дверной ручке нет пыли. Он припал ухом к двери и услышал изнутри глухое
бормотание. Впрочем, если б он этого и не слышал, Элина, подбегая к дверям,
уже ясно чувствовала, что внутри происходит _нечто_. Все-таки она имела
кой-какое магическое образование.
Дверь хрястнула под могучим ударом, но выдержала. Эйрих не пробовал помочь
себе мечом, понимая, что гибкий цаньский клинок не для такой грубой работы,
и ругая себя за то, что не прихватил в музее палицу потяжелее.
внутрь, с трудом сохранив равновесие. Между ними тут же стала протискиваться
Элина. Всем троим предстало необычное зрелище.
зал. Вдоль вогнутых стен по полу было выложено темно-синей плиткой кольцо
шириною примерно в фут, покрытое какими-то символами, нанесенными светящейся
краской. Через равные промежутки на этом кольце располагалось тринадцать
кругов диаметром чуть больше, чем ширина кольца, каждый -- своего цвета, по
порядку спектра от темно-красного до густо-фиолетового. В каждом круге стоял
золотой треножник высотой почти в человеческий рост, сжимавший в
металлических когтях большой, не менее трех дюймов в диаметре, тщательно
ограненный прозрачный кристал того же цвета, что и круг под треножником.
Большой круг, т. е. внутренность кольца, был выложен тринадцатью плитами,
каждая из которых представляла собой сектор, включавший в себя один из
треножников. В центре помещения -- а стало быть, и в центре всей пирамиды --
находился еще один малый круг, и в этом круге сейчас стоял спиной к дверям
Рандавани, быстро проговаривая слова древнего языка и держа двумя руками над
головой прозрачный бесцветный кристалл вдвое больше тех, что лежали на
треножниках. Из отверстия в потолке на тургунайца и на кристалл падал
вертикальный солнечный луч.
преодолеть расстояние, отделявшее его от Рандавани, и рубануть мечом -- для
начала по кристаллу -- однако как раз в этот момент тургунаец произнес
последнее слово. В тот же миг луч солнца преломился в гранях большого
кристалла, и тринадцать лучей (каждый -- своего цвета) ударили в кристаллы
на треножниках. Те ярко вспыхнули и перенаправили лучи вниз, к основаниям
треножников. И тут же там, куда падали разноцветные "зайчики", стали
возникать человеческие фигуры, облаченные в белые мантии с глухими
капюшонами.
сила схватила его. Этот могучий, не привыкший сдаваться человек яростно
напрягал мускулы и применял все известные ему приемы, пытаясь вырваться, но
с тем же успехом он мог бы пытаться сдвинуть с места пирамиду. Ему не
причиняли боли; его просто держали, и чувствовалось, что от державших это не
требовало серьезных усилий. Та же участь постигла и принца с Элиной, все еще
остававшихся в дверях. Они могли дышать, разговаривать, даже поворачивать
голову, но не могли сдвинуться с места.
требую ответа как представитель тирлондской короны!
значения, -- ответил тот, оборачиваясь и опуская кристалл. -- Как, впрочем,
и тургунайская, если вас это утешит.
Элина, не понимавшая их древнего языка.
капюшон, демонстрируя худое старческое лицо с густой шапкой волос,
кустистыми седыми бровями, обвислыми усами под крючковатым носом и редкой
бородкой. Но ныне эти черты, не раз служившие мишенью для дворцовых
острословов, отнюдь не выглядели карикатурно -- о нет, теперь они были
исполнены величавого достоинства. -- Мы намерены исправить ошибку наших
предшественников, позволивших власти выпасть из рук мудрейших и достаться
варварам.
проснуться. -- Сила магии ушла из мира, ушла навсегда!
так хорошо запечатало Зурбестан, что магическая энергия оказалась
законсервированной здесь вместе со всем остальным. Конечно, совсем без
потерь не обошлось, но ее уровень все еще вполне достаточен. Мы не были
уверены, что дела обстоят именно так; сказать по правде, когда я впервые
высказал эту гипотезу, остальные братья сочли ее безумной, -- он обвел
коллег лукавым торжествующим взглядом. -- Однако мои -- наши -- надежды
оправдались.
тогда вам останется уповать лишь на королевское милосердие. Впрочем, если вы
откажетесь от вашего идио... неуместного заговора прямо сейчас, то я готов
ходатайствовать...
магию в мир, -- печально произнес Зендергаст. -- Но я ведь уже сказал, что
мы не намерены повторять ошибки предшественников. Тех погубил консерватизм.
Они всегда полагались исключительно на магию, как и их учителя, и учителя их
учителей, и когда та стала терять силу, смирились с неизбежным, вместо того,
чтобы искать альтернативный выход. Но у нас есть опыт, которого не было у
них. Той магии, что еще сохраняется здесь, нам хватит, чтобы вернуть себе
власть и создать мощное всемирное государство. Однако удерживать эту власть
в дальнейшем мы будем светскими средствами. Опираясь на армию, тайную стражу
и все то, чему мы научились у времени меча.
-- Все, о чем вы мечтали -- это снова захватить власть над миром. А я-то за
вас заступалась... (она уже не пыталась изображать из себя Эрварда).
всем этим вашим правителям, вечно грызущимся друг с другом? -- маг
сокрушенно покачал головой. Он, кажется, и сам не заметил, как перешел на
"ты" -- перед ним ведь была уже не высокородная аристократка, дочь
приближенного короля и любимица королевской семьи, а всего лишь одна из
миллионов подданных его будущей империи -- впрочем, подданная, к которой он
испытывал отеческую симпатию. -- Поверь, мне было бы легче дожить свой век
старым чучелом, над которым все смеются, чем принимать на себя
ответственность за весь мир. Но мир погряз в дикости и нуждается в
руководстве мудрых. Ты пересекла чуть ли не весь Великий континент, Элина.
Видела леса и реки, моря и пустыни, степи и горы. И ты видела людей разных
рас и народов. Ты видела, до чего они довели этот мир, получив право самим
распоряжаться его судьбой. Междуусобные войны. Истребление целых рас.
Заговоры и перевороты. Нищета и голод. Цветущие земли, превращенные в
пустыню, болезни и стихийные бедствия. Упадок культуры, утрата связей между
народами. Разбойничьи набеги, бандитизм на море и на суше. Рабовладение и
работорговля...
изрек Артен на древнем едином.
рабство эффективным, когда раб рождается рабом и знает, что всю жизнь будет
рабом. Рабов надо выращивать и разводить, как мы делаем это, выводя нужные
нам породы скота. Раб -- не более чем самое смышленое домашнее животное, и
при соответствующем воспитании -- и обращении без ненужной жестокости -- он
будет считать такое состояние единственно нормальным и подходящим для себя.
Но хватать свободных людей и превращать их в рабов -- это совершенная
дикость. Я не раз пытался довести эту мысль до и прежнего, и нынешнего хана,
но они, увы, не вняли. Впрочем, теперь это уже неважно...
вмешался Зендергаст также на едином языке. -- Мы, Западные, ее не разделяем.
Мы исходим из того, что всякий, рожденный человеком, имеет право на
свободу... в определенных пределах, разумеется.
язвительно констатировал принц.
всегда достигаем единства. А частности вроде этой остаются на усмотрение
фракций. Каждая из них на своей территории может вводить свои правила,
согласующиеся с генеральной линией, но учитывающие местную специфику.
компанию, -- произнес Артен. -- Вы же ученый!
плечами тургунаец. -- А мы на Востоке стремимся к гармоничному единству.
принц.
Рандавани. -- Но зурбестанцы как раз нарушили гармонию. Опасно нарушили. А
мы теперь, в конце концов, в любом случае не обойдемся без науки, поскольку
магия со временем иссякнет, а чисто социальными методами можно решить не все
проблемы. Мы лишь не допустим дикого развития науки, а поставим ее под
необходимый централизованный контроль...
более важные и неотложные дела, чем оправдываться перед профанами?
крайней мере, решить их судьбу. Я рад, что, несмотря на первоначальные
разногласия, в итоге все согласились, что восстановление благого правления
не может начинаться с убийства. Более того, я настаиваю на максимально
гуманном обращении с людьми, оказавшими нам столь существенную помощь, хотя
и не ведавшими при этом о наших целях. Мы вынуждены лишить их свободы до тех
пор, пока не окрепнем достаточно, чтобы никто из профанов не мог нам
помешать, но пусть их заточение будет максимально комфортным. В пирамиде им
делать, конечно, нечего, но предлагаю предоставить в их распоряжение один из
окрестных домов, разумеется, сперва произведя необходимые проверки и
Емилина Ника
Контровский Владимир
Херберт Фрэнк
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Посняков Андрей