солнца. Казалось, никогда уже оттуда не выйду. То есть, там действительно
так думать начинаешь. Они же из людей котлету делают. Точно пивной
бутылкой говядину отбивают. И прекрасно знают, каким способом любого
человека в угол загнать, чтобы он раскололся... - Он пристально
разглядывал ногти на правой руке. - А ты, получается, трое суток просидел
- но ничего не выболтал?
- Нет, конечно! Что же мне, отнекиваться сперва, а потом вдруг сказать:
"Ну, если честно, все немного не так"? Тогда б я по гроб жизни оттуда не
выбрался! Нет уж, с этими типами выжить можно единственным способом -
тянуть одну и туже волынку. И если уж притворился, что ни черта не знаешь
- так и держи себя до конца.
По лицу его опять пробежала странная дрожь.
- Извини, что втравил тебя во все это. Познакомил с девчонкой - и нa
тебе...
- Тебе-то за что извиняться? - пожал я плечами. - Что было тогда - то было
тогда. Тогда и я оттянулся будь здоров. А что сейчас - то сейчас. Ты же не
виноват в ее смерти!
- Это понятно... Но тебе пришлось полиции врать. И всякую дрянь терпеть
одному - только ради того, чтобы я тоже не вляпался. То есть, все-таки -
из-за меня. Получилось, что я у тебя словно камень на шее...
Я притормозил машину у очередного светофора, посмотрел на него - и сказал,
наверное, самое важное:
- Послушай. Давай не будем об этом. Не морочь себе голову. Не извиняйся.
Не благодари. У тебя - своя ситуация и свои принципы, и я это все понимаю.
Моя же проблема - в том, что я не помог им установить личность Мэй. Ведь
она не просто запала мне в душу, ты понимаешь, она была как родная - и я
очень хочу, чтобы тот ублюдок, который ее убил, получил по заслугам. И я
очень хотел рассказать им все, что знаю. Но - не рассказал. Вот что меня
мучает по-настоящему. Ты только представь: Мэй лежит сейчас где-то
мертвая, и никто даже имени ее не знает. Тебе от этого не паршиво?
Долго-долго он сидел, закрыв глаза, и о чем-то думал. Мне даже показалось,
что он заснул. Кассета "Бич Бойз" закончилась, я нажал кнопку и вытащил ее
из магнитофона. В салоне сделалось тихо. Лишь внизу монотонно шелестели
шины, разбрызгивая воду на дороге. Какая глухая ночь, подумал я.
- Я позвоню в полицию, - тихо сказал Готанда, открыв глаза. - Анонимно.
Скажу им название клуба, где она работала. Они установят ее личность, и
это поможет следствию.
- Отличная идея, - сказал я. - Башка у тебя варит что надо. И как я сам не
додумался? Полиция накрывает этот клуб с потрохами. Узна"т, что за
несколько дней до убийства ты заказывал ее к себе на дом. Вызывает тебя на
допрос. И задается пикантным вопросом: а с чего это я, собственно, трое
суток подряд так усердно тебя покрывал?
Он удрученно кивнул.
- Да, ты прав... Что-то у меня с головой. Совсем крыша едет.
- Точно, едет, - подтвердил я. - В таких ситуациях лучше залечь на дно и
не рыпаться. Тогда тебя не заметят и пробегут мимо. Нужно переждать.
Подумаешь, задушили какую-то тетку чулком в отеле! Такое случается сплошь
и рядом. Уже завтра все об этом забудут. Вины твоей здесь нет, укорять
себя глупо. Втяни голову в плечи и сиди тихо. Не нужно ничего делать.
Начнешь дергаться - только запутаешь всех еще больше.
Возможно, я сказал это слишком холодно. Возможно, это прозвучало слишком
резко, не знаю. Но, в конце концов, я тоже имею право на эмоции. В конце
концов, я тоже...
- Прости, - сказал я. - Я не хотел тебя упрекать. Просто... Мне было очень
паршиво. Я ничем не смог ей помочь. Вот и все. Ты ни в чем не виноват.
- Да нет, - покачал он головой. - Виноват...
Тишина стала слишком тяжелой, и я зарядил очередную кассету. Бен Э. Кинг
запел "Spanish Harlem". До самой Иокогамы мы оба молчали. Но именно это
молчание вдруг сблизило меня с Готандой как никогда прежде. Захотелось
похлопать его по плечу и сказать: "расслабься, все уже кончилось". Но я
ничего не сказал. Умер человек. Умер и лежит холодный в земле. Это - куда
огромней и тяжелее того, в чем я мог бы утешить.
- Но все-таки - кто убийца? - спросил он, уже много позже.
- Хороший вопрос... - вздохнул я. - На такой работе, как у нее, кого
только не встретишь. Что угодно случается. Не только сказки...
- Но этот клуб подбирает клиентов только из надежных, проверенных людей!
Все заказы идут через администрацию. И установить, кто с кем встречался,
можно практически сразу.
- Видимо, на этот раз она работала без посредников. Очень похоже на то.
Какой-нибудь частный заказ, или левая работа. Так или иначе, клиент
оказался гнилой.
- Да уж... - покачал он головой.
- Эта девочка слишком верила в сказки, - сказал я. - И пыталась жить в
мире придуманных образов. Но это не могло продолжаться до бесконечности.
Чтобы долго так жить, нужны правила. А правила уважает и соблюдает далеко
не каждый. Ошибся в партнере - и все полетело к черту...
- Как все-таки странно, - сказал Готанда. - Почему такая красивая, умная
девчонка работала шлюхой? Непонятно. С такими данными она запросто могла
обеспечить себе жизнь поприличнее. Работу найти нормальную, богача
какого-нибудь подцепить. Или податься в фотомодели. Зачем становиться
шлюхой? Ну, деньги неплохие - это понятно. Но ведь деньги ее так сильно не
интересовали! Может, ты и прав. Видимо, ей просто хотелось сказки...
- Видимо, - кивнул я. - Как и тебе. Как и всем нам. Все хотят сказки,
только ищет ее каждый по-своему. Поэтому люди так часто не понимают друг
друга. И совершают ошибки. А иногда умирают.
Я заехал на стоянку отеля "Нью-Гранд", остановил машину и выключил
двигатель.
- Слушай, а может, заночуешь сегодня здесь? - предложил он. - Наверняка у
них свободный номер найдется. Заказали бы виски в номер, поговорили. Все
равно с этими мертвецами в голове уже не заснуть...
Я покачал головой.
- Мы еще непременно напьемся с тобой, но не сейчас. Все-таки я устал.
Сейчас бы я с удовольствием поехал домой и завалился спать, не думая
вообще ни о чем.
- Понятно... - вздохнул он. - Ну, спасибо, что довез. Похоже, я сегодня
всю дорогу нес какую-то околесицу, да?
- Ты тоже устал, - сказал я. - Успеешь подумать о своих мертвецах. Они
мертвы и никуда от тебя не денутся. Отдохни, приди немного в себя - тогда
и думай. Понимаешь, о чем я? Она мертва. Абсолютно, безнадежно мертва. Ее
труп уже вскрыли и заморозили. И никакие угрызения совести, никакие
сантименты ее не вернут.
Готанда кивнул.
- Да, я понимаю, о чем ты...
- Спокойной ночи, - попрощался я.
- Считай, что я твой должник! - сказал он.
- Ну, зажги для меня газовую горелку - и мы в расчете.
Он рассмеялся и уже собрался вылезти из машины, как вдруг что-то вспомнил
и посмотрел на меня.
- Странное дело... Я ни с кем в жизни не говорил так искренне, как с
тобой. А ведь мы не виделись двадцать лет, и с тех пор встречаемся всего
второй раз. Чудеса...
Сказав так, он вышел из машины. Поднял воротник плаща - и под мелким
весенним дождиком скрылся в дверях отеля "Нью-Гранд". Прямо кино
"Касабланка", подумал я. "Начало прекрасной дружбы", черт меня побери..."
Сакраментальная фраза из финальной сцены фильма американского режиссера
Майкла К"ртиса "Касабланка" (1942): главный герой, которого играет Хамфри
Богарт, подняв воротник плаща, идет в тумане по летному полю с капитаном
полиции. Он всех обманул, но сделал так, что все остались довольны. На
прощание он говорит полицейскому, который так и не смог его поймать:
"Louis, I think this is the beginning of a beautiful friendship" (Луи, мне
кажется, это начало прекрасной дружбы)"
Но вся штука в том, что я испытывал к нему похожее чувство. И понимал, что
он имеет в виду. Кроме него, я бы тоже сейчас никого не назвал своим
другом. И тоже думал, что это странно. А в том, что это напоминает мне
"Касабланку", он, конечно, не виноват.
* * *
Я поставил кассету "Слай энд зэ Фэмили Стоун" и, похлопывая по баранке в
такт музыке, поехал обратно в Токио. Старая добрая "Everyday People"...
Я никакой, и ты никакой,
В этом мы так похожи с тобой
Каждый сверчок знает свой шесток,
Каждый гвоздь знает свой молоток
У-у-у, ша-ша! -
Повседневный народ...
Дождь все накрапывал, тихо и монотонно. Мягкий, ласковый дождик, после
которого на деревьях распускаются почки, а из семян пробиваются ростки.
"Абсолютно, безнадежно мертва", - сказал я вслух. Надо было остаться в
отеле да напиться с Готандой как следует. Все-таки нас связывают целых
четыре вещи. Опыты по естествознанию. Оба разведены. Оба спали с Кики. И
оба - с Мэй. А теперь Мэй мертва. Абсолютно, безнадежно... Стоило бы
выпить за упокой ее души. Я вполне мог остаться с Готандой, и мы бы
неплохо посидели. Свободного времени - хоть отбавляй, на завтра я ничего
не планировал. Так почему же я не остался? Наверно, потому, что это
напомнило сцену из фильма, вдруг понял я. Даже как-то жаль мужика. Слишком
уж обаятельный. Хотя сам, наверное, в этом не виноват... Наверное.
Дома я налил себе виски, встал у окна и сквозь жалюзи долго разглядывал
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Белогорский Евгений
Березин Федор