Чтение 49–й страницы книги ~Январские ночи~

анархо-синдикалистском уклоне, и каждый из этих докладов был политическим
событием.
Пройдет много лет, и потомки оценят гениальную прозорливость Ленина,
думала Землячка. Предлагая перейти к новой экономической политике, он
заглядывал на многие десятилетия вперед.
Десятый съезд работал в течение девяти дней, из них Землячке особенно
запомнилось четырнадцатое марта.
Оппозиция собиралась дать бой Ленину по вопросу о единстве партии и
роли и значении профсоюзов...
Двенадцатое заседание съезда. Выступает Ленин... До него говорил
Троцкий, как всегда звонко, фразисто и самонадеянно. Владимир Ильич не
оставил от аргументов Троцкого камня на камне.
Съезд подавляющим большинством голосов принял ленинскую платформу.
Единство партии заботило большевиков превыше всего - единство партии
предопределяло строительство социализма. Чтобы обеспечить единство, нужно
было принять особые меры, требовалось особое решение.
Ленин решил собрать делегатов съезда, членов партии с дореволюционным
стажем, на отдельное совещание.
Оно состоялось в одном из залов Кремля в перерыве между двенадцатым и
тринадцатым заседаниями.
На совещании присутствовало около двухсот человек. Ленин произнес две
речи - вводную и заключительную, стенограммы не велось, но известно, что
Ленин предложил старейшим коммунистам обсудить проекты двух написанных им
резолюций - "о единстве партии" и "о синдикалистском и анархистском уклоне в
нашей партии".
Участники совещания единодушно поддержали Ленина.
Было решено седьмой параграф резолюции не публиковать. В нем
говорилось, что "съезд дает ЦК полномочия применять в случаях нарушения
дисциплины или возрождения или допущения фракционности все меры партийных
взысканий вплоть до исключения из партии, а по отношению к членам ЦК перевод
их в кандидаты и даже, как крайнюю меру, исключение из партии".
Это была крайняя мера, и Ленин выразил надежду, что применять этот
пункт, хотя он и необходим, не придется.
Участники совещания запомнили, что Ленин сравнивал этот пункт с
пулеметом, говоря, что против раскольников следует поставить пулеметы.
Всем было ясно - даже оппортунистам! - что Ленин и партия едины.
Делегаты расходились по домам, по гостиницам, по общежитиям.
Землячке тоже не терпелось поскорее очутиться в своей квартире, попасть
в заботливые руки сестры, поужинать, лечь и еще раз подумать обо всем, что
происходит на съезде...
Но подошли однополчане, политработники Тринадцатой армии, все были под
впечатлением выступлений Владимира Ильича.
Наконец они расстались, и Землячка медленно пошла к выходу, она уже не
в силах была торопиться.
Шла и думала о пулеметах. Ей понравилось это сравнение, на фронте она
видела, какой урон противнику наносит пулеметный огонь, и такими партийными
пулеметами она считала неотразимые высказывания Ленина.
Она шла через опустевшие залы Кремлевского дворца. Служители гасили
люстры, искрились лишь хрустальные подвески настенных канделябров.
"Пора уже, пора, - подумала она и ускорила шаг. - Всегда я ухожу
последней..."
Подошла к лестнице и увидела Калинина и Сталина.
Они оживленно разговаривали, но Сталин сразу заметил Землячку и
поздоровался.
Она остановилась, пожала им руки.
- Ну как? - шутливо спросил Сталин. - Вы не собираетесь переходить в
оппозицию?
- Как только они смеют?! - возмутилась Землячка. - Обвиняют партию в
администрировании!
- А что им остается делать? - лукаво возразил Сталин. - Банкроты всегда
обвиняют в своем банкротстве других.
Калинин засмеялся.
- Но это им мало помогает!
- А Троцкий?! - продолжала Землячка. - Блокируется со всеми, лишь бы
против Ленина.
Сталин слегка прищурился.
- Ну, эта фигура ясная.
- Вы так думаете? - возразила Землячка. - А по-моему, совсем неясная.
- Почему же? Я вам скажу, кто он такой. - Сталин иронически пошевелил
губами, усмехнулся и лаконично сказал: - Средневековый кустарь, возомнивший
себя ибсеновским героем.
Кивнул, прощаясь, Землячке и пошел с Калининым дальше.
Два года как Землячка в Москве. Она часто бывает на предприятиях
района. В разговорах ее обычно расспрашивают о Ленине. Она вспоминает
Десятый съезд и пересказывает своим слушателям ленинские выступления. Идеи
Десятого съезда служат ей в работе путеводной звездой.
Борьба за единство партии не прекращается, можно сказать, что
оппортунизм как явление разгромлен Лениным, но то тут, то там подают голос
всякие недобитки, и с ними предстоит еще долгая и сложная борьба. Землячка
хорошо помнит ленинские слова о том, что партия - это не дискуссионный клуб.
Общение с Лениным - это ее богатство, и стоит спросить у нее что-либо о
Ленине, как она сразу видит его перед собой...
В последний раз Землячка видит Владимира Ильича на Одиннадцатом съезде
партии.
Четыре раза выступил он на съезде, и каждое его выступление поражало
глубиной анализа, остротой мысли, дальновидностью.
Все тот же необыкновенный Ленин, каким она знает его вот уже двадцать
второй год.
И все-таки он казался ей еще нежнее и одухотвореннее. Да, нежнее! Он
был и строг, и жесток, и насмешлив. С оппозиционерами в своем докладе он
расправился как-то походя, под всеобщее одобрение и смех съезда смел их, как
сметают фигуры с шахматной доски после удачной партии. Да, это был прежний
убежденный и неумолимый Ленин. И в то же время он весь как бы лучился
нежностью. Землячка искала про себя подходящие слова. Отцовской нежностью.
Все время ощущалась любовь Владимира Ильича к своей партии, к народу.
На этот раз она как-то особенно остро ощущала его человечность...
Он не подавал вида, что болен, а был болен. Об этом знали многие. Он
сам и в письмах и в разговорах по телефону не раз уже говорил о своей
болезни. И если говорил сам, значит, это было серьезно. Несмотря на это, он
пришел на съезд партии и активно участвовал в его работе.
Его могучая воля и непоколебимый авторитет цементировали и сплачивали
всех пятьсот делегатов съезда, представлявших свыше полумиллиона членов
партии. И ответная волна любви шла от делегатов к Ленину.
А Розалии Самойловне почему-то вспомнился Второй съезд, пятьдесят его
участников, мучной склад, окно, задрапированное красной материей, и за
столом Владимир Ильич...
Какой же он все-таки человечный человек!
Год назад до Ленина дошли слухи о том, что могилы Плеханова и Засулич
заброшены, и Владимир Ильич тут же написал в Петроград о том, что надо
привести могилы в порядок и поторопиться с открытием памятника Плеханову.
В такое тревожное время, перегруженный государственными заботами,
Владимир Ильич не забыл тех, с кем когда-то создавал революционную
марксистскую партию.
Самой Землячке в апреле исполнится сорок шесть лет, всегда она
отличалась сдержанностью и даже суровостью, но сегодня она разделяет
волнение и страстность самых молодых участников съезда, когда, закрывая
съезд, Ленин говорит о том, что нет в мире сил, которые могли бы повернуть
историю вспять:
"Коренное и главное, что мы приобрели "нового" на этом съезде, - это
живое доказательство неправоты наших врагов, которые не уставая твердили и
твердят, что партия наша впадает в старчество, теряет гибкость ума и
гибкость всего своего организма.
Нет. Этой гибкости мы не потеряли.
Когда надо было - по всему объективному положению вещей и в России и во
всем мире - идти вперед, наступать на врага с беззаветной смелостью,
быстротой, решительностью, мы так и наступали. Когда понадобится, сумеем это
сделать еще раз и еще не раз.
Мы подняли этим нашу революцию на невиданную еще в мире высоту. Никакая
сила в мире, сколько бы зла, бедствий и мучений она ни могла принести еще
миллионам и сотням миллионов людей, основных завоеваний нашей революции не
возьмет назад, ибо это уже теперь не "наши", а всемирно-исторические
завоевания".
Заключительную речь на Одиннадцатом съезде Ленин произнес 2 апреля 1922
года.
А в мае болезнь Ленина обостряется, работать становится все труднее, и
весь 1923 год проходит в напряженной борьбе с болезнью.
Но новый, 1924 год начался хорошо.
С наступлением солнечных зимних дней Владимир Ильич ездил в санях в лес
в сопровождении охотников. Во время прогулок был оживлен и весел. На святки
в Горках была устроена елка, позвали в гости деревенских детей, и Владимир
Ильич присутствовал на празднике, был в хорошем настроении и заботился,
чтобы детей ни в чем не стесняли...
Здоровье Владимира Ильича шло на поправку, и это было самое главное.

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 27 ЯНВАРЯ 1924 г.

Когда Желтов, один из руководителей похоронной процессии, в разговоре с
Землячкой сказал, что в наряд для поддержания порядка назначается всего пять
милиционеров, Землячка не то что бы не поверила, но удивилась. Такое