выступать инкогнито. Я откроюсь только, когда выиграю, тут им будет некуда
деваться. Но вам я скажу, как меня узнать... хотя нет. Будет интереснее,
если вы попробуете угадать сами.
-- Я не собираюсь идти на турнир.
возмущения.
вы хорошо знаете мое отношение ко всем этим дракам на мечах, и у меня нет
желания терять время на зрелище, которое мне неинтересно.
гостями. Согласитесь, что ученые с другого конца континента прибывают не
каждый день, и надо пользоваться возможностью, пока она есть.
вряд ли заинтересует это зрелище.
-- Я, разумеется, одержу победу и без вашего благосклонного внимания.
возвращаясь к своим мыслям.
конные поединки, пешие поединки в тяжелом вооружении и пешие поединки в
легком вооружении. Были еще внеконкурсные показательные выступления, были
бои команда на команду, были примыкавшие к турниру состязания лучников, но
главные награды выдавались именно в перечисленных трех номинациях.
Соревнования в каждой из них занимали один день (так что, в принципе, один
участник мог последовательно выступить во всех трех, но такое практиковалось
редко) и проходили по классической турнирной схеме, когда жеребьевкой делят
противников на пары, и победители в каждой паре выходят на следующий круг. В
конных поединках надо было копьем выбить противника из седла; обычно это
случалось уже при первом столкновении съезжавшихся на большой скорости
навстречу друг другу рыцарей, и немалую роль здесь играла удача. Во второй
номинации рыцари в тяжелых доспехах бились на двуручных мечах, алебардах и
палицах (последние, впрочем, использовались редко, ибо считались
простонародным оружием). Здесь каждый мог выбрать оружие по вкусу, так что
нередко можно было наблюдать, к примеру, бой меча с алебардой. Побеждал тот,
кому удавалось опрокинуть противника на землю либо прижать его к канатам,
окружающим ристалище, и приставить оружие к его груди. Наиболее сильные
рыцари королевства любили этот вид соревнований, однако из-за тяжести
вооружения и доспехов подобные бои выглядели достаточно неуклюже и обычно
продолжались недолго. Самой зрелищной была третья номинация. Ее правила
предоставляли полную свободу в выборе доспехов и оружия (исключая, понятно,
тяжелые), и ловкость, искусство фехтования, тактика боя значили здесь куда
больше, чем грубая сила. Здесь можно было добиться чистой победы, как и во
второй номинации, но если поединок слишком затягивался, судьи, считавшие
удачные удары каждого соперника, присуждали победу по очкам.
турнире случались травмы -- а иногда и смертельные случаи. Наибольшей
опасности подвергались участники конных поединков, на скорости выбитые из
седла и падающие в тяжелых латах с высоты на землю. В стародавние времена,
когда власть чародеев только что пала, на турнирах использовалась магия;
теперь же, хотя некоторые аристократы по традиции еще обучались ей, она
служила им в лучшем случае для заживления травм уже после турнира.
турнир. Очевидно, не полагаясь целиком на мнение других послов, он решил
пополнить собственные знания об обычаях Запада -- и его боевых искусствах. В
тот же день, день боев в легком вооружении, на турнире должны были выступить
и земляки восточного ученого -- но не сами послы, а сопровождавшие их
гвардейцы: в отличие от западных дворян, гордившихся своими рыцарскими
навыками, восточная знать считала ниже своего достоинства махать мечом на
потеху публике, да и вообще в основном полагалась на телохранителей, нося
мечи больше как символ и украшение, чем как оружие. Тургунайцы участвовали
лишь в показательных выступлениях: послы дипломатично рассудили, что в
случае борьбы за турнирные награды как победа, так и поражение имели бы
слишком большое символическое значение, что вызвало бы неловкость между
хозяевами и гостями. Хотя несомненно, что каждой из сторон было интересно
померяться силами с воинами другой.
что его восточный коллега тоже был здесь. Турнир начался рано -- в третьей
номинации предстояло провести много боев, уложившись при этом до заката
солнца -- и принц, легший, по обыкновению, далеко заполночь, зевал и
подпирал голову рукой. Неподалеку на трибуне он заметил графа Айзендорга --
знаменитый герой, перевидавший на своем веку множество турниров и не раз
побеждавший в каждой из номинаций, был, напротив, само внимание и
заинтересованность. Даже ему в его богатой событиями биографии не доводилось
видеть в деле воинов Востока.
восемь ханских гвардейцев. Ропот удивления прокатился по трибунам; кое-где
послышались смешки. Зрители привыкли, что даже и в этой, легковооруженной
номинации участники выступают в в металлических, в крайнем случае -- кожаных
доспехах, с мечами и иным внушительным оружием. Тургунайцы же вышли босиком,
в коротких полотняных штанах и рубахах без рукавов, подпоясанных тонкими
черными поясами. Никакого оружия у них не было, зато они несли с собой
толстые доски и кирпичи.
зафиксировал перед грудью доску двухдюймовой толщины, а другой легко, словно
бы даже и не заметив, сломал ее надвое ребром ладони. После досок настала
очередь кирпичей. Тургунайцы разбивали их голыми руками и ногами, в то время
как воину Запада потребовалась бы для этого тяжелая палица. Под конец один
из восточных солдат, самый свирепый на вид, разбил несколько штук о
собственную бритую голову. На трибунах снова засмеялись, но на сей раз
одобрительно.
пары, провели несколько показательных поединков. Зрители едва упевали
следить за молниеносными, подобно броскам кобры, ударами, прыжками и
разворотами. Затем один из тургунайцев обратился к зрителям на своем
отрывистом языке. Маршал выслушал переводчика и объявил:
оружия и доспехов за вами.
умения; после того, что они проделывали с кирпичами, даже доспех не казался
надежной защитой -- но что можно сделать голыми руками против меча?
Турнирное оружие, конечно, было тупым -- но хороший удар оставлял вмятину
даже на латах, что уж говорить о человеческой плоти, защищенной лишь тонкой
тканью.
какой-то рыцарь в блестящем на солнце панцире и шлеме, закрывавшем верхнюю
половину лица, уже перебрался через ограждение и шагал по направлению к
будущему противнику. По обычаю Запада, он отсалютовал тургунайцу мечом; тот
в ответ поклонился, сложив руки перед грудью -- и мгновенно занял боевую
стойку.
тургунаец с внезапным пронзительным визгом метнулся к нему, разворачаваясь в
воздухе, и, прежде чем его противник успел что-то предпринять, нанес ему
удар ногой в незащищенную шлемом скулу. Рыцарь отшатнулся и едва не выронил
меч, но все же сумел устоять на ногах. Теперь от его нерешительности не
осталось и следа: ему, дворянину, на глазах у публики получить пяткой в
челюсть от какого-то чужеземного холопа! В ярости от бросился на врага.
Тургунаец легко уклонился от удара и оказался за спиной у противника,
выкрикивая что-то, по всей видимости, обидное. Рыцарь резко развернулся,
нанося удар на звук; меч со свистом рассек воздух -- но на том месте, где
только что был торс тургунайца, теперь оказалась пустота.
раз оказывался быстрее свистящей стали. Тяжелый меч требовал замаха, и воин
Востока безошибочно определял направление удара и уходил из-под него. Сам он
больше не атаковал, давая противнику вымотаться. И действительно, рыцарь,
пытавшийся все увеличивать темп в тщетных попытках достать противника, уже
тяжело дышал, а вскоре и удары его стали реже и медленней. Тургунаец же
улыбался, подпрыгивая на пружинящих ногах, словно все происходящее было для
него лишь легкой разминкой. Не давая рыцарю передохнуть, он сделал несколько
ложных выпадов, явно забавляясь запоздалыми попытками противника блокировать
их мечом. Похоже, что в ближайшем будущем он собирался этот меч выбить и
закончить бой эффектной победой. Но тут случилось непредвиденное.
уходить из-под удара. Но тут рыцарь оступился. Неожиданно для него самого
меч резко изменил направление движения, и тургунаец, изучивший простой стиль
своего противника и не предполагавший ничего подобного, среагировал слишком
поздно. Заминка составила долю секунды -- но этого хватило, чтобы хоть и
тупое, но узкое стальное ребро всей своей тяжестью обрушилось на голень
ханского гвардейца. Зрители в первых рядах явственно услышали хруст
ломающейся кости.
приостановить падение, рухнул на колено и на руку; тургунаец повалился на
бок. Последний, не получи он травму, вскочил бы быстрее, чем рыцарь,
которому мешала тяжесть панциря; однако теперь он смог лишь сесть, в то
Шломо Вульф
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Глуховский Дмитрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия