намереваясь напрямик высказать Кругу свое неодобрение, -- и тянул время,
рассуждая о политике.
деревне висят плакаты, призывающие население непринужденно ликовать по
случаю восстановления полного порядка. Предложен и распорядок праздника. Нам
надлежит собираться в наших обычных воскресных пристанищах -- то есть в
кафе, в клубах, в помещениях наших обществ -- и хором петь, прославляя
Правительство. Во все районы назначены распорядители ballonov. Непонятно,
правда, что прикажете делать тем, кто и петь не умеет, и ни в каких
сообществах не состоит.
старый школьный товарищ и может надеяться нынче связаться со мной.
только вопрос -- взаимно ли? Помню один странный случай. Внезапно погас свет
-- короткое замыкание или что-то в этом роде.
почему это было вечером. Жаба вскользнул в класс и копался в парте, там у
него хранились сладости. Тут-то свет и погасни. Я откинулся на прислон,
сижу, жду, темнота полнейшая. Вдруг чувствую, что-то коснулось моей руки,
мягкое и мокрое. Поцелуй Жабы. Он успел удрать прежде, чем я его сцапал.
у президента. Максимов тоже присел, поразмыслил с минуту, потом, резко
нагнувшись, пнул корзиночку с knakerbrodom, подогнав ее ближе к тарелке
Круга, и сказал:
слова, скажете, что я лезу не в свое дело, но я уж рискну навлечь на себя
ваше неудовольствие. Потому что это действительно очень и очень серьезно и
мне все равно, облаете вы меня или нет. Ia, sobstvenno, uzhe vchera khotel
[мне следовало бы поднять этот вопрос еще вчера], да Анна решила, что вы
слишком устали. Однако откладывать этот разговор на потом безрассудно.
упасть.
повел бы себя точно так же. Они опять попытаются заполучить вашу подпись, и
вы опять им откажете. С этим все ясно.
есть ваше положение при новом режиме. Тут есть одна необычная сторона, я,
собственно, и хотел сказать, что вы, похоже, не понимаете связанной с ней
опасности. Иными словами, как только эквилисты потеряют надежду добиться от
вас сотрудничества, они вас арестуют.
совершеннейшей глупостью. Да только совершеннейшая глупость -- это
естественная и логическая часть правления Падука. Вам стоило бы держать это
в уме, друг мой, и обзавестись каким-то средством защиты, насколько
неправдоподобной ни кажется вам опасность.
лизать в темноте мою руку. Я необорим. Необорим бурливый морской вал
[volna], отхлынув, волнует гурьбу голышей. Но кряжист Круг -- и с ним ничего
не случится. Две или три упитанные нации (та, что синеет на карте, и другая,
коричнево-желтая), от которых мой Жаба жаждет добиться признания, займов, --
чего там еще может желать расстрелянная страна от раскормленного соседа, --
эти нации будут попросту игнорировать его вместе с его правительством, ежели
он посмеет... докучать мне. Что, недурно я вас облаял?
о практической политике. Можно представить себе, что он простит вам идеи,
выраженные в ваших прежних работах. Можно даже представить, что он снесет
наличие выдающегося ума среди народа, которому по его собственным законам
полагается быть столь же простым, как наипростейший из граждан. Но для того,
чтобы все это себе представить, нам придется оговорить попытку с его стороны
найти вам особое применение. А вот если из нее ничего не выйдет, он не
посмотрит на заграничное общественное мнение, с другой стороны, и ни одно
государство о вас хлопотать не станет, если посчитает почему-либо выгодным
иметь дело с этой страной.
суммы, мой вес в Ra, чтобы купить мне свободу.
бы знать, -- послушайте, Адам, что вы намерены делать? Я хочу сказать, вы
ведь не думаете, что вам разрешат читать лекции, или печатать ваши работы,
или поддерживать связь с учеными и издателями за границей, -- или все-таки
думаете?
должное время тот разум, какой у меня пока сохранился, сплетется в
какую-нибудь досужую книгу. Правду сказать, плевал я на все их университеты.
Давид что, на улице?
дело. Я или любой другой обыватель может и должен сидеть спокойно, но вы --
никоим образом. Вы одна из очень немногих знаменитостей, рожденных нашей
страной в нынешние времена, и...
осведомился Круг, скрещивая ноги и просовывая уютную ладонь между бедром и
коленом.
деятельны как только возможно. Они на все пойдут, чтобы заставить вас
поддержать их образ мысли. Слог, begonia [блеск] будут, разумеется, ваши.
Падук удовольствуется простой подготовкой программы.
вашей стороны. Я хочу остаться один.
один! У вас ребенок.
спросил Круг, наливая себе еще чашку чуть теплого кофе.
голом деревянном циферблате отщелкивали мелкие секунды. Окно попробовало
улыбнуться. Слабый всплеск солнца расплылся на дальнем холме и обнаружил с
бессмысленной ясностью избушку и с ней три сосны на противоположном склоне,
казалось, они шагнули вперед и отступили снова, едва изнуренное солнце впало
опять в забытье.
Если они будут слишком уж ко мне приставать, я, вероятно, так и сделаю, но
сейчас -- единственный ход, над которым я думаю -- это длинная рокировка,
чтобы защитить моего короля.
вас, Адам, раскиньте мозгами: ни сегодня, ни завтра -- никогда Падук не
выпустит вас за границу. Но сейчас вы еще могли бы бежать, как бежали
Беренц, Марбель и прочие; завтра это будет уже невозможным, границы
стягивают все туже и туже, к тому времени, когда вы надумаете, ни единой
щели уже не останется.
знаете. Мы слишком стары с Анной, и к тому же я -- образцовый средний
человек и никакой угрозы правительству не представляю. Вы же здоровы, как
бык, и все в вас -- преступно.
не имею, как это сделать.
в порядочную сумму, но вам она по карману. Я тоже не знаю, как это делается,
но я знаю, что сделать это можно и делалось уже. Подумайте о спокойной жизни
в цивилизованной стране, о возможности работать, об образовании, доступном
для вашего мальчика. В нынешних ваших обстоятельствах...
обещал себе не затрагивать больше темы, которой этот странный вдовец избегал
с таким стоицизмом.
вашей стороны очень мило так хлопотать обо мне [obo mne], но ей-ей [pravo],
вы преувеличиваете опасность. Разумеется [koneshno], я подумаю о вашем
предложении. Не будем [bol'she] больше об этом говорить. Что там Давид
делает?
думаю, -- сказал Максимов, берясь за исторический роман, читанный им при
появлении Круга. -- Но мы еще не кончили с вами. Я напущу на вас Анну,
нравится вам это или нет. Может, ей повезет больше. Давид, по-моему, с ней в
огороде. Второй завтрак в час.
окоченении холодного тихого утра промокшие бурые астры стояли расстроенными
рядами, и капли ртути пятнали едко пахнущие лиловые листья капусты, в
которых между их крупными жилами черви насверлили уродливых дыр. Давид,
замечтавшись, сидел в тачке, а маленькая старая дама пыталась протолкнуть ее
по расквашенной глине дорожки. "Ne mogoo! [Не могу!]" -- со смехом вскричала