- Вот оно... Успенское! Придется ли еще сюда попасть? А мои далеко, во
Владимире. Второй год не видел сына. Тоже хороший мальчик.
Опять жужжит зуммер.
- По направлению к Новосилю! - кричит Шишмарев. - По направлению к
Новосилю. Ваш батальон выступает к Скворчему и сворачивает на Залегощь. Рота
охраны позже...
Славушка прислонился к распахнутой раме...
То, что происходит дальше, необъяснимо. Славушка отворачивается от
окна, и глаза его замирают на планшете. Лежит на краю стола. Достаточно
протянуть руку... Срабатывает какой-то импульс, который сильнее его
сознания, сильнее его самого. Это все, что он еще может принести Быстрову.
Славушка рывком хватает планшет и стремглав прыгает в окно...
Позже, вспоминая о происшедшем, он сам не понимал, что тогда на него
накатило. Сперва делают, а думают потом. Так бросаются наперерез идущему
поезду, спасая играющего на рельсах ребенка... Это было сильнее его!
Он падает на землю и прижимается к стене.
На мгновение все в комнате замирают в оцепенении.
Но уже в следующее мгновение щелкает выстрел.
- Стреляйте же! - слышит Славушка...
Ряжский выпрыгивает в сад.
Славушка ползет вдоль фундамента и через щель в заборе выбирается на
огород Волковых.
По канавке, мимо Тарховых, к церкви...
Но не успевает подняться из канавки, как его принимают чьи-то руки...
Быстров!
- Что там случилось?
Рассказ Славушки бессвязен, однако Быстров быстро уясняет себе, что
произошло.
- Ну, ты отчаянный, - не то осуждая, не то одобряя его, произносит
Быстров. - Стоило рисковать...
Забирает планшет и толкает мальчика в темноту.
- Быстро. К Введенскому. Стукнешь в крайнее окно. Три раза.
Вот уж чему Славушка никогда не поверил бы: Андрей Модестович
сочувствует коммунистам! Хоть бы сказал когда слово в пользу Советской
власти. А Быстров, выходит, ему доверяет!
Темно, но на всякий случай дорогу Славушка перебежал. Одиноко белеет
церковь.
В парке хоть глаз выколи. В доме Введенского ни огонька. Да и какое
окно крайнее?
Тук. Тук. Тук.
Голос с крыльца:
- Степан Кузьмич?
- Это я, - отзывается Славушка.
Введенский сошел с крыльца. Чиркнул спичкой, осветил на секунду
мальчика.
- Очень приятно... Идемте.
- Куда?
- В баню.
Ведет мальчика к небольшой баньке на отлете от дома.
Но Славушка здесь не один...
Какой же тут поднялся радостный визг! Возле бани, оказывается, привязан
Бобка.
- Заходите, заходите, - строго командует Введенский. - А то собака
поднимет шум...
Мальчик на ходу здоровается с Бобкой.
- Темно, но не беспокойтесь, чисто. Здесь вы будете жить. Вы курите?
- Нет.
- Очень хорошо. Огонь зажигать нельзя. Дверь не заперта, сюда никто не
зайдет. Утром навещу.
Славушка переступил порог, и дверь тотчас закрылась. Пахнет сырым
деревом. Вытянул руку, нащупал скамейку. Шагнул. Еще скамейка, застелена не
то половиком, не то какой-то попоной. В темноте отыскал дверь в баню. Принес
из предбанника попону, ощупью нашел полоз, залез по ступенькам на верхнюю
полку. Постелил, лег. Не страшно, а одиноко. Думалось почему-то не о
Быстрове, а о маме. Ничего, завтра он как-нибудь даст о себе знать.
Захотелось заплакать, до того одиноко. Нечаянно всхлипнул, сказалось нервное
напряжение. Припомнились события минувшего дня, полезли в голову посторонние
мысли. Мальчик подогнул ноги, шмыгнул носом и заснул.
26
Когда Славушка выпрыгнул из окна, всех, кто находился в штабе, на
мгновение охватило оцепенение. Раньше других пришел в себя Шишмарев, он
привык к треволнениям войны и почти без промедления сообразил, что
произошло. Встретил милого культурного мальчика, да еще чем-то похожего на
собственного сына, потянуло к семье, вообразил, что мальчик испытывает такие
же чувства!
Свалилась, как снег на голову мирным жителям, толпа утомленных и
обозленных солдат, нарушила мирное течение жизни, все перебаламутила, а
подполковник Шишмарев, командующий этой толпой, почему-то должен возбуждать
у кого-то симпатии... Затмение усталого ума! Нисколько не нужен мальчику
какой-то там Евгений Антонович Шишмарев. Мальчик подослан. Большевики
привлекают на свою сторону зеленую молодежь...
Шишмарев тут же подскочил к окну, выхватил револьвер и крикнул:
- Стреляйте же, стреляйте!
И прапорщик Численко, и Ряжский без промедления кинулись вдогонку.
Но мальчишка растворился во тьме и был таков!
Шишмарев озверел: попадись ему сейчас под руку этот милый мальчик, он
бы его пристрелил.
На выстрелы прибежал вездесущий Кияшко. В расстегнутом кителе, без
фуражки.
- Я вас предупреждал...
На поиски не оставалось времени, на рассвете полк выступает. Речь могла
идти только о возмездии.
Кияшко предложил сжечь Астаховых: дом, амбары, сараи - словом, все.
В пылу гнева Шишмарев готов был согласиться, но тут в комнату ворвался
Павел Федорович.
- Да вы что, в уме? - возопил он. - Жечь своих?!
Шишмарев сразу взял себя в руки.
- Вы откуда взялись?
- Из соседней комнаты! - взвизгнул Павел Федорович. - Очумели вы, что
ли? Или этот паршивец помутил вам рассудок?!
- Вы о чем?
- О том, что жечь хотите!
- Подслушивали?
- Да как же не подслушивать?! Я в своем дому, и меня жечь...
- Это еще не решено, - сказал Шишмарев. - Ваш племянник обокрал штаб.
- Да какой он мне племянник! - завопил Павел Федорович. - Пришей кобыле
хвост, вот он кто мне! Привез брат, подобрал их голодных... Какое я имею к
ним отношение?
- А вот найдите мальчишку! - вмешался Кияшко. - Тогда поверим вам...
- Да где ж я его возьму? Он рад меня сжечь! Разве генерал Деникин за
то, чтобы жечь помещиков?
- Но ведь вы не помещик, - сказал Шишмарев. - Вы кулак, торгаш...
- А кулаки Деникину разве враги?
- Не кричите, - сказал Шишмарев. - Лучше помогите найти.
- Мне он не исповедовался, - не без насмешки уже отозвался Павел
Федорович. - Спросите мать, может, она знает...
- Правильно! - подхватил Кияшко. - А ну, Астров, позвать!
Астров нашел Веру Васильевну в галерее, она стояла и вслушивалась в
темноту.
Астров тронул ее за плечо.
- Просят...
- Да-да, - тотчас отозвалась Вера Васильевна. - Я понимаю.
Вошла в зал, несмело улыбнулась. Шишмарев всегда любезен, а на этот раз
не предложил сесть.
- Вы знаете, что сделал ваш сын?
- Нет.
- Похитил важные бумаги.
Вера Васильевна пожала плечами.
- Где он?
- Не знаю.
Тут опять вмешался Кияшко:
- Мы поведем вас по селу, и вы будете его громко звать.
- Нет, - сказала Вера Васильевна.
- Значит, вы с ним заодно?
- Нет.
- Тогда помогите его найти.
- Нет.
- Да что вы заладили нет и нет? - рассердился Шишмарев. - Он у вас
лжец, вор и обманщик!
- Нет.
Кияшко гадко усмехнулся.
- А вы...
- Ротмистр, без оскорблений, - вмешался Шишмарев. - Все-таки она
женщина...
- Она такая же предательница, как ее сын, - ответил Кияшко. - Астров,
выведите ее и посторожите. И вы тоже уйдите, - приказал он Павлу Федоровичу.
Астров застыл у двери, шутки с Кияшко плохи. Вера Васильевна и Павел
Шломо Вульф
Корнев Павел
Посняков Андрей
Сапковский Анджей
Лукин Евгений
Бажанов Олег