Харуки МУРАКАМИ

ДЭНС, ДЭНС, ДЭНС

Haruki Murakami "Dansu, dansu, dansu", 1991

Перевод с японского Дмитрия Коваленина

1.

Март 1983 г.

Мне часто снится отель "Дельфин".
Во сне я принадлежу ему. По какому-то странному стечению обстоятельств я -
его часть. И свою зависимость от него там, во сне, я ощущаю совершенно
отчетливо. Сам отель "Дельфин" в моем сне - искаженно-вытянутых очертаний.
Очень узкий и длинный. Такой узкий и длинный, что вроде и не отель, а
каменный мост под крышей. Фантастический мост, который тянется из глубины
веков до последнего мига Вселенной. А я - элемент его мощной
конструкции... Там, внутри, кто-то плачет чуть слышно. И я знаю - плачет
из-за меня.
Отель заключает меня в себе. Я чувствую его пульс, ощущаю тепло его стен.
Там, во сне, я - один из органов его огромного тела...
Такой вот сон.
Открываю глаза. Соображаю, где я. И даже говорю вслух. "Где я?" -
спрашиваю сам себя. Вопрос, лишенный всякого смысла. Задавай его, не
задавай - ответ всегда известен заранее. Я - в своей собственной жизни.
Вокруг - моя единственная реальность. Не то чтобы я желал их себе такими,
но вот они - мои будни, мои заботы, мои обстоятельства. Иногда со мной
рядом спит женщина. Но в основном я один. Ревущая скоростная магистраль за
окном, стакан у подушки (с полпальца виски на донышке), да идеально
соответствующий обстановке - а может, и просто ко всему безразличный -
пыльный утренний свет. За окном - дождь. Когда с утра дождь, я не сразу
вылезаю из постели. Если в стакане осталось вчерашнее виски - допиваю его.
Наблюдаю за каплями, срывающимися с карниза за окном, и думаю об отеле
"Дельфин". Вытягиваю руку перед собой. Ощупываю лицо. Убеждаюсь: я - сам
по себе, никакому отелю не принадлежу. Я НИЧЕМУ НЕ ПРИНАДЛЕЖУ. Но ощущение
из сна остается. Там, во сне, попробуй я вытянуть руку вот так же - и
огромное здание заходило бы ходуном. Точно старая мельница, к которой
заново подвели воду, заскрипело бы оно, заворочало вал за валом,
шестеренку за шестеренкой - и всем корпусом до последнего гвоздя
отозвалось бы на мое движение. Если прислушаться - можно даже различить, в
какие стороны этот скрип разбегается... Я прислушиваюсь. И различаю чьи-то
сдавленные рыдания. Из кромешного мрака доносятся они еле слышно. Кто-то
плачет. Тихо и безутешно. Плачет и зовет меня.
Отель "Дельфин" действительно существует. Притулился на углу двух убогих
улочек в Саппоро. Несколько лет назад я прожил там целую неделю. Нет -
попробую вспомнить точнее. Восстановить все в деталях... Когда это было?
Четыре года назад. Еще точнее - четыре с половиной. Мне тогда не было и
тридцати. Мы поселились там на пару с подругой. Собственно, она-то все и
решила. Вот, говорит, здесь и поселимся. Дескать, мы просто должны
поселиться именно в этом отеле - и ни в каком другом. Не потребуй она -
мне бы и в голову не пришло останавливаться в таком странном месте.
То был обшарпанный, богом забытый отелишко: за неделю нашего пребывания
там я встретил в фойе всего двух или трех посетителей - да и о них было
крайне трудно сказать, живут они здесь или забежали на пять минут по
делам. Судя по тому, что на доске за конторкой портье кое-где недоставало
ключей, постояльцы у отеля "Дельфин" все же имелись. Немного. Совсем
чуть-чуть. А поскольку телефон отеля мы нашли в справочнике большого
города, подозревать, будто здесь вообще никто не останавливается, было бы
просто странно. Но если кроме нас двоих здесь и жили какие-то постояльцы -
надо полагать, существа это были страшно робкие и забитые. Видеть мы их не
видели, слышать не слышали и никакого их присутствия не ощущали. Разве
только порядок ключей на доске у портье менялся день ото дня. Видимо, даже
по коридорам они передвигались бледными тенями, затаив дыхание и
прижимаясь к стенам. Лишь изредка тишину в здании нарушало громыхание
старого лифта; но лифт замирал - и тишина наваливалась еще тяжелее, чем
прежде...
Совершенно мистическое заведение.
При взгляде на него мне всегда казалось, будто передо мной - ошибка
мировой эволюции. Жертва зашедших в тупик генетических трансформаций.
Уродливая рептилия, чей биологический вид долго мутировал в ошибочном
направлении - слишком долго, чтобы теперь меняться обратно. В результате
же все особи этой ветви повымирали, лишь одна осталась в живых - и
громоздилась теперь, сиротливая и неприкаянная, в угрюмых сумерках нового
мира. Жестокого мира, где даже Время отреклось от нее. И обвинять в этом
некого. Нет виноватых - и совершенно нечем помочь. Потому что с самого
начала не надо было устраивать здесь отель. С этого, самого главного
промаха все и пошло вкривь да вкось. Как сорочка, которую застегнули не на
ту пуговицу, и она совсем немного перекосилась. Любые попытки исправить
этот маленький перекос приводят к такому же легкому, почти элегантному
беспорядку еще где-нибудь. И так, понемногу, вся сорочка оказывается
перекошенной, с какой стороны ни смотри... Бывает на свете такая особая
перекошенность. Если часто смотреть на нее, голова привыкает непроизвольно
клониться вбок. Вроде никаких неудобств: наклон очень слабый, всего в
несколько градусов. Легкий, естественный наклон головы. Привыкнешь - и
можно вполне уютно жить на свете. Если, конечно, не обращать внимания на
то, что весь остальной мир воспринимается под наклоном...
Именно таким был отель "Дельфин". Его убогость, как и обреченная
готовность в любую секунду провалиться сквозь землю от всех нелепостей,
скопившихся в нем за десятки лет, бросались в глаза любому. Жутко
тоскливое заведение. Тоскливое, как колченогая псина под январским дождем.
Конечно, на свете нашлось бы немало отелей еще тоскливее этого. Но даже
поставленный с ними в ряд, отель "Дельфин" смотрелся бы по-особому. Тоска
была заложена уже в самом проекте здания. И от этого становилось тоскливей
вдвойне.
Стоит ли говорить - за исключением бедолаг, попавших сюда по ошибке или
неведению, трудно было найти человека, который поселился бы в отеле
"Дельфин" добровольно.
На самом деле, отель назывался несколько иначе. "Dolphin Hotel" - вот как
это звучало официально. Но образ, рождаемый таким названием в моей голове,
настолько отличался от того, чем приходилось довольствоваться в реальности
(при словах "Dolphin Hotel" мне представляется роскошный сахарно-белый
отель где-нибудь на побережье Эгейского моря), - что я про себя называл
его просто "отель Дельфин". Как бы в отместку вывеске "DOLPHIN HOTEL",
висевшей у входа. Без вывески догадаться о том, что перед вами отель, было
бы невозможно. Но даже с вывеской здание никак не выглядело отелем. Больше
всего оно напоминало музей. Хранилище каких-то особенных знаний, куда
тихонько, чуть не на цыпочках, заходят особенные посетители и со
специфическим любопытством в глазах разглядывают экспонаты, ценность
которых понятна лишь специалисту...
Не знаю, казалось ли так же кому-нибудь, кроме меня. Но, как я выяснил
позже, такое впечатление оказалось не просто полетом моей фантазии. На
одном из этажей здания действительно располагался архив.
Кто же захочет селиться и жить в таком месте? В музее с полуистлевшим
хламом неизвестного назначения? В лавке старьевщика, где мрачные коридоры
заставлены бараньими чучелами, в воздухе пыльными клочьями плавает овечья
шерсть, а стены завешаны порыжевшими фотографиями? В мрачном склепе, где
даже мысли людей, не найдя себе применения, скопились засохшей грязью во
всех углах?
Вся мебель в отеле повыцвела, столы шатались, и ни одна дверь не
запиралась как следует. Лампы едва горели - в коридорах висел густой
полумрак. Вода из свинченных кранов в туалетах текла не переставая.
Ожиревшая горничная (ноги как у слона) бесцельно шаталась по коридорам,
чахоточным кашлем напоминая миру о своем существовании. Управляющий
отелем, средних лет мужчина с жалобными глазами, самолично просиживал с
утра до ночи за конторкой в фойе, и на руке у него недоставало двух
пальцев. На его лице было ясно написано: за какое дело бы он ни взялся,
ничего хорошего не получится никогда. То был классический представитель
племени неудачников. Как если бы его поквасили сутки-другие в бочке с
чернилами, затем отпустили - и, как бедняга ни пытался потом отмыться,
злая Карма ошибок, провалов и хронического невезения въелась в кожу
голубовато-унылым оттенком и навеки осталась с ним. Этого типа явно стоило
посадить под стекло и показывать школьникам на уроках естествознания. Под
табличкой: "Человек, Безнадежный Во Всех Отношениях". Одним своим видом он
вызывал у посетителей жалость - а некоторых, уверен, и раздражал (бывают
люди, которые злятся, когда нужно кого-то жалеть)...
Ну, кому взбредет в голову здесь селиться?
Но мы поселились. "Мы просто обязаны здесь поселиться!" - уговорила меня
подруга. И вскоре исчезла. Как сквозь землю провалилась, оставив меня
одного. Об этом мне сообщил Человек-Овца. "Девчонка ушла, - сказал он. -
Девчонка должна была уйти"... Теперь-то я понимаю, что все это значило. Ее
главной задачей было сделать так, чтобы я пришел сюда добровольно. И она
блестяще сыграла свою роль. Роль указки Судьбы. Как реки Молдавии. Куда по
ним ни сворачивай - все равно выплываешь к морю... Лежу и думаю об этом,
глядя на дождь за окном. Думаю о Судьбе.
С тех пор, как у меня начались эти странные сны, по утрам в голове так и
вертится мысль о пропавшей подруге. С каждым утром все отчетливей кажется,
будто я снова ей нужен - и что она зовет меня. Иначе с чего бы мне снился
отель "Дельфин"?