падал навсегда: он уже не шелохнется, пока не истлеет..."
комнате; слышалось только слабое потрескивание восковых свечей, да иногда
стук руки по столу, да восклицание или счет очков, да широкой волной
вливалась в окна, вместе с росистой прохладой, могучая, до дерзости
звонкая, песнь соловья".
Флобера, достаточно, чтобы понять приемы, характерные для Тургенева. Перед
его мысленным взором встает некая картина, он отмечает ту ее особенность,
которая приходит на ум первой и которая неизменно отражает самую
существенную ее черту, так что все остальное как бы тянется за ней.
правила, таковы приемы определенной формы искусства, тонкого и в то же
время сильного. Искусство Тургенева нередко сравнивали с греческим, и это
сравнение точно, потому что, как в первом, так и во втором случае,
представление о сложном единстве создается с помощью немногих, но точно
выбранных подробностей.
Всякого, кто хоть сколько-нибудь знаком с техникой романа, не может не
поражать, что всего в нескольких коротких книгах Тургеневу удалось создать
такое убедительное ощущение протяженности и полноты жизни. Анализируя его
метод, обнаруживаешь глубоко запрятанное и необычайно совершенное
искусство композиции. Какой-нибудь Мередит или Джордж Элиот любят начинать
историю героя с самого детства. Даже Толстой подходит к центральному
эпизоду произведения издалека. Тургенев почти всегда сразу, погружается в
самое сердце сюжета. "Отцы и дети" - история всего нескольких недель,
"Первая любовь" тоже; "Дворянское гнездо" начинается в момент возвращения
Лаврецкого на родину; "Дым" - в момент знакомства с Ириной. И только
потом, когда читателя уже взяло за сердце, когда он уже сопереживает
герою, автор позволяет себе вернуться назад, коснуться некоторых моментов
прошлого, которые считает необходимым осветить. Читая Тургенева,
обнаруживаешь, что он приближается к единству времени классической
французской трагедии, да он и в самом деле - великий классик. Так же как и
наши великие классики, он пренебрегает "интригой". Подобно Мольеру,
который не страшился самых затрепанных сюжетов и самых привычных развязок,
Тургенев прежде всего стремится нарисовать характер, запечатлеть какой-то
оттенок чувства. Если обратиться к "Нови", по документам, исследованным
г-ном Мазоном, видно, что сюжет этого романа Тургенев нашел только после
полутора лет работы и раздумий о его герое. Подобно все тому же Мольеру,
он удовлетворяется почти архаической симметрией: роковой женщине (Варвара,
Ирина) противостоит женщина чистая (Лиза, Татьяна); художнику - практик;
отцам - дети. Композиция романов Тургенева гораздо проще, чем у Толстого
или Достоевского.
пейзажа, несколько точно выбранных деталей должны подсказать остальное.
Пример: в "Дворянском гнезде" Лаврецкий расстается со своей кокетливой
женой, которая ему изменяла, - Варварой Павловной. Он полагает, что она
умерла, но неожиданно находит ее в своем доме. Он принимает жену с
оправданной суровостью. Она пытается его растрогать, показав маленькую
дочку.
Варвара Павловна, отводя от ее глаз кудри и крепко целуя ее, - Prie le
avec moi [проси его со мной (фр.)].
правда ли, ты его любишь? (фр.)]
вышел вон.
плечами, отнесла девочку в другую комнату, раздела и уложила ее. Потом она
достала книжку, села у лампы, подождала около часу и, наконец, сама легла
в постель.
служанка-француженка, вывезенная ею из Парижа, снимая с нее корсет.
постарел, но мне кажется, он все такой же добрый. Подайте мне перчатки на
ночь, приготовьте к завтрашнему дню серое платье доверху; да не забудьте
бараньих котлет для Ады... Правда, их здесь трудно найти; но надо
постараться.
возразила Жюстина и загасила свечку".
и самоуверенность этой красавицы, слабость ее мужа - все раскрывается нам
на одной странице, подобно тому как все стало бы нам вдруг ясно, столкнись
мы с этими людьми в жизни. А ведь ничего, в сущности, не было сказано. Не
было никакого тщательного анализа, который обнажил бы перед нами всю
систему внутренних побуждений Варвары Павловны. Одна деталь после подобной
мучительной сцены: она не забыла позаботиться о красоте своих рук и
потребовала перчатки на ночь. Этого достаточно: мы уже ее знаем.
недостаточно эпитета "реалистическое", необходимо добавить, что Тургенев
был реалистом поэтическим. Что это значит? Слово "поэзия" одно из тех,
которым до сих пор не дано удовлетворительного определения, но не следует
забывать, что этимологически поэт - это "тот, кто делает". Поэзия - это
искусство переделывания, переосмысления мира для человека, то есть
придания миру формы и, главное, ритма. Перестроить эту таинственную
целокупность, сочетать природу с эмоциями человеческой души, включить
индивидуальные жизни в просторные ритмы движения облаков и солнца, весны и
зимы, юности и старости - значит быть поэтом и в то же время романистом.
ум прекрасные картины природы, которая как бы сопутствует человеку в его
переживаниях. В "Дыме" мы не в силах оторвать взора от светлых облаков,
тихо рассеивающихся над полями. Нельзя забыть сад "Первой любви", ночь
"Бежина луга", берег пруда, где Дмитрий Рудин в последний раз встречается
с молодой девушкой, которую так скоро предаст.
обыденных мелочей, что она неотделима от больших чувств, сокровенных
душевных порывов и благородных иллюзий. Мечта - часть действительности.
Пренебрегать мечтой, систематически ее отбрасывать - значит обеднять
действительность, отнимать у нее то, что как раз и делает эту
действительность человечной. Именно это имел в виду Тургенев, когда писал:
"Великое горе Золя в том, что он никогда не читал Шекспира".
поэзии Золя, но вполне понятно, почему в глазах Тургенева искусству Золя
не хватало широты дыхания. Тургенев полагал, что любая картина жизни
ущербна и фальшива, если художник пренебрегает нежностью чувств и
дуновением счастья. Реалистические шаблоны ничуть не лучше шаблонов
романтических. В тремоло таится ничуть не меньшая опасность, чем в
руладах. "Я не натуралист", - говорил Тургенев, и это абсолютная правда.
Его друзьям (Флоберу, братьям Гонкурам, впрочем, в такой же мере, как и
Золя) не хватало именно знания самых простых и самых сильных человеческих
чувств. Эдмон де Гонкур чистосердечно отметил это после одного обеда, во
время которого Тургенев с присущей ему деликатностью объяснил, почему
любовь - чувство, придающее всему особый колорит, так что Золя пойдет
ложным путем, если не захочет его увидеть. "Самое печальное во всем этом,
- записал Гонкур, - что ни Флобер, несмотря на все его хвастливые
россказни о своих успехах, ни Золя, ни я сам никогда не были всерьез
влюблены и не способны нарисовать любовь". Они и в самом деле были на это
не способны. "И не то чтобы у них не было таланта, - говорил Тургенев, -
(...) но идут они не по настоящей дороге - и уж очень сильно сочиняют.
Литературой воняет от их литературы..."
медведя. Он был "романтичен". В его отношении к Полине Виардо было что-то
рыцарское. Будь то дружба или любовь, но он испытал всевластные и
длительные чувства, надолго избавляющие человека, ими затронутого, от
мелочности, сообщающие душе тот особый "колорит", то просветленное
великодушие, по которому даже в государственном деятеле или дельце тотчас
узнаешь человека, испытавшего настоящую любовь. Высокие достоинства книг
Тургенева были в значительной степени обусловлены именно этим.
что сам он хорошо знал, творчество, проникнутое большими чувствами,
пережитыми им лично), могли бы породить искусство весьма субъективного
толка. Тургенев же, напротив, настаивал на том, что романист обязан быть
объективным, должен "исчезать за своим героем". "Необходимо, - говорил он
г-ну Тэну, - обрезать пуповину между персонажами и собой" [процитировано у
Бурже]. Некоему молодому человеку, который желал посвятить себя литературе
и спрашивал у него совета, Тургенев писал: "Если изучение человеческой
физиономии, чужой жизни интересует вас больше, чем выражение ваших
собственных чувств и ваших собственных мыслей, если вам кажется более
привлекательным точно и правильно описать внешность человека и даже вид
какого-нибудь обиходного предмета, чем высказать со всем изяществом и
пылом то, что вы сами почувствовали при виде этого предмета или этого
человека, - это означает, что вы писатель объективный и можете браться за
рассказ или роман..."
кажутся прямо противоположными методу современных романистов. Наши
описания по преимуществу весьма субъективны, и мы по большей части
стремимся к тому, чтобы заразить читателей чувством, вызванным в нас
каким-либо значительным событием, скорее анализируя саму эмоцию, чем рисуя
Шломо Вульф
Муркок Майкл
Жюль Верн
Прозоров Александр
Орлов Алекс
Сертаков Виталий