поднял вверх указательный палец. - Я вас не учу, но сами учтите. Критиковать
райком критикуйте, но учтите, что своей критикой вы обяжете самое себя.
Говорить легко, но ведь отдуваться вам же придется. Увидите разницу между
колхозом и целым районом.
И ведь он натянул узду! Сдержал Анну. Она выступила на конференции
далеко не так резко, как собиралась. С позиций колхоза ей было что
предъявить райкому, но с позиций района нужды "Рассвета" не превосходили
нужд других колхозов. Формально Анна представляла еще "Рассвет!", но
чувствовала себя уже работником райкома.
Анна встретилась с другими делегатами из "Рассвета" перед открытием
конференции Никто ей ничего не сказал, но она поняла, что рассветовцам тоже
известно о предстоящем избрании. Поспелов многозначительно пожал ей руку, да
и другие держались с Анной и уважительнее и сдержаннее, чем обычно, - из
своей рассветовской агрономши она уже становилась для них начальством.
Она чувствовала, что и другие делегаты обращают на нее внимание До сих
пор она была агрономом одного из колхозов, секретарем тамошней партийной
организации, теперь в ней были заинтересованы уже все колхозы, весь район...
Поздно вечером с ней беседовал Подобедов, интересовался, насколько она
подкована. Сам Подобедов долгое время работал в лекторской группе ЦК,
назубок знал все важнейшие решения партии, и уж он-то погонял Анну, точно
она держала экзамен в ВПШ.
- А вы помните, где сказано...
Анна читала газеты, читала различные выступления, но, конечно, не могла
помнить все речи, о которых ее спрашивал Подобедов. Она чувствовала, что
тонет, а ей хотелось выдержать этот экзамен. Сперва она отвечала, как могла,
как умела. Не очень внятно. Она не так-то уж сильно разбиралась в
идеологических вопросах. Потом решила схитрить Это была скорее женская
хитрость, подсознательное женское умение уходить от неприятных вопросов.
Она оборвала Подобедова на полуслове:
- Я хотела бы, товарищ Подобедов, посоветоваться с вами по одному
местному нашему, практическому делу.
Подобедов недовольно кивнул.
- Пожалуйста...
- Вы знаете, у нас в колхозе еще очень плохо со строительством. Ни
материалов, ни инструмента. Чуть что, зовут шабашников. Что, если нам
создать межколхозную строительную бригаду? На паевых, так сказать, началах.
И построить черепичный завод. Тоже на кооперативных основах. Если бы
обком...
Подобедов поморщился.
- Ну, это действительно вполне местное дело. Это вы на бюро, в рабочем
порядке...
- Я понимаю, - покорно согласилась Анна. - Но ведь это рекомендация ЦК.
К чести Подобедова, он тотчас вспомнил, где и когда была сделана эта
рекомендация. Анна, сама того не подозревая, выдержала перед ним экзамен.
- Совершенно справедливо, - сказал ей Подобедов. - Вот и ставьте вопрос
на бюро. И проводите. Для этого вас и берут в райком...
Они расстались довольные друг другом. Подобедов посчитал Анну неплохим
практиком, вполне годным впристяжку к такому опытному партийному работнику,
как Тарабрин.
На конференции выяснилось, что агронома из "Рассвета" знают не только в
Мазилове и Кузовлеве Когда объявили результаты тайного голосования, Анна с
изумлением услышала, что из двухсот делегатов против нее голосовали только
два, а против Тарабрина двадцать...
- Поработаете с мое, наберете сорок, - не без горечи сказал ей Тарабрин
после конференции. - На такой работе нельзя не нажить врагов.
XXXV
Будь Бахрушин на конференции, Анна собрала бы против себя не два, а три
голоса. Ни Алексей, ни свекровь не хотели возвращаться в Сурож. Избрание
Анны секретарем райкома Алексей принял как личное оскорбление.
- Куда тебя несет? - зло сказал он, встретив жену после конференции. -
Надоело голову носить на плечах?
Анна не хотела ссориться.
- Ну, не надо, Алеша! При чем тут голова?
- Да ты же баба, баба! - воскликнул Алексей. - Это тебе не колхоз! Тут
за тебя и пашут, и сеют. А там всех надо на поводу... Могла бы теперь как
сыр в масле кататься. Так нет. Пусть всем хуже, лишь бы сама на виду...
- Но это же бесполезно, Алеша, - устало сказала Анна. - Что решено, то
решено.
- Откажись!
- На попятную я не пойду, я коммунистка.
- А я не коммунист? Я на фронте вступил в партию!
- А теперь тебя больше интересует собственный огород.
- Значит, я тебе недостаточно хорош?
- Да!
- Другого нашла?
Он ушел, хлопнув дверью...
Анна понимала, ему обидно, что приходится приспосабливаться к положению
жены.
Так, не помирившись с ним, она и уехала через несколько дней в Сурож.
Тарабрин торопил с переездом. Опять приходилось жить на два дома. Опять
дети без материнского присмотра. Но теперь спокойнее. Родных внуков Надежда
Никоновна не обижала.
Анна остановилась у Ксенофонтовых. Она не порывала знакомства с
Евдокией Тихоновной. Не часто, но от случая к случаю обязательно заглядывала
к ней, наезжая в Сурож. То заночует, то гостинца пришлет. Махотку сметаны,
творожку, масла.
Евдокия Тихоновна охотно приняла Анну.
- Милости просим, Анечка. Теперь ты эвон какое начальство! Гришка мой и
тот за тебя голосовал...
Гриша Ксенофонтов тоже был коммунистом. Работал все там же, в
мастерских, только теперь они были не эмтээсовские, а эртээсовские. Он стал
совсем взрослым, работал не токарем, а механиком, успел кончить заочный
техникум, стал вполне солидным человеком, но по-прежнему приносил весь свой
заработок матери. Сама Евдокия Тихоновна ушла на пенсию, пеклась только о
сыне, хотя дело находила себе всегда.
Анна у Ксенофонтовых чувствовала себя как дома.
- Живи, сколь ни захочешь, хоть одна, хоть всей семьей, - сказала ей
тетя Дуся. - Все равно не задержишься. Только послушай моего совету.
Переедешь, живи открыто, у всех на виду. Ты теперь человек видный, и пусть
тебя всем будет видно, И тебе легче, и люди в тебе уверенней будут.
Она была простой человек, тетя Дуся, простой, но умный, знала: уважение
людей в темноте да украдкою не найдешь.
Сам Семен Евграфович Жуков, председатель райисполкома, повез Анну по
городу. Как ни разросся город, а жилья не хватало.
Теперь Анна поселилась недалеко от райкома. Две комнаты, кухня,
прихожая.
- Это временно, Анна Андреевна, - утешил ее Жуков. - Будем подыскивать.
- Зачем? - возразила Анна. - Обойдемся.
- Тесно, - не соглашался Жуков. - Трое детей, муж, свекровь...
- Не трое, а двое. Третья в Пронске. Я человек неизбалованный.
Жуков хитренько на нее поглядел.
- Там будет видно...
Алексея не столько занимала квартира, сколько его будущая работа.
- На маслозаводе свободно место бухгалтера, - сказала Анна. - Иван
Степанович предлагает его тебе. Я бы на твоем месте взяла.
- Ты берешь все, что ни предложат...
Алексей поворчал, потом пошел с Анной обедать, потребовал "сто грамм",
повторил, смягчился, остался ночевать в городе и на другой день поехал с
женой в "Рассвет" в спокойном и даже благодушном настроении.
Надежде Никоновне сказали, что надо собираться.
- А корову есть куда ставить? - осведомилась свекровь.
Алексей задумался. Про корову-то он и забыл! Но Анна, оказывается,
отлично о ней помнила.
- Коровы не будет, - сказала она. - Все.
- То есть как не будет? - всполошилась свекровь. - Без коровы я не
поеду!
- Не будет, - повторила Анна, глядя на мужа. - Это надо только
представить! Новоизбранный секретарь перебирается в город и ведет за собой
на веревке корову.
- Аня права, - сказал Алексей. - Нельзя с коровой.
- Все равно не отдам! - закричала Надежда Никоновна. - О детях нужно
думать, а не о людях. Корова моя, я беру!
- Корова куплена на мои деньги, - медленно произнесла Анна, - и корова
останется в колхозе.
- Вы не правы, мама, - сказал Алексей. - Конечно, вам будет скучно, но
корову придется продать.
- Не продать, а отдать, - поправила Анна.
- Как - отдать?
- Очень просто. Бесплатно отдать колхозу.
- С какой стати?
Анна глядела как бы сквозь мужа. Она так стиснула губы, что они
побелели, и Алексей только в этот момент понял, какая она упрямая Не жена, а
какой-то дьявол Разве такая будет уважать мужа?..
Ему на помощь пришла Надежда Никоновна.
- Тебе и так сделали скидку! - крикнула она Анне. - Других берут с
коровой, с избой! А тебя с каким приданым взяли? С девкой, да еще неизвестно
чьей!
Мурич Виктор
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Акунин Борис