Николай Носов.

Витя Малеев в школе и дома.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Подумать только, как быстро время летит! Не успел я оглянуться, как
каникулы кончились и пришла пора идти в школу. Целое лето я только и делал,
что бегал по улицам да играл в футбол, а о книжках даже позабыл думать. То
есть я читал иногда книжки, только не учебные, а какие-нибудь сказки или
рассказы, а так чтоб позаниматься по русскому языку или по арифметике -
этого не было По русскому я и так хорошо учился, а арифметики не любил. Хуже
всего для меня было - это задачи решать. Ольга Николаевна даже хотела дать
мне работу на лето по арифметике, но потом пожалела и перевела в четвертый
класс так, без работы.

- Не хочется тебе лето портить, - сказала она. - Я переведу тебя так, но
ты дай обещание, что сам позанимаешься по арифметике летом.

Я, конечно, обещание дал, но, как только занятия кончились, вся
арифметика выскочила у меня из головы, и я, наверно, так и не вспомнил бы о
ней, если б не пришла пора идти в школу. Стыдно было мне, что я не исполнил
своего обещания, но теперь уж все равно ничего не поделаешь.

Ну и вот, значит, пролетели каникулы! В одно прекрасное утро - это было
первого сентября - я встал пораньше, сложил свои книжечки в сумку и
отправился в школу. В этот день на улице, как говорится, царило большое
оживление. Все мальчики и девочки, и большие и маленькие, как по команде,
высыпали на улицу и шагали в школу. Они шли и по одному, и по двое, и даже
целыми группами по нескольку человек. Кто шел не спеша, вроде меня, кто
мчался стремглав, как на пожар. Малыши тащили цветы, чтобы украсить класс.
Девчонки визжали. И ребята тоже некоторые визжали и смеялись. Всем было
весело. И мне было весело. Я был рад, что снова увижу свой пионерский отряд,
всех ребят-пионеров из нашего класса и нашего вожатого Володю, который
работал с нами в прошлом году. Мне казалось, будто я путешественник, который
когда-то давно уехал в далекое путешествие, а теперь возвращается обратно
домой и вот-вот скоро уже увидит родные берега и знакомые лица родных и
друзей.

Но все-таки мне было не совсем весело, так как я знал, что не встречу
среди старых школьных друзей Федю Рыбкина - моего лучшего друга, с которым
мы в прошлом году сидели за одной партой. Он недавно уехал со своими
родителями из нашего города, и теперь уж никто не знает, увидимся мы с ним
когда-нибудь или нет.

И еще мне было грустно, так как я не знал, что скажу Ольге Николаевне,
если она меня спросит, занимался ли я летом по арифметике. Ох, уж эта мне
арифметика! Из-за нее у меня настроение совсем испортилось.

Яркое солнышко сияло на небе по-летнему, но прохладный осенний ветер
срывал с деревьев пожелтевшие листья. Они кружились в воздухе и падали вниз.
Ветер гнал их по тротуару, и казалось, что листочки тоже куда-то спешат.

Еще издали я увидел над входом в школу большой красный плакат. Он был
увит со всех сторон гирляндами из цветов, а на нем было написано большими
белыми буквами: "Добро пожаловать!" Я вспомнил, что такой же плакат висел в
этот день здесь и в прошлом году, и в позапрошлом, и в тот день, когда я
совсем еще маленьким пришел первый раз в школу. И мне вспомнились все
прошлые годы. Как мы учились в первом классе и мечтали поскорей подрасти и
стать пионерами.

Все это вспомнилось мне, и какая-то радость встрепенулась у меня в груди,
будто случилось что-то хорошее-хорошее! Ноги мои сами собой зашагали
быстрей, и я еле удержался, чтоб не пуститься бегом. Но это было мне не к
лицу: ведь я не какой-нибудь первоклассник - как-никак, все-таки четвертый
класс!

Во дворе школы уже было полно ребят. Ребята собирались группами. Каждый
класс отдельно. Я быстро разыскал свой класс. Ребята увидели меня и с
радостным криком побежали навстречу, стали хлопать по плечам, по спине. Я и
не думал, что все так обрадуются моему приходу.

- А где же Федя Рыбкин? - спросил Гриша Васильев.

- Правда, где Федя? - закричали ребята. - Вы всегда вместе ходили. Где ты
его потерял?

- Нету Феди, - ответил я. - Он не будет больше у нас учиться.

- Почему?

- Он уехал из нашего города со своими родителями.

- Как так?

- Очень просто.

- А ты не врешь? - спросил Алик Сорокин.

- Вот еще! Стану я врать!

Ребята смотрели на меня и недоверчиво улыбались.

- Ребята, и Вани Пахомова нет, - сказал Леня Астафьев.

- И Сережи Букатина! - закричали ребята.

- Может быть, они тоже уехали, а мы и не знаем, - сказал Толя Д"жкин.

Тут, как будто в ответ на это, отворилась калитка, и мы увидели, что к
нам приближается Ваня Пахомов.

- Ура! - закричали мы.

Все побежали навстречу Ване и набросились на него.

- Пустите! - отбивался от нас Ваня. - Человека никогда в жизни не видели,
что ли?

Но каждому хотелось похлопать его по плечу или по спине. Я тоже хотел
хлопнуть его по спине, но по ошибке попал по затылку.

- А, так вы еще драться! - рассердился Ваня и изо всех сил принялся
вырываться от нас.

Но мы еще плотней окружили его.

Не знаю, чем бы все это кончилось, но тут пришел Сережа Букатин. Все
бросили Ваню на произвол судьбы и накинулись на Букатина.

- Вот теперь, кажется, уже все в сборе, - сказал Женя Комаров.

- Все, если не считать Феди Рыбкина, - ответил Игорь Грачев.

- Как же его считать, если он уехал?

- А может, это еще и неправда. Вот мы у Ольги Николаевны спросим.

- Хотите верьте, хотите нет. Очень мне нужно обманывать! - сказал я.

Ребята принялись разглядывать друг друга и рассказывать, кто как провел
лето. Кто ездил в пионерлагерь, кто жил с родителями на даче. Все мы за лето
выросли, загорели. Но больше всех загорел Глеб Скамейкин. Лицо у него было
такое, будто его над костром коптили. Только светлые брови сверкали на нем.

- Где это ты загорел так? - спросил его Толя Д"жкин. - Небось целое лето
в пионерлагере жил?

- Нет. Сначала я был в пионерлагере, а потом в Крым поехал.

- Как же ты в Крым попал?

- Очень просто. Папе на заводе дали путевку в дом отдыха, а он придумал,
чтоб мы с мамой тоже поехали.

- Значит, ты в Крыму побывал?

- Побывал.

- А море видел?

- Видел и море. Все видел.

Ребята обступили Глеба со всех сторон и стали разглядывать, как
какую-нибудь диковинку.

- Ну так рассказывай, какое море. Чего ж ты молчишь? - сказал Сережа
Букатин.

- Море - оно большое, - начал рассказывать Глеб Скамейкин. - Оно такое
большое, что если на одном берегу стоишь, то другого берега даже не видно. С
одной стороны есть берег, а с другой стороны никакого берега нет. Вот как
много воды, ребята! Одним словом, одна вода! А солнце там печет так, что с
меня сошла вся кожа.

- Врешь!

- Честное слово! Я сам даже испугался сначала, а потом оказалось, что у
меня под этой кожей есть еще одна кожа. Вот я теперь и хожу в этой второй
коже.

- Да ты не про кожу, а про море рассказывай!

- Сейчас расскажу... Море - оно громадное! А воды в море пропасть! Одним
словом - целое море воды.

Неизвестно, что еще рассказал бы Глеб Скамейкин про море, но в это время
к нам подошел Володя. Ну и крик тут поднялся! Все обступили его. Каждый
спешил рассказать ему что-нибудь о себе. Все спрашивали, будет он у нас в
этом году вожатым или нам дадут кого-нибудь другого.

- Что вы, ребята! Да разве я отдам вас кому-нибудь другому? Будем
работать с вами, как и в прошлом году. Ну, если я сам надоем вам, тогда дело
другое! - засмеялся Володя.

- Вы? Надоедите?.. - закричали мы все сразу. - Вы нам никогда в жизни не
надоедите! Нам с вами всегда весело!

Володя рассказал нам, как он летом со своими товарищами комсомольцами
ездил в путешествие по реке на резиновой лодке. Потом он сказал, что еще
увидится с нами, и пошел к своим товарищам старшеклассникам. Ему ведь тоже
хотелось поговорить со своими друзьями. Нам было жалко, что он ушел, но тут
к нам подошла Ольга Николаевна. Все очень обрадовались, увидев ее.

- Здравствуйте, Ольга Николаевна! - закричали мы хором.

- Здравствуйте, ребята, здравствуйте! - улыбнулась Ольга Николаевна. - Ну
как, нагулялись за лето?

- Нагулялись, Ольга Николаевна!

- Хорошо отдохнули?

- Хорошо.

- Не надоело отдыхать?

- Надоело, Ольга Николаевна! Учиться хочется!

- Вот и прекрасно!

- А я, Ольга Николаевна, так отдыхал, что даже устал! Если б еще немного
- совсем бы из сил выбился, - сказал Алик Сорокин.

- А ты, Алик, я вижу, не переменился. Такой же шутник, как и в прошлом