узнаю, это его) и повернул его так и сяк (заново вычищено, видите, и дырки
заштопаны) легкими движеньями фокусника, показывающего, что все без обману:
ребенок действительно найден. Наконец, он с восторженным щебетом выдернул из
кармана пальто игрушечную машинку (да, мы вместе ее покупали) и серебряное
колечко с облупленной, по большей части, эмалью. После чего поклонился и
сгинул. Кристалсен, сидючи рядом с Кругом на первом ряду, вид имел хмурый и
подозрительный и руки скрестил на груди. "Фокусы, гнусные фокусы", --
пришептывал он.
снова прервался (всеобщая нервность проняла и механика). Д-р Гаммеке в
темноте наклонился к Кругу и произнес, изливая густую струю страхов и
запахов:
интересах низвуки. Замолвите доброе слово. Старались, как только могли."
опять.
Гаммеке пытался его задержать, но грубоватый служака стряхнул цапастого
доктора.
субтильный субтитр: "Ночной крик на лужайке". Показались вооруженные няньки,
отпирающие двери. Моргая, выстроились больные. "Фрау доктор фон Витвил,
руководитель эксперимента. (Просьба не аплодировать!)", -- объявила новая
надпись. Даже д-р Гаммеке, несмотря на ужасное его положение, не смог
сдержать одобрительного "ха-ха". Дама Витвил, представительная блондинка с
хлыстом в одной руке и хронометром в другой надменно проплыла по экрану.
"Следите за кривыми" -- и показалась кривая на черной доске, и указатель в
виде руки в резиновой перчатке указал кульминационные и прочие
небезынтересные точки яровизации эго.
обыскивают на предмет спрятанного оружия." Один из докторов выудил ножовку
из рукава самого толстого малого. "Не подфартило, толстун!". Показали поднос
с коллекцией снабженной бирками утвари: вышеувиденная пила, обрезок
свинцовой трубы, губная гармошка, кусок веревки, один из этих карманных
ножичков -- с двадцатью четырьмя лезвиями и инструментами, пневматический
пистолет, пистолет шестизарядный, шила, сверла, граммофонные иглы, старинный
боевой топор. "Залегают в засаду". Они залегают в засаду. "Появляется
субчик".
Белая сестра провожала его, потом встала и подтолкнула -- иди один. На
Давиде было самое теплое его пальтишко, но ноги босые, в спальных шлепанцах.
Все это длилось мгновение: он повернулся к сестре, взмахнул ресницами,
волосы уловили отблеск искристого света; потом обернулся, встретился с
Кругом глазами, не показал ничем, что узнает его и неуверенно начал
спускаться по оставшимся немногим ступеням. Его лицо все росло, тускнело и
растворилось, встретив мое. Сестра осталась на ступенях; легкая, не лишенная
нежности улыбка играла на ее темных губах. "Какая радость для малыша, --
объявила надпись, -- гулять одному середь ночи", и далее: "Ай, кто это?"
зажегся свет.
выдающихся посетителей, прошел сквозь людей, заграждавших ему дорогу, как
сквозь паутину. Д-р Гаммеке, выкатив глаза, задыхаясь, прижимая ладонь к
больному сердцу, сделал старшей сестре знак отвести Круга в лазарет.
рту кратко записывал всю историю в книжечку, которую он примостил на уровне
лба к желтоватой стене. Большим пальцем он ткнул в сторону двери "А-1". Круг
вошел. Фрау доктор фон Витвил, рожденная Бахофен (третья сестра, старшая),
нежно, почти мечтательно помавала термометром, глядя на постель, у которой
она стояла в дальнем углу палаты. Затем она повернулась и приблизилась к
Кругу.
сделали, что было ----
взвешивательную машину и разбила градусник, который держала в руке.
мальчика; умело раскрашенное, припудренное лицо; сиреневое одеяло,
исключительно ровное, доставало до подбородка. Что-то вроде пушистой
игрушечной собачонки изящно лежало в изножьи кровати. Прежде, чем выскочить
из палаты, Круг сшиб ее с одеяла, отчего эта тварь, внезапно ожив,
страдальчески взрыкнула и клацнула челюстями, едва не вцепившись ему в
ладонь.
покатилось]? -- спросил солдатик и добавил:
письмо жизни становится предельно непонятным]. Ochevidtzy, sredi kotorykh
byl i evo vnutrennii sogliadatai [свидетели, среди которых было его
собственное что-то такое ("внутренний шпион"? "частный детектив"? Смысл не
вполне ясен)], potom govorili [рассказывали впоследствии] shto evo prishlos'
sviazat' [что он должен был быть связан]. Mezhdu tem [среди тем? (Возможно,
среди субъектов его сноподобного состояния)] Kristalsen, nevozmutimo dymia
sigaroi [Кристалсен, спокойно куривший свою сигару], sobral ves' shtat v
aktovom zale [устроил встречу всего персонала в зале собраний] и
информировал его (i soobschil im), что он только что получил телефонограмму,
в соответствии с которой всех их следует растрибуналить за причинение смерти
единственному сыну профессора Круга, прославленного философа, президента
Университета, вице-президента Академии медицинских наук. Слабосердый Гаммеке
соскользнул со стула и продолжал скользить, съезжая по извилистым склонам, и
плавно скатившись в беспамятство, упокоился, наконец, будто брошенные сани в
непорочных снегах безымянной смерти. Дама Витвил, не утратив гордого нрава,
заглотнула пилюлю с отравой. Допросив и похоронив остальной коллектив и
запалив заведение с запертыми в нем жужжащими пациентами, солдаты стащили
Круга в машину.
переливались мраком долины. Ночь маячила между громадных елей у
прославленных Водопадов. Ольга была за рулем, Круг, не умевший водить, сидел
рядом с ней, сложив на коленях руки в перчатках; сзади сидели Эмбер с
американским профессором философии -- костлявым, седоволосым мужчиной с
запавшими щеками, приехавшим в эту даль, чтобы обсудить с Кругом
иллюзорность субстанции. Пресытившись пейзажами и обильной местной едой
(неправильно акцентируемыми piróshkami, неверно произносимыми schtschami и
вообще не произносимым мясным блюдом, за которым последовал вишневый пирог с
хрусткой крестоузорчатой корочкой), смирный ученый заснул. Эмбер пытался
припомнить американское название этой породы елей, бытующее в Скалистых
горах. Две вещи случились одновременно: Эмбер сказал: "Дуглас", и
ослепленная лань ворвалась в сияние наших фар.
18
получит самые пышные похороны, о каких только может мечтать дитя белого
человека, и все же мы хорошо понимаем, что для тех, кто остался, это ...
[два неразборчивых слова]. Нам более, чем жаль. Фактически, можно с
уверенностью утверждать, что никогда в истории нашей великой страны фракция,
правительство или Правитель не скорбели так, как ныне скорбим мы.
Министерства юстиции. Изображение самого здания Министерства, каким оно было
задумано, но пока не построено, из-за пожаров Юстиция с Образованием
проживали совместно в отеле "Астория", -- показывало белый небоскреб,
врастающий, будто собор-альбинос, в синие, как морфо, небеса. Голос,
принадлежащий одному из Старейшин, собравшихся на чрезвычайное заседание во
Дворце, в двух кварталах отсюда, сочился из изящного ящика орехового дерева.
Кристалсен и несколько мелких служащих шептались в другой части залы.)
изменилось в тех отношениях, в соглашениях, в узах, которые вы, Адам Круг,
столь торжественно определили как раз перед тем, как случилась личная ваша
трагедия. Жизнь индивидуума недолговечна; мы же гарантируем бессмертие
Государства. Граждане гибнут ради того, чтобы Град их остался жить. Мы не в
силах поверить, что какая бы то ни было личная утрата способна встать между
вами и нашим Правителем. С другой стороны, практически не существует предела
тем возмещеньям ущерба, которые мы готовы вам предложить. Во-первых, самый
передовой из наших Дворцов Погребений согласился предоставить бронзовый
саркофаг, инкрустированный бирюзой и гранатами. В него возляжет ваш
маленький Арвид, зажав в кулачке любимейшую игрушку -- коробочку оловянных
солдат, которых именно в этот момент многочисленные эксперты Министерства
военных действий тщательно проверяют в отношении правильности обмундировки и
личного оружия. Во-вторых, шестеро главных виновников будут в вашем
присутствии обезглавлены неопытным палачом. Это сенсационное предложение.
Двое темных, прыщавых юнцов щеголяли своей отвагой перед навестившим их
католическим патером -- главным образом по причине отсутствия воображения.
Мариэтта сидела, закрыв в оцепенелом беспамятстве глаза и тихо сочась
кровью. О трех других чем меньше скажешь, тем лучше.)