Чтение 26–й страницы книги ~Мальчик из саванны~

У самого дна Иван уцепился за каменистый выступ, нащупал в шкурах
кислородную маску и натянул ее на лицо. Чтобы не всплыть на поверхность,
сунул за пояс под шкуры увесистый камень. По песчаному, в мелких камешках
дну прополз несколько шагов, перевернулся на спину и пытался рассмотреть,
что делается вверху. Сквозь взбаламученную воду ничего не увидел, кроме
размытого диска солнца.

Подгоняемый упругим течением, Иван наискось пополз к другому берегу. Там,
в излучине, образовался уютный заливчик со стоячей водой. С песчаного дна в
вязкий ил Иван вполз с предосторожностями, побаиваясь водяных крыс и пиявок.
Их здесь, к счастью, не оказалось. Из водорослей выскакивали воздушные
пузырьки. Приятно щекоча руки и ноги, они стайками бежали вверх.

Раздвинув головой слой ряски, Иван всплыл и очутился в тихой заводи с
редкими кочками. На широких глянцевитых листьях кувшинок сидели любопытные
лягушки и таращили на него глаза. Иван замер и прислушался. Еле слышно
шуршали камыши. Одна из лягушек, приняв его голову за кочку, прыгнула на
самую макушку. Чертыхнувшись, Иван сбросил ее и стал подбираться к краю
зарослей. Здесь он осторожно раздвинул камыши и выглянул.

На противоположном берегу стояли охотники и глядели в водоворот,
поглотивший колдуна. Женщины и дети, крича и размахивая руками, бегали вдоль
берега. Слов Иван разобрать не мог. Но все движения людей, все их жесты были
в точности такими, какими и должны быть по естественному, ненарушенному ходу
времени. Все это он не раз видел на хроноэкране.

Бывший колдун усмехнулся и поздравил себя с успешным завершением
исторической миссии. Последний эпизод он сработал особенно четко и
филигранно.

Теперь надо убраться подальше от стойбища. Иван нырнул и погрузился в
водоросли. Отыскал брошенный камень и сунул его за шкуры. Из отвратительно
липкого ила и тины выполз на песчаное дно с таким облегчением, как будто
выбрался на асфальтированную дорогу. По дну "зашагал" на четвереньках.

Через полчаса он вышел на берег. Только сейчас, на холодном ветру,
почувствовал, до чего промерз. Руки посинели и покрылись гусиной кожей, зубы
мелко стучали.

Стараясь вытряхнуть воду из ушей и одновременно согреться, Иван отчаянно
запрыгал. Потом отжал шкуры, бороду и помчался к Горе Духов. Видели бы
охотники, как лихо бегает воскресший колдун! Но людей поблизости не было и
не могло быть.

На горе слегка дымилось вчерашнее кострище. Но разжигать огонь уже
нельзя. "Исторический" колдун погиб, и долго еще над Горой Духов не будет
виться дым. Иван лишь разгреб кострище, сел на камень и вытянул закоченевшие
ноги над горячими углями. Вспомнив, что в кабине имеется кое-что получше,
быстрым шагом направился к "Скале", нажал кнопку и, не заходя в раскрывшуюся
кабину, дотянулся до пульта, переключив капсулу на ручное управление. Теперь
можно войти, не опасаясь, что биополе включит автоматику... Закрыв кабину,
Яснов скинул амуницию колдуна - шкуры, ожерелье, амулеты. С трудом отодрал
бороду, парик и биопластиковые наклейки, раствором смыл грим. Голый сел в
кресло и включил массажеобогрев.

Вокруг Ивана закружились вихри теплого воздуха, Сверху брызнул волновой
душ, встряхивающий каждую клетку организма. Иван ворочался в кресле, вздыхая
и постанывая от наслаждения. Не хватит, казалось, никаких сил вырваться из
этих теплых объятий, из убаюкивающих волн. Но через минуту он приказал себе:
"Довольно нежиться!" Оделся в костюм, плотно облегающий тело, напялил
комбинезон, сунул в карман пару галет и вышел наружу.

С горы спускался уже давно знакомыми склонами. Наверх, в небо, старался
не смотреть, знал, что в "Хроносе" с тревогой и недоумением следят за каждым
его шагом. У подножия все же задрал голову и увидел, как тихо тлевшая
искорка тревожно замигала. В ответ Иван лишь досадливо махнул рукой:
дескать, ничего страшного с вашей историей не случится. Ни о каком
возвращении не может быть и речи, пока он не узнает о судьбе Сани, пока
своими глазами не увидит, что произошло...

Солнце все выше поднималось к зениту и уже припекало вовсю, жгло почти
по-летнему. От земли и сочных трав поднимались горячие испарения, дрожал
воздух. Все реже слышались птичьи песни - саванна готовилась к полудневному
зною.

Вспотевший от быстрой ходьбы Иван выбрался из низины с негустым ивняком и
поднялся на сухой пригорок, чтобы передохнуть и осмотреться. И вздрогнул:
совсем близко, в сотне шагов, увидел то самое место, где три дня назад
буйствовал носорог. Страшась узнать правду, Иван медлил. Стал думать
почему-то о полускафандре, который был на Сане.

От полускафандра, конечно, мало что осталось. Лишившись биополя живого
организма, он быстро истлевал, распадался на составляющие его элементы - так
было запрограммировано. Ничего, никаких следов будущего не должно
сохраниться в древней степи. Но сам человеческий организм на это не
запрограммирован...

Встряхнув головой, Иван побежал. Вот и та самая ложбинка. Раздвигая
упругие стебли конопли, овсюга и других злаковых трав, внимательно
всматривался под ноги. Вот один дотлевающий кусок полускафандра, в метре от
него еще три клочка, а под самыми ногами почти целиком сохранившийся пояс
и... больше ничего! Как ни всматривался - вокруг ничего больше не было.
Никаких костей!

На Ивана вдруг нахлынуло такое облегчение, что, разом обессилев, он сел
на траву: жив! Хруст, который он слышал с хроноэкрана, не был хрустом
костей! Трещал каркас полускафандра!.. Иван пошарил вокруг и нащупал еще не
распавшиеся обломки каркаса.

Вслед за облегчением поднималось какое-то странное радостно-мстительное
чувство. Иван даже потер руки от злого удовольствия: ну подожди, милый
братишка, я тебе задам взбучку! Ты у меня попляшешь! Но тут же оборвал себя.
Как смеет он радоваться, когда еще неизвестно, что с Саней! Да, носорог его
не растоптал, но мало ли опасностей в саванне...

Сначала Иван решил исследовать заросли ивняка и вербы, охватившие берег
озера. В плотную стену кустарника, под его полутемный шатер, проник по
следам носорога. Тот прошелся здесь, как вездеход, проложив широкий коридор.
Кое-где сохранились наполненные водой вмятины - следы чудовищных лап.
Особенно много следов вокруг тополя. Иван осмотрел его могучий старый ствол
с многочисленными дуплами и наростами. По такому стволу нетрудно добраться
до ветвей даже в полускафандре, что и сделал, вероятно, Саня. Оттуда, как
догадывался Иван, он и сбросил полускафандр на растерзание рассвирепевшему
зверю. Сейчас там Сани, конечно, нет. На всякий случай Иван обошел вокруг
дерева, глядя вверх. Сквозь шелестящую листву пробивались тоненькие лезвия
солнечных лучей, кое-где темнели гнезда с горластыми птенцами.

Из кустарника Иван вышел уже на другом берегу Круглого озера. И здесь ему
сразу повезло: на небольшой песчаной отмели обнаружил рубчатые следы
эйлоновых кед - мягкой, но прочной и обогревающей обуви космопроходцев. На
Иване сейчас под комбинезоном были такие же кеды.

Следы вели в сторону Дубовой рощи, зеленевшей в полукилометре от озера.
По характеру следов можно догадаться - Саня не шел, а бежал, стараясь
поскорее проскочить открытое пространство и укрыться от всевидящего
хроноглаза в высоких травах. Так и есть! В густых травянистых зарослях, этих
джунглях мелких зверьков и насекомых, Иван обнаружил коридорчик примятых
стеблей. Видимо, Саня почти ползком добирался до рощи.

В "Хроносе" рощу окрестили Дубовой, хотя здесь можно было встретить и
березу, ясень, клен, сосну. Роща - отличное укрытие от крупных хищников и
людей, она опоясалась болотистыми низинами с труднопроходимым ельником и
колючим кустарником. Восемь лет назад Иван уже бродил в этих зарослях,
приходя в себя после хроношока. Но тогда здесь царила осенняя тишина, а
сейчас стоило Ивану войти, как встревоженные птицы подняли невообразимый
гвалт. То и дело он натыкался на гнезда с попискивающими птенцами.

"Чем же эти дни мог питаться Саня? - размышлял Иван. - Неоперившимися
птенцами? Вряд ли. После того случая с зайчиком стал до щепетильности
бережно относиться к животному и птичьему миру. Впрочем, голод не тетка... А
может, питался травами? Известными ему с детства стеблями и клубнями?"

Иван с трудом выбрался из цепких зарослей, миновал редкий сосняк и ступил
на поляну с низкорослой травой и царственным дубом посередине. Взглянул
вверх, в могучую крону и ничего не заметил в зеленом океане листвы. Но внизу
- еле приметные следы кед. Здесь же - сорванные сочные стебли, кучка
продолговатых листьев какой-то съедобной травы. Иван пожевал их и ощутил
приятнокисловатый вкус. Щавель! Ничего себе, еда...

Вверху послышался шорох, треск сучьев. Иван спрятался за кустом. Из
ветвей высунулись кеды, потом показался сам Саня. Цепляясь за бугорчатые
наросты, он спустился вниз и прислонился к стволу. Увидел выступившего из-за
куста Ивана - и бросился к нему.

- Ваня! Я знал... знал!.. - голос Сани дрогнул.

- Ну и отощал же ты, Александр, - обнимая брата, проворчал Иван.

И тут же отстранился, чтобы не расчувствоваться. Протянул Сане
тонизирующую галету.

- Сначала подкрепись, а потом я тебе устрою сцену под дубом.

Саня откусил большой кусок и пытался проглотить его целиком.
Поперхнувшись, закашлялся.

- Не торопись!

Саня начал старательно пережевывать галету. На его исхудавших щеках
задвигались желваки.

"Мальчишка. Совсем еще мальчишка", - с остро кольнувшей жалостью подумал
Иван. Однако всякие нежности считал пока неуместными. Когда младший брат
проглотил последний кусок, Иван, усмехнувшись, спросил:

- Хорошо здесь устроился? Как думаешь дальше житьпоживать?

Саня понурил голову и сбивчиво заговорил:

- Хотел погибнуть, чтоб все видели и не искали... А потом... Потом
страшно стало. Не помню, как очутился на дереве. Вынырнул из скафандра,
бросил его прямо на рог... С дерева видел, как носорог топчет его в траве.
Думал, что искать меня не станут. Все же видели сверху, как погиб...