И я постучал. Не раздумывая, машинально. Совсем несильно: тук-тук. Вроде
как - не услышат, так и бог с ним. Но раздался такой грохот, что я чуть не
оглох. Грохот, от которого леденела душа, тяжелый, как шаги самой Смерти.
Затаив дыхание, я ждал, что будет.
Вначале ничего не было. Пришла тишина - долгая, как она и рассказывала.
Насколько долгая - сказать не берусь. Может, пять секунд, а может, с
минуту. Длина Времени не считывалась в такой темноте. Время пульсировало,
то растягиваясь, то сокращаясь. И я сам растягивался и сокращался вместе с
ним - без единого звука. Время выгибалось из своих форм - и я выгибался из
форм вслед за ним. Как отражение в кривом зеркале.
И наконец я услышал это. Неестественно громкий шорох. Будто ворошили
огромную кучу тряпья. Кто-то тяжелый поднялся с пола. И раздались шаги.
Медленно-медленно они приближались ко мне. То ли в шлепанцах, то ли
приволакивая ноги - шур-р-р! Шур-р-р! - что-то страшное двигалось прямо на
меня. Что-то нечеловеческое, сказала она. Это точно. Человек так ходит не
может. Это что-то другое. Что в обычном мире не может существовать. А
здесь - существует...
Я не побежал. Сорочка взмокла от пота и прилипла к спине. Но странно - чем
ближе раздавались шаги, тем меньше страха оставалось в душе. Все в
порядке, сказал я себе. Никто ничего плохого мне не сделает. Я вдруг понял
это очень явственно. Бояться нечего. Пусть все идет как идет. Все будет
хорошо. Какой-то теплый водоворот засасывает меня... Я стиснул ручку
двери, задержал дыхание и зажмурил глаза. Все хорошо. Мне не страшно. В
кромешном мраке я слышу, как оглушительно бьется сердце. Мо" сердце. Я
растворяюсь в этом биении, я - его составная часть. Бояться нечего, говорю
я себе. Просто все собирается в одно целое...
Звук шагов обрывается. Чем бы это ни было - сейчас оно стоит прямо передо
мной. И глядит на меня в упор. А я стою с закрытыми глазами. Включилось! -
вдруг понял я. Самые разные вещи, места и события замкнулись-таки на меня.
Берега Нила, Кики, отель "Дельфин", старенький рок-н-ролл - все это
собралось в единую цепь и заработало. Натертые благовониями тела нубийских
аристократок. Бомба, отсчитывающая последние секунды в старом особняке.
Сияние прошлого, старые звуки, старые голоса...
- Мы ждали тебя, - сказало Оно. - Давно ждали. Входи.
И даже не открывая глаз, я узнал его.
Это был Человек-Овца.
11.
Мы разговаривали за старым столом. Маленьким круглым столом, на котором
горела единственная свеча в грубой глиняной плошке. Три этих предмета,
можно сказать, и составляли всю мебель в помещении. Даже стульев не было,
и мы уселись на стопки старых книг.
Это была комната Человека-Овцы. Длинная, узкая, тесная. Стены и потолок
поначалу напомнили мне старый отель "Дельфин", но, приглядевшись, я уже не
видел ничего общего. Напротив входа - окно. Заколочено досками изнутри.
Заколочено очень давно: щели между досками забиты пепельно-серой пылью,
гвозди побурели от ржавчины. Больше в комнате не было ничего. Не комната,
а каменный ящик из потолка и стен. Ни лампы под потолком. Ни шкафа. Ни
туалета. Ни койки. Спал он, надо полагать, на полу, завернувшись в овечьи
шкуры. Весь этот пол - кроме узенькой тропинки, по которой с трудом прошел
бы один человек, - был завален старыми книгами, газетами и подшивками
документов. Бумага порыжела от времени; кое-что изъели черви, кое-что
перемешалось в уже невосстановимом беспорядке. Я пробежал глазами по
заголовкам: все они так или иначе касались истории овцеводства на
Хоккайдо... Так вот куда перекочевали архивы старого отеля "Дельфин"! Там,
в старом отеле, один этаж занимали архивы с документами про овец. И
старик-профессор, отец управляющего отелем, самолично следил за
бумагами... Где они теперь, эти странные люди? Что с ними стало?..
В тусклом свете беспокойного пламени Человек-Овца долго разглядывал мое
лицо. Огромная тень Человека-Овцы зловеще подрагивала на серой, в грязных
разводах стене за его спиной. Невероятно разбухшая, будто намеренно
преувеличенная тень.
- Давненько не виделись, а? - произнес Человек-Овца из-под маски. - А ты
почти не изменился. Похудел, что ли?
- Похудеешь тут...
- Что там в мире? Ничего новенького? Долго здесь поживешь - перестаешь
понимать, что на свете творится...
Я закинул ногу на ногу и покачал головой.
- Все как всегда. Отметить особо нечего. Пожалуй, сложнее немного стало, и
все. Скорость выросла у вещей и событий... Но в целом то же самое.
Принципиально нового - ничего.
Человек-Овца закивал головой.
- Стало быть, новая война еще не началась?
Я понятия не имел, какую из войн он считает последней, но на всякий случай
опять покачал головой.
- Нет, - сказал я. - Еще не началась.
- Значит, скоро начнется! - произнес он тускло, без выражения и
быстро-быстро потер руки в перчатках. - Ты уж поберегись. Не хочешь быть
убитым - держи ухо востро. Война обязательно будет. Всегда. Не бывает,
чтоб ее не было. Даже если кажется, что ее нет, она все равно есть. Люди в
душе любят убивать друг друга. И убивают, пока хватает сил. Силы кончаются
- они отдыхают немного. А потом опять продолжают убивать. Так устроено.
Никому нельзя верить. И это никогда не изменится. И ничего тут не
поделаешь. Не нравится - остается только убежать в другой мир.
Овечья шкура на нем казалась куда грязнее, чем раньше. Шерсть по всему
телу засалилась и свалялась. Маска на лице тоже казалась потрепаннее той,
что я помнил. Как будто все это было лишь дежурной сменой его обычной
одежды. Хотя, возможно, мне просто так показалось - из-за этих сырых
обшарпанных стен и тусклого мерцания свечки. А может, и оттого, что память
наша вообще запоминает все в несколько лучшем виде, чем на самом деле. И
все же - не только одеяние Человека-Овцы, но и сам он выглядел гораздо
изможденнее и потрепаннее, чем прежде. За четыре года он постарел и
скукожился. Время от времени он глубоко вздыхал, и эти вздохи странно
резали слух. Будто что-то застряло в железной трубе - как ни продувай,
лишь клацает о стенки и никак не выскочит наружу.
- Мы думали, ты придешь быстрее, - сказал Человек-Овца. - Потому и ждали
все время. Недавно кто-то еще приходил. Мы подумали - ты. А оказалось - не
ты. Кто-то забрел по ошибке. Странно. Другим так просто сюда не попасть.
Но это ладно. Главное - мы думали, ты придешь гораздо быстрее.
Я пожал плечами.
- Я, конечно, догадывался, что приду. Что нельзя будет не прийти. Только
решиться не мог... Часто сон видел. Об отеле "Дельфин". Один и тот же сон,
постоянно. Но чтобы решиться, потребовалось время.
- Ты хотел об этом месте забыть?
- Хотел, - признался я. - И даже забыл наполовину... - Я посмотрел на свои
пальцы. Тени меж них слегка подрагивали в беспокойном мерцании свечи
("Сквозняк?" - удивился я про себя). - А забытое наполовину хотелось
забыть совсем. И жить так, словно ничего не было...
- И все из-за твоего погибшего друга?
- Да, - ответил я. - Все из-за моего погибшего друга.
- Но в итоге ты все равно пришел сюда, - сказал Человек-Овца.
- Да, в конце концов, я вернулся, - кивнул я. - Не вышло у меня про это
забыть... Только начну забывать - тут же что-нибудь снова напомнит.
Наверное, оно, это место, очень много для меня значит. Постоянно кажется,
будто я - его составная часть... Сам не знаю, что я этим хочу сказать,
но... чувствую это очень ясно. Особенно во сне. Кто-то плачет и зовет
меня. Почему я и решился прийти... Но ты все-таки объясни мне - что это за
место? Где я сейчас нахожусь?
Человек-Овца очень долго смотрел на меня в упор. А потом покачал головой:
- Подробно мы и сами не знаем... Здесь очень просторно. И очень темно.
Насколько просторно и насколько темно - это нам неизвестно. Мы знаем
только об этой комнате. Об остальном - не знаем. Потому и рассказывать
особенно нечего... Но раз ты все-таки пришел сюда - значит, тебе пора было
прийти. Мы уверены. В этом не сомневайся. Значит, кто-то действительно о
тебе плачет. И действительно в тебе нуждается. Если ты это чувствуешь -
значит, так оно и есть. Вот и сюда ты вернулся не случайно. Как птица в
родное гнездо. В природе так часто бывает. Не пожелай ты вернуться -
считай, что и места бы этого не было...
И Человек-Овца снова быстро-быстро потер рукой об руку. Исполинская тень
на стене заколыхалась в такт его движениям. Гигантское черное привидение,
готовое наброситься на меня в любую секунду. Прямо как в
комиксах-страшилках из раннего детства.
"Как птица в родное гнездо"... - повторил я про себя. А ведь и правда
похоже. Именно так я и вернулся сюда - по какому-то зову, не рассуждая...
- Рассказывай, - тихо произнес Человек-Овца. - Расскажи о себе. Здесь -
твой мир. Стесняться нечего. Что на сердце лежит - о том и рассказывай не
торопясь. У тебя там, похоже, много чего накопилось...
И я рассказал ему. Уставившись на эту громадную тень в тусклом мерцании
свечи. Рассказал, что перенес, в какой переплет попал сейчас. Давно, бог
знает как давно я ни с кем не говорил так откровенно. Медленно и
осторожно, словно растапливая глыбу льда, я каплю за каплей выцеживал
перед ним свою душу.
Я рассказал, что, худо ли бедно, на жизнь себе зарабатываю. Только не
двигаюсь никуда. И так, не двигаясь никуда, год за годом просто старею.
Разучился любить. Просто - утратил эту самую вибрацию сердца. И давно уже
не понимаю, чего в этой жизни мне стоило бы хотеть.
Все, что от меня зависит, стараюсь выполнять в наилучшем виде. Честно
стараюсь, изо всех сил. Только это не помогает. Лишь чувствую, как день за
днем все больше отвердевает тело. Откуда-то изнутри, из самого сердца,
Херберт Фрэнк
Сапковский Анджей
Орлов Алекс
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Круз Андрей