пяти лет. Но в двадцать пять ты вдруг увидишь, что до сих пор не вышла
замуж, и тебе станет стыдно. И тогда ты расстанешься со своим эксцентричным
нарядом, чтобы облачиться в опрятный костюмчик, белые колготки и смешные
туфельки, ты подчинишь свою великолепную гладкую шевелюру жалкой укладке и
почувствуешь облегчение, если кто-нибудь -- муж или коллега -- захочет тебя.
будешь несчастна, потому что увидишь, как страдает твой муж. Лучше тебе не
любить его: это позволит остаться равнодушной к крушению его идеалов, у
твоего мужа они еще сохранились. К примеру, он надеялся, что будет любим
женщиной. Однако же, он быстро заметит, что ты его не любишь. Можешь ли ты
любить кого-нибудь, если твое сердце в гипсе? Слишком много норм тебе
внушили, чтобы ты могла полюбить. Если ты кого-то любишь, значит, ты дурно
воспитана. В первые дни после свадьбы ты будешь притворяться. И нужно
признать, что ни одна женщина не способна притворяться столь же талантливо,
как ты.
приносишь себя в жертву, станут от этого счастливее. Это лишь позволит им не
краснеть за тебя. У тебя нет ни малейшего шанса ни самой быть счастливой, ни
осчастливить кого-нибудь.
предписаний, не думай, что ты победила, знай, что ты ошибаешься. Впрочем, ты
и сама скоро это поймешь, поскольку иллюзия победы лишь временна. Не радуйся
мгновению, оставь эти бредни жителям запада. Мгновение ничтожно, твоя жизнь
ничто. Только десятки тысячелетий могут иметь значение.
мужчины. Ты великолепна, это бросается в глаза даже тем, кто унижает тебя.
Однако, если подумать, так ли уж это утешительно? Если бы, по крайней мере,
с тобой обращались, как с низшей, твой ад был бы легко объясним, и ты могла
бы бороться с этим по законам логики с помощью твоего блестящего ума. Но
тебя считают равной, даже вышестоящей, а потому мысль о геенне абсурдна, и,
следовательно, нет и средств, чтобы покончить с этим.
полное право. Если ты не была столь глупа, чтобы обратиться в христианство,
ты имеешь право на самоубийство. В Японии это большая честь. Не думай
только, что в ином мире тебя ждут райские кущи, описанные симпатичными
европейцами. По ту сторону нет ничего замечательного. Подумай лучше о своей
посмертной репутации, вот что важнее. Если ты покончишь с собой, она будет
блестящей, а твои близкие смогут тобой гордиться. У тебя будет почетное
место в фамильном склепе, а это самое высшее упование, дарованное человеку.
выдержишь и чем-нибудь обесчестишь себя: или ты заведешь любовника, или
растолстеешь, или станешь ленивой, кто знает. Давно замечено, что люди в
целом и женщины в частности не способны прожить долгое время, не поддавшись
какому-либо из плотских удовольствий. И если мы избегаем этого, то вовсе не
из пуританских принципов, нам чужда эта американская одержимость.
потеют. Нет ничего постыднее пота. Если ты с жадностью глотаешь свою чашку
горячей лапши, если ты предаешься безумствам секса, если зимой ты дремлешь у
сковородки, ты вспотеешь. И тогда никто уже не усомнится в твоей
вульгарности.
кровь настолько же почетно, насколько отвратительно истекать потом. Если ты
предашь себя смерти, ты больше никогда не вспотеешь, и твоя тревога уляжется
навсегда.
Японка может распрощаться с адской работой, выйдя замуж. А не работать на
японском предприятии уже само по себе означает конец.
свои идеалы. У него есть основополагающее человеческое право: мечтать и
надеяться. И он не лишает себя этого. Он живет в вымышленном мире, в котором
он свободен и сам себе господин.
являются большинство японских девушек. Ей, если можно так выразиться, в
детстве ампутировали способность предаваться иллюзиям. И поэтому я глубоко
преклоняюсь перед всякой японкой, еще не покончившей с собой. С ее стороны
оставаться в живых является актом сопротивления, исполненным мужества сколь
бескорыстного столь и возвышенного.
мальчика. Японский язык обладает чудесной возможностью создавать имена без
ограничений, используя любые части речи. И благодаря этой странности, а
японская культура изобилует странностями, те, кто не имеет права мечтать,
носят самые поэтичные имена, как Фубуки. Родители могут позволить себе самый
тонкий лиризм, если речь идет об имени девочки. В отместку, если нужно дать
имя мальчику, ономастическое творчество впадает в самые смехотворные
крайности.
качестве имени глагол в неопределенной форме, господин Саито назвал своего
сына Цутомеру, что означает "работать". Мысль о том, что в качестве имени
парень получал жизненную программу, рассмешила меня.
мать скажет ему: "Работать! Иди работать!" А если он окажется безработным?
двадцать девять лет, она еще не вышла замуж. Нет никакого сомнения в том,
что она стыдилась этого. Хотя, если поразмыслить, то такая красивая девушка
до сих пор не нашла себе мужа только потому, что она была безупречна. Потому
что она приложила максимум усилий к выполнению того первостепенного правила,
которое послужило именем сыну господина Саито. Вот уже семь лет она
полностью посвящала себя работе. И не безуспешно, поскольку она сделала
карьеру редкую для представительниц женского пола.
Однако, нельзя было сказать, что она работала слишком много, поскольку по
мнению японца, невозможно работать "слишком много". Таким образом, в
правилах поведения для женщин было противоречие: оставаться безупречной,
работая на износ, приводило к тому, что девушка достигала возраста двадцати
пяти лет, так и не выйдя замуж, а потому переставала быть безупречной.
Верхом садизма подобной системы была ее непоследовательность: соблюдение
правил вело к их нарушению.
была слишком озабочена собственным совершенством, чтобы манкировать малейшим
предписанием. Меня интересовало, бывают ли у нее любовники, но можно было
точно сказать, что она не стала бы хвастаться грехом леснадешико (надешико,
"гвоздика", символизирует ностальгический идеал молодой японской
девственницы). Я знала, чем занято ее время, и не представляла, чтобы она
могла позволить себе банальную авантюру.
холостяком, красивым или уродливым, молодым или старым, приятным или
отвратительным, умным или глупым, не важно, лишь бы он не был ниже ее по
рангу; манеры моей начальницы внезапно становились подчеркнуто мягкими, даже
чуть агрессивными. Ее руки начинали нервно поправлять широкий пояс, пряжка
которого все время сдвигалась с центра. Ее голос становился ласкающим
настолько, что почти напоминал стон.
забавно наблюдать, как моя мучительница принималась за эти обезьяньи ужимки,
так портившие ее красоту и унижавшие ее достоинство. И все же у меня
сжималось сердце, когда я видела, как эти самцы, ради которых она совершала
свои патетические попытки соблазнения, абсолютно ничего не замечали и
оставались бесчувственными. Иногда мне хотелось встряхнуть их и крикнуть:
идет ради тебя? Я согласна, ее это не красит, но если бы ты знал, как она
красива, когда не жеманничает. Впрочем, она слишком хороша для тебя. Ты
должен плакать от радости, потому что эта жемчужина остановила на тебе свой
выбор.
привлекательно? Ты настолько более соблазнительна, когда ругаешь меня и
обращаешься со мной, как с собакой. Если тебе это поможет, вообрази, что он,
это я. Говори с ним так же, как со мной, тогда ты будешь высокомерной и
презрительной, ты скажешь ему, что он тупое ничтожество, и увидишь, что он
не останется равнодушным.
себя этим никчемным субъектом. Что ты будешь делать с таким мужем? И как
можно стыдиться того, что ты не вышла замуж ни за одного из них, ты, такая
возвышенная, богиня, сошедшая с Олимпа, шедевр этой планеты? Они почти все
ниже тебя ростом, может в этом есть предзнаменование? Ты слишком высокий лук
для этих жалких стрелков.
сменялось с манерного на безразлично-холодное. Бывало, что она замечала мой
насмешливый взгляд, и тогда ее губы сжимались от ненависти.
имени Пит Крамер. Не смотря на то, что он не был японцем, он достиг
должности равной по статусу должности моей мучительницы. Поскольку его рост
равнялся одному метру девяноста сантиметрам, я подумала, что он мог бы стать
Шилова Юлия
Круз Андрей
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Прозоров Александр
Афанасьев Роман