Чтение 21–й страницы книги ~Кикимора болотная~

После этих слов она зарыдала с особым отчаянием. Она
комкала одеяло, зачем-то запихивала его себе в рот, давилась
и всхлипывала, как ребенок.

Я страдала не меньше. - Ну успокойся, дорогая, - гладя
ее по рукам, плечам и голове, сказала я. - Ты права, от
мужчин не всегда дождешься сочувствия, но это и ни к чему.
Совсем не обязательно рассказывать твоему Михаилу всю
правду. Мужчинам вообще вредно знать правду, это нездорово
отражается на их оптимизме. Поэтому сразу научись не
вываливать все. Надо сортировать информацию: где-то
приврать, что-то утаить, о чем-то промолчать, а кое-что и не
вспоминать вовсе. В этом залог семейного счастья. Рану
скроет прическа, синяки уйдут под одежду. Лицо, слава богу,
цело, так зачем же Мише знать, что с тобой произошло?

- За тем, что он все равно узнает, только подумает
гораздо хуже! - закричала Жанна и замолотила по кровати и
руками, и ногами.

У несчастной началась истерика. Я смотрела на нее с
недоумением. Ну испугалась. Это понятно. Ну ударилась
головой. Тоже радости мало. Душит бессильный гнев на
подонка. И это объяснять мне не надо. Что же делать? Выход
.$(-: успокоиться, наплевать и забыть. Тем более что завтра
такая важная встреча. Придут Елизавета Павловна, Михаил. А у
невесты распухшие от слез глаза. Ну куда это годится? И к
чему весь этот концерт? Я рассердилась.

- Жанна, сейчас же прекрати валять дурака! Приведи себя
в порядок и ложись спать.

- Как я могу спать? - зло закричала она.

- Я дам тебе снотворное. Твой Миша придет в ужас, когда
завтра увидит тебя.

- Он никогда меня не увидит!

Ну это уже было слишком. Я возмутилась.

- Не строй из себя недотрогу! - закричала я. - Если
какой-то придурок поимел тебя в кустах, это еще не повод для
трагедии. Надеюсь, он не оставил там свой автограф,
следовательно, Миша может спать спокойно. Ты ему верна,
поскольку все произошло практически без твоего участия, или
с пассивным участием, что одно и то же. Так что хватит!

- Нет, не хватит, - давясь болью, прошептала Жанна. -
Миша думает, что это я, а я теперь уже другая. И все! Оставь
меня! Я больше не могу!

И она вновь зарыдала. Мне это начало надоедать.

- Знаешь, хватит! - возмутилась я. - Убиваешься так,
словно случилась настоящая катастрофа. Ты испугалась, это
понятно. Неприятно, конечно, но ты же сама говорила мне, что
всякая женщина в глубине души мечтает быть изнасилованной.
Считай, что мечты всех женщин воплотились в тебе одной.

Счастливица.

- С этим не шутят! - крикнула Жанна и запустила в меня
подушкой.

- А что нюни распускать? Возьми себя в руки. Подумаешь,
лишний раз трахнули. Эка невидаль. Главное - не обидели. Вот
блузку порвали, это да, горе.

А я собиралась ее тебе подарить. Впрочем, и это
исправимо. Через месяц станешь женой Михаила, он богатый,
купит тебе сто таких блузок.

Тут на нее накатила новая волна истерики. Она принялась
подвывать и кататься по кровати, с остервенением молотя
руками и ногами.

- Ничьей женой я теперь не буду, - скулила она. - Никто
на мне теперь не женится. Вся жизнь кувырком из-за какого-то
подонка! Гадина! Сволочь! Убила бы его! Убила бы!

Я ничего не могла понять.

- Ты что же, все-таки собираешься рассказать Михаилу об
этом незначительном эпизоде своей жизни? - поразилась я.

Нехорошие предчувствия охватили меня.

- Постой-постой, и о чем ты там бормотала? Почему ты
"другая"? Можешь ты выражаться ясней? - отчаянно закричала
уже и я.

- Куда уж ясней, - вздохнула Жанна. Мой крик
подействовал на нее отрезвляюще. Она больше не плакала, но
такая мука отразилась на ее лице, что уж лучше бы она
продолжала рыдать.

- Как я теперь объясню Мише, почему я не девочка? Он же
именно за это меня и полюбил. Мне сделалось дурно.

- Что?!!

- А то, что не было у нас ничего. Я все врала. Он берег
меня, не целовал по-настоящему даже, а теперь...

Жанна закусила губу. В ее глазах вновь показались
слезы.

- Теперь он никогда не поверит мне, а я так его люблю-
ююю.

Я просто остолбенела.

Глава 11

Все то время, пока я пребывала в заблуждении
относительно характера свиданий Жанны и Михаила, свидания
эти, оказывается, носили чисто пионерский характер.

Кто же мог подумать, что тридцатилетний мужчина,
преуспевающий бизнесмен, столько месяцев водил мою дурочку
за ручку вдоль Москвы-реки и любовался закатами?

Естественно, я про такое и подумать не могла, поэтому
легко верила всем сексуальным измышлениям Жанны. Она же (до
чего дошел прогресс!) страдала от своей чистоты, чувствовала
свою ущербность и компенсировала целомудрие развязностью, но
только у меня на кухне. Пиво, сигареты и порнобасни были
только для меня, с Михаилом же она была скромна.

И слава богу! Но до чего мы дожили в погоне за модой!
Этак скоро невинным девушкам действительно придется идти на
панель, чтобы, упаси боже, не заподозрили их в
старомодности, а порядочным людям придется совершать всякие
подлости, чтобы не казаться белыми воронами.

А может, так уже и происходит. Ведь даже я, дура
старая, возвожу на себя напраслину, хотя в душе, ну чистый
ангел.

Но речь тут не обо мне.

- Так, значит, вы не ездили по всем тем злачным местам
и пирушкам? - изумленно воскликнула я, как только Жанна
закончила свой рассказ. - И ты дурила меня, а вы просто
дружили, как мальчик с девочкой?

- Можно сказать и так, - подтвердила она. После более
детального допроса выяснилось, что дело было не только в
ней. Инициатива, точнее, отсутствие оной исходило от
Михаила. Более того, когда Жанна, взвинченная рассказами о
моих победах, попыталась реализовать нечто подобное на
Михаиле, он в сдержанной форме дал ей понять, что ценит в
женщинах простое происхождение, помноженное на скромность.

"Твое происхождение гарантирует наше абсолютное
счастье, - сказал он. - Возьми я девушку своего круга,
ничего хорошего не получится - через месяц развод. У нас же
будет крепкая и счастливая семья. К тому же среди девиц
моего круга почти невозможно найти невинную, ты же у меня -
создание непорочное. Мама терпеть не может всех этих курящих
и пьющих девиц, не говорю уже об их сексуальной
распущенности. Ради того, чтобы иметь невесткой
целомудренную девушку, она готова смириться даже с неудачной
родословной".

Из этого монолога Жанна сделала вывод:

"Относится он ко мне, как хозяин к прелестному щенку,
который обещает под его строгим руководством и опекой
превратиться в прекрасную выставочную собаку. И боится
лишить будущую жену невинности раньше времени, до того как
посадит ее под домашний арест".

Но этот вывод ее устраивал, поскольку действительно
гарантировал семейное счастье в доступном ей понимании. И
все же этим вечером, накануне встречи с Елизаветой
Павловной, Жанна решила устроить Михаилу настоящее
испытание.

После очередной романтической прогулки он, как обычно,
подвез ее к дому и собрался проводить до квартиры.

- Не надо, Мишенька, я сама, - попыталась отказаться
Жанна.

- Нет, я должен знать точно, что ты в безопасности, -
твердо заявил он.

- Ну хорошо, - вздохнула Жанна и открыла дверцу
автомобиля.

Она, как обычно, не собиралась идти сразу домой, а
хотела зайти ко мне, похвастаться "успехами". Ведь Михаил
объявил точный день свадьбы.