это может показаться нелепым. Флобер вслед за появлением романа "Госпожа
Бовари" в "Ревю де Пари" в 1856 году был привлечен к ответственности за
оскорбление общественной морали и религии. В действительности, возбуждая
дело против писателя, правительство стремилось нанести удар по журналу, и
дело это носило скорее политический, а не литературный характер. Книга его
была "нравственной, архинравственной и заслуживала премии Монтиона". Все
литераторы были на стороне Флобера и защищали его (правда, осторожно), ибо
понимали, что дело касается не одного только Флобера, но писателей вообще.
Влиятельные женщины, в частности императрица, ходатайствовали за автора.
Однако император заявил: "Оставьте меня в покое!", и делу был дан ход.
Флобер писал доктору Жюлю Клоке; "Мой дорогой друг, сообщаю вам, что
завтра, 24 января, я буду иметь честь сесть на скамью для мошенников в
шестой палате суда исправительной полиции. Слушание дела начнется в десять
часов утра; дамы допускаются; костюм, разумеется, должен быть
безукоризненным и парадным... Я не рассчитываю на правосудие. Я буду
осужден, и наказание, возможно, изберут самое строгое, - славная награда
за мои труды, достойное поощрение для литературы..."
"Любовники доходят до предела сладострастия!" По словам прокурора,
исполненные похоти картины оскорбляют общественную мораль. Он находил
двусмысленными слова о молодожене, который наутро после свадьбы выглядел
так, будто "это он утратил невинность", и возмущался фразой, где
говорилось, что Шарль был "весь во власти упоительных воспоминаний о
минувшей ночи" и, "радуясь, что на душе у него спокойно, что плоть его
удовлетворена, все еще переживал свое блаженство, подобно тому как после
обеда мы еще некоторое время ощущаем вкус перевариваемых трюфелей"
[Г.Флобер, "Госпожа Бовари"].
употребил все доступные ему красоты слова, чтобы живописать эту женщину.
Попытался ли он описать при этом ее душу? Отнюдь. Может быть, он описал ее
сердце? Вовсе нет. Ее ум? Увы, нет. Тогда, может быть, ее физическую
привлекательность? Тоже нет. О, я хорошо знаю, что портрет госпожи Бовари
после супружеской измены относится к числу блистательных портретов; однако
портрет этот прежде всего дышит сладострастием, позы, которые она
принимает, будят желание, а красота ее - красота вызывающая..." Какая
странная и комическая обвинительная речь!
любви Родольфа: "Что прельстило Родольфа и толкнуло его на роман с
госпожой Бовари? То, что она слегка покачивалась и при колебаниях ее стана
колокол платья местами опадал". Второй отрывок - сцена причащения. Третий
отрывок - тот, где говорится о любовном романе Эммы и Леона, в особенности
описание их прогулки в карете по Руану: тут "ничего не описано, но все
подразумевается". И наконец, четвертый отрывок - это сцена смерти Эммы,
которая, по словам прокурора, являла собой "чудовищное смешение священного
и сладострастного".
набросал великолепный портрет отца Флобера - хирурга, пользовавшегося
уважением жителей провинции: "Высокое имя и возвышенные воспоминания
обязывают... Господин Гюстав Флобер - человек серьезного нрава,
предрасположенный по природе своей к занятиям важным, к предметам скорее
печальным. Он совсем не тот человек, каким хотел его представить товарищ
прокурора, надергавший в разных местах книги пятнадцать или двадцать
строк, будто бы свидетельствующих о том, что автор тяготеет к
сладострастным картинам... В "Госпоже Бовари" описываются супружеские
измены, но ведь они - источник непрестанных мук, сожалений и угрызений
совести для героини. Карета в Руане? Мериме в "Двойной ошибке" рассказал о
подобной же сцене, происходившей в почтовой карете. Эмма сбрасывает с себя
одежды? Но Флобер даже не описывает наготу своей героини, как это делали
Шенье, Мюссе, все поэты вообще. Сладострастные картины? Флобер, рисуя их,
имел перед глазами книгу, которую он перелистывает днем и ночью: это речь
Боссюэ "О запретных удовольствиях". Стало быть, надо запретить и Боссюэ?
Разумеется, никто его запрещать не собирается; кстати, и в книгах
Монтескье и Руссо содержатся отрывки гораздо более вольные, нежели в
"Госпоже Бавари".
однако, "принимая во внимание, что произведение, судя по всему,
потребовало от писателя долгого и тщательного труда... что отмеченные
отрывки, хотя и заслуживают всяческого порицания, занимают весьма
небольшое место по сравнению с размерами произведения в целом... принимая
во внимание, что Гюстав Флобер заявляет о своем уважении к нравственности
и ко всему, что касается религиозной морали, что его книга, по всей
видимости, в отличие от иных произведений, не была написана с единственной
целью потворствовать плотским страстям, угождать духу распущенности и
разврата, а также осмеивать понятия, которые должны быть окружены всеобщим
уважением, что его вина состоит только в том, что он порою упускал из виду
правила, какие не должен преступать ни один уважающий себя писатель, ибо
ему надлежит помнить, что литература, как всякое искусство, если она хочет
принести пользу, в чем и состоит ее истинное призвание, обязана сохранять
чистоту и целомудрие как в своей форме, так и в своем выражении", он
оправдал журнал "Парижское обозрение" и автора, даже не взыскав с них
судебных издержек.
чуждое искусству, ошеломило Флобера и преисполнило его отвращением. "Кроме
всего, меня тревожит будущее; о чем же можно писать, если столь безобидное
создание, если бедная моя госпожа Бовари была схвачена за волосы и, словно
гулящая девка, доставлена в исправительную полицию?" Писатель отлично
знал, что искусство и мораль - два совершенно различных явления; он
поспешил вернуться в свой загородный дом и там, вдали от людей, принялся
прилаживать новые струны "к своей бедной гитаре, которую забрасывали
грязью".
оставался романтиком. "Милостивый государь, вы принадлежите к числу людей,
ведущих за собою свое поколение, - писал ему после процесса Виктор Гюго. -
Сохраните же и несите высоко перед ним светоч искусства. Я пребываю во
мраке, но люблю свет. Этим я хочу сказать, что люблю вас..."
известное чувство удовлетворения.
** ГИ ДЕ МОПАССАН **
его книга будет когда-нибудь названа среди лучших романов того времени о
любви, они бы посмеялись над этим. Роман о любви? Но кто более, чем этот
крепкий унтер-офицер с его покоряющими усами, презирал романтическую
любовь? Любовь с большой буквы, как сказал бы Флобер. Мопассан предпочитал
удовольствия грубые и сильные, которые он разделял со служанками и
уличными девицами. Он считал женщину "извечной проституткой,
бессознательной и искренней, которая без отвращения отдает свое тело,
потому что оно является товаром любви". Порто-Риш говорил о нем:
"Некоторые чувства ему недоступны, он бессилен понять их".
оно и было в действительности на протяжении большей части недолгой жизни
Мопассана. Затем в его поведении и в его творчестве произошел внезапный
поворот. Автор "Заведения Телье", друг "Пышки" благодаря своему успеху
оказался в светском обществе и погрузился в болезненное умиление.
"Странно, - говорит он, - до какой степени я становлюсь внутренне
совершенно другим, чем был когда-то. Я осознаю это, наблюдая за тем, как я
обдумываю, открываю, развиваю всякие вымыслы, всматриваюсь в образы,
возникающие в моих видениях, и стремлюсь проникнуть в них".
людям. Тем более не ко всем писателям. Что касается Мопассана, она
великолепно объясняет основные факторы его жизни и творчества.
воспитанию. Отец его происходил из Лотарингии, что вряд ли имело
какое-нибудь значение, поскольку этот ловелас оставил свою жену и едва
узнавал сына, хотя и не ссорился с ним. Ги был воспитан в краю Ко, на
крутых берегах, размытых дождем, среди кошуанских рыбаков и фермеров. Он
говорил на их наречии, любил их рассказы, усвоил их добродетели и их
пороки. В искусстве нормандцы достойные соперники. Церкви Кана и трагедии
Корнеля построены просто и прочно. Великолепная работа. Так же как Флобер,
научится строить свои произведения Мопассан.
людьми недоверчивыми. У них нет ничего от бретонской мистики. Жизнь
такова, как она есть, природа сурова и враждебна. И не следует быть
простофилей. Мопассан, как и Флобер, станет пессимистом, мизантропом и
насмешником. Страдание, на его взгляд, в жизни неотвратимо. В детстве он,
без сомнения, пережил сильное потрясение, став свидетелем ужасной сцены,
подобной той, которую описывает в одной из своих новелл, где мальчик
видит, как отец бьет мать по лицу. "Мне казалось, мой дорогой, что
наступил конец света... я, точно затравленный зверь, бросился бежать... и
вот, милый друг, все было кончено для меня. Я увидел оборотную сторону
жизни, ее изнанку; и с того самого дня лучшая ее сторона перестала
существовать для меня".
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк
Березин Федор
Прозоров Александр
Сертаков Виталий