качественно иной потребитель, возрастает активность населения.
Подскакивают цены на землю.
А может быть, все эти изменения - нечто более глобальное? Может, не
появление отеля "Дельфин" повлекло за собой перемены, но сам отель - малая
часть всех этих Больших Перемен? Скажем, всего лишь один из проектов в
долгосрочном Плане реконструкции города...
Я зашел в кабачок, где когда-то уже бывал, выпил сакэ, немного поел. В
кабачке было грязно, шумно, дешево и вкусно. Когда хочется перекусить
где-нибудь, я всегда выбираю заведение пошумнее. Так спокойнее. И
одиночества не ощущаешь, и с самим собой разговаривай вслух, сколько
влезет - никто не услышит.
Тарелка моя опустела, но хотелось чего-то еще; я опять заказал сакэ. И
вот, отправляя в желудок чашку за чашкой горячей рисовой водки, я наконец
задумался: что я делаю и какого черта здесь нахожусь? Отеля "Дельфин"
больше нет. Чего бы я ни ожидал от него - все впустую: отель "Дельфин"
сгинул с лица земли. Его просто не существует. Взамен осталась только эта
технократическая уродина, напоминающая сверхсекретную космическую базу из
"Звездных войн"... Все это лишь сон, моя запоздалая мечта. Мне они просто
приснились - отель, канувший в прошлое, и Кики, растворившаяся в дверном
проеме. Может, и правда - кто-то там плакал по мне. Но все уже кончилось.
Ничего не осталось. Чего еще тебе здесь надо, приятель?
Так оно и есть, подумал я. А может, и вслух произнес. Так и есть, больше
здесь ничего не осталось. Мне ничего здесь больше не нужно.
Стиснув губы, я долго сидел, пристально глядя на бутылку с соевым соусом
на стойке перед собой.
Когда долго живешь один, поневоле начинаешь пристально разглядывать что
попало. Разговаривать с собой то и дело. Ужинать в шумных трактирчиках.
Тайно любить свой подержанный автомобиль. И понемногу отставать от жизни.
Я вышел из трактирчика и направился обратно в отель. Хотя забрел я
довольно далеко, найти дорогу назад труда не составило. На какой из улочек
ни задрал бы я голову, - отель "Дельфин" громоздился перед глазами. Как те
волхвы с Востока, что по звездам в ночи вычисляли свой путь не то в
Иерусалим, не то в Вифлеем, - добрался я до отеля "Дельфин".
Вернувшись в номер, я сразу же принял ванну. Затем, пока сохли волосы,
разглядывал ночной Саппоро, раскинувшийся за окном. Из окошка старого
отеля "Дельфин", вспомнил я, просматривалось здание с конторой какой-то
фирмы. Что за фирма была, я так и не понял, но явно какой-то офис. Люди
бегали по этажам, в делах по самые уши. А я целый день наблюдал за ними из
окна. Куда-то теперь подевалась та фирма? Помню, была там одна девчонка -
очень даже ничего себе. Что, интересно, с нею стало? И чем все-таки
занималась та контора?..
Больше делать было нечего, и какое-то время я бесцельно шатался по номеру.
Затем плюхнулся в кресло и включил телевизор. Передачи были одна другой
тошнотворнее. Будто мне один за другим демонстрируют все разновидности
блевотины, созданной искусственным путем. Поскольку блевотина
искусственная, омерзения сразу не наступает. Но стоит поглазеть чуть
подольше - и начинает казаться, что она настоящая. Я выключил телевизор,
оделся, вышел из номера и отправился в бар на двадцать шестом этаже.
Уселся за стойку и принялся за водку с содовой, в которую выдавили лимон.
Одна стена в баре была полностью стеклянной - окно от пола до потолка. Я
потягивал водку с содовой и озирал распростертый внизу ночной Саппоро.
Обстановка вокруг напоминала космический мегаполис из "Звездных войн".
Впрочем, должен признать: бар оказался весьма достойным. И выпивку здесь
смешивали, как надо. И бокалы качеством не уступали содержимому. Стоило
этим бокалам соприкоснуться, как по всему бару расплывался мелодичный,
приятный звон.
Не считая меня, в баре было лишь три посетителя. Двое мужчин средних лет в
самом укромном углу пили виски и бубнили о чем-то заговорщическими
голосами. Уж не знаю, что именно они так таинственно обсуждали - но,
похоже, нечто судьбоносное для всего человечества. Скажем, разрабатывали
секретный план покушения на Дарта Вэйдера"Дарт Вэйдер - предводитель
темных сил и воплощение Зла в киносериале "Звездные войны"". Кто их знает.
За столиком же справа сидело юное создание женского полу, лет
тринадцати-пятнадцати, голова в наушниках от плейера, - и сосало через
соломинку какой-то коктейль. Красивый ребенок. Длинные прямые волосы,
длинные же ресницы, а в глазах - трогательная прозрачность, при виде
которой хозяйку их сразу хотелось пожалеть непонятно за что. Пальцы ее
выстукивали по деревянной столешнице неведомый ритм; пожалуй, лишь эти
пальцы - странным контрастом ко всему прочему в ее облике, - выглядели
действительно детскими. Хотя взрослой я бы тоже ее не назвал. Но в ней уже
пробудилось то особое отношение к миру, при котором женщина смотрит на все
вокруг сверху вниз. Не в плохом смысле, не агрессивно. Просто - как бы тут
лучше выразиться - нейтрально смотрит на мир сверху вниз, и все. Как на
улицу из окна.
В действительности, однако, девчонка вообще никуда не смотрела. Взгляд ее,
похоже, не падал ни на что конкретно. На ней были джинсы, белые кроссовки
и спортивный джемпер с надписью "GENESIS" огромными буквами. Рукава
джемпера поддернуты до самых локтей. Методично и самозабвенно она
отстукивала по столешнице ритм, с головой погрузившись в музыку своего
плейера. Временами ее губы чуть заметно двигались, подпевая неведомой
песне.
- Это у нее лимонный сок, - словно оправдываясь, пояснил бармен, возникнув
у меня перед глазами. - Сидит тут, ждет, когда мать вернется...
- Угу, - неопределенно промычал я в ответ. И в самом деле - странная
должна быть картина: пигалица лет тринадцати сидит в ночном баре, слушает
плейер и что-то пьет в одиннадцатом часу вечера. Однако не напомни мне об
этом бармен, - и я не уловил бы ничего странного. По мне так она
смотрелась здесь очень естественно и органично.
Я попросил еще водки и завязал с барменом "светскую беседу". О природе, о
погоде и прочей бесконечно-бессмысленной ерунде. И чуть погодя как бы
вскользь обронил - мол, все здесь так поменялось за последние пару лет, не
правда ли? На лице его появилось озадаченное выражение, и он сообщил, что
до открытия отеля "Дельфин" работал в одном из токийских отелей, и о
Саппоро почти ничего не знает. Тут в бар стали подтягиваться еще
посетители, и наш разговор завершился сам собой - абсолютно бесплодно.
Я прикончил уже четвертую водку. Чувствовал, что запросто могу выпить еще
- но слишком засиживаться не хотелось; ограничившись четырьмя, я
расписался на чеке, включив выпивку в общий счет. Когда я встал из-за
стойки и направился к выходу, девчонка все так же сидела за столиком и
слушала плейер. Мать ее не показывалась, лед в лимонном соке совсем
растаял, - но ей, похоже, было на это совершенно плевать. И только когда я
поднялся с табурета, она посмотрела прямо на меня. Две-три секунды она
разглядывала мое лицо - и вдруг еле заметно улыбнулась. Или, может, ее
губы просто дрогнули лишний раз? Так или иначе - мне почудилось, будто она
на меня посмотрела. И от взгляда ее - как бы странно это ни прозвучало - в
груди у меня что-то дрогнуло. Необъяснимое ощущение - словно эта девчонка
сама выбирала меня... Странная дрожь в душе, такой я никогда еще не
испытывал. Словно взлетаешь над полом на пять-шесть сантиметров.
В полнейшем замешательстве я вошел в лифт, спустился на пятнадцатый этаж и
вернулся в номер. "Чего это тебя так разобрало?" - удивлялся я сам себе.
"Двенадцатилетняя, или сколько ей там, соплячка осчастливила тебя улыбкой?
Да она тебе в дочки годится, кретин!.."
"GENESIS""Genesis (производное от греч.) - истоки, начало; в Библии -
"Книга Бытия""... Вот, пожалуйста: еще одна банда с идиотским названием.
Впрочем, то обстоятельство, что на ее джемпере я увидел именно это слово,
показалось мне до ужаса символичным. Начало начал.
И все-таки. Какого черта называть таким огромным, всепоглощающим словом
рок-н-ролльную банду?
Не разуваясь, я повалился на кровать и с закрытыми глазами попытался
восстановить в памяти образ девчонки. Плейер. Бледные пальцы отстукивают
по столу ритм. Genesis. Растаявший лед в бокале...
Начало начал.
Лежа недвижно с закрытыми глазами, я чувствовал, как во мне медленно
циркулирует алкоголь. Я развязал шнурки, скинул ботинки и забрался в
постель.
Похоже, я был куда более измотан и пьян, чем воображал. Я лежал и ждал,
чтобы какой-нибудь женский голос произнес рядом: "Э, милый, сегодня ты
перебрал!" Но никто ничего не сказал. Я был абсолютно один.
Начало начал.
Дотянувшись до выключателя, я погасил торшер. "Опять, небось, приснится
отель "Дельфин"", - еще успел подумать я в темноте. Но ничего не
приснилось. Открыв поутру глаза, я ощутил внутри лишь какую-то
бессмысленную пустоту. Абсолютный ноль, подумал я. Ни снов, ни отеля. Я
нахожусь в совершенно вздорном месте и занимаюсь полнейшей ерундой.
Походные ботинки валялись на полу у кровати, точно два околевших щенка.
Небо за окном закрывали мрачные низкие тучи. Это небо выглядело таким
холодным, что казалось, вот-вот пойдет снег. Посмотришь в такое небо -
вообще ничего делать не хочется. На часах пять минут восьмого. Ткнув
пальцем в пульт дистанционного управления, я включил телевизор и, не
вылезая из постели, стал смотреть программу утренних новостей. Ведущие
долго рассказывали что-то о предстоящих выборах. Минут через пятнадцать я
плюнул, выключил телевизор, встал и поплелся в ванную, где сполоснул лицо
- и принялся за бритье. Для пущей бодрости я решил мурлыкать увертюру из
"Женитьбы Фигаро". Вскоре, однако, поймал себя на том, что вроде как
мурлычу увертюру из "Волшебной флейты". Чем больше я старался вспомнить,
что откуда, - тем лишь сильнее запутывался. За что бы ни взялся я в это
утро - все наперекосяк. Бреясь, порезал щеку. Надев сорочку, вдруг
обнаружил, что на манжете оторвана пуговица.
В ресторане за завтраком я снова увидел ее - вчерашнюю девчонку из бара. В
обществе взрослой женщины - матери, надо полагать. Никакого плейера при
Панов Вадим
Конюшевский Владислав
Белогорский Евгений
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Корнев Павел