и поэтому не успел убрать язык. - Ведь это, наверное, такое
мучение - понимать, что говорят другие, и ничего не уметь сказать. Надо
что-то с ним делать..." - благородно решил Юрка и услышал недовольный голос
Тэна:

- Ты что язык показываешь?

- Какой язык? - искренне удивился Юрка: он совсем забыл, что после
опыта не успел убрать свой язык.

- Ну, если у тебя два языка, тогда, конечно... вопрос уместный.

- Я не показываю. Просто... просто я посмотрел на Шарика...

- Не оправдывайся, - поморщился Тэн, - Шарик здесь ни при чем. Ведь он
пошел... - Тэн замялся, - ну ты сам понимаешь...

- Ничего я не понимаю, - обиделся Юрка. - Просто он пить хочет - вот и
пошел.

- Не думаю... Во всяком случае, это ему не удастся.

- Почему?

- Для того чтобы отвернуть кран с водой, нужны руки, а у него,
по-моему, нет рук.

- Он и зубами сумеет... Вы его просто плохо знаете. Это такой...
такой... - с некоторой гордостью ответил Юрий и почему-то успокоился.

Ему и в самом деле показалось, что с Шариком не произошло ничего
необыкновенного. Наверное, ему показалось, что собака так уж заметно
изменилась.

Измениться, конечно, изменилась. Но в этом нет ничего удивительного:
что ни говорите, а они находятся в космосе. И главное, с ними обоими
происходят странные события. И науке еще не известно, как все такое и
подобное влияет на собачий организм. Может быть, и сам Юрий изменился,
только он еще не замечает этого. Вот когда изменения заметят другие, хотя бы
голубые люди, тогда нужно бить тревогу, а пока следует молчать и наблюдать.

Чтобы успокоиться. Бойцов задал Тэну новый, довольно каверзный вопрос:

- Ладно. С Шариком понятно. Непонятно другое. Что вы будете делать
после этого полета?

- Как - что? - искренне удивился Тэн. - Считай: лететь до намеченной
солнечной системы около десяти лет. Значит, туда мы прилетим, когда нам
будет около восемнадцати. Года два, а может быть, и три потребуется для
обследования самой системы и ее ближайших космических окрестностей, на
установление связей с соседней галактикой. Потом полет назад, на Розовую
землю: он продлится лет семь... около восьми.

- Это почему так - туда десять лет, а обратно восемь?

- Потому, что наша солнечная система и нужная нам система, как и все в
космосе, никогда не стоят на месте. Они перемещаются и иногда приближаются
друг к другу. Вот как раз через восемнадцать лет и начнется такое сближение.
Если новая, обследованная нами солнечная система окажется подходящей для
нашей цивилизации, наши люди смогут переселиться на ее планеты.

- Это вы должны все разведать? - недоверчиво спросил Юра.

- Да, мы, - совсем просто, как о чем-то само собой разумеющемся, сказал
Тэн. - Значит, когда мы вернемся на свою Землю, нам будет примерно двадцать
пять лет. Из них восемнадцать мы проведем в космосе. Согласись, что мы будем
и опытными, и совсем еще молодыми космонавтами.

- Пожалуй...

-А это значит, что те из нас, кому не понравится космическая профессия,
смогут остаться на Земле и получить другую специальность, а те, кого увлечет
космос, отправятся в новые, более сложные и дальние космические путешествия.
Лично я уже твердо знаю - я полечу еще не раз.

- Здорово вас готовят! - с уважением сказал Юрий и сполз в свою
кровать. - Теперь я понимаю кое-что...

- Ну хорошо, хоть не сказал "я все знаю!" - засмеялся Тэн. И серьезно,
почти грустно проговорил: - Да, Юрка, для того чтобы чего-нибудь добиться,
нужно все время учиться и все время тренироваться.

- С малых лет?

- Выходит, так, - мягко улыбнулся Тэн.

- Но это значит, что на Голубой земле мы уже опоздали? - встревожился
Юрий.

- Нет, почему же... - смилостивился Тэн. - Ведь у вас еще нет таких
кораблей, как у нас. Но...

- Но они же будут, - перебил его Юрий.

- Вот именно. Значит, нужно готовиться как можно раньше. А ты... - Тэн
опять засмеялся, - ты даже не знаешь формулу своего любимого продукта. Я уж
не говорю - всей еды. Я тоже, может быть, формул всех кушаний не знаю. Но
любимых!..

- Но понимаешь, Тэн, - чуть не хныкал Юрка, - у нас же этого просто не
учили...

- Что значит - не учили?! Ты что. Шарик, что ли? Научили его понимать -
понимает. Не научили говорить - не говорит. Ты же человек! Мыслящее
существо. Если видишь, что чего-то не знаешь, что, по-твоему, нужно знать,
возьми и изучи! Что, у вас знания под секретом, что ли? Или, может быть, у
вас не разрешают учиться?

- Нет, конечно... Но... - начал было Юрий и смолк.

Не мог же он рассказывать Тэну, что за последние десять лет его жизни