императора в кожаном камзоле, в охотничьих сапогах - ботфортах и в шляпе с
пером. Грустно поникнув головою, царь вышел из угла и двинулся вдоль
комнаты. Он был мал ростом, настолько мал, что, подойдя к столу, за которым
сидели высокие чины, не обошел его, а вошел под него, даже не пригнув
головы, и пошел, пошел, обходя ноги [86] генералов, показался с другого
конца, ступил еще несколько шагов и исчез...
такой? Очень просто можно его и прихлопнуть..."
и тут же услышал шепот Боровкова как бы издалека:
живописуя для потомков страдания живой души.
поворотил голову, чтобы поглядеть, а как там этот рыжий. Глаза их
встретились...
угрожает мне? Покуда северяне действовали, я предавался сомнениям, да и
схвачен был накануне событий, с этой точки зрения моя невиновность полная.
Ну что? Отстранят от полка?.. О, это было бы счастливым исходом... Но ведь
могут разжаловать, канальи, - вот что будет ужасно!"
последняя маленькая надежда покидает вас, нет-нет да и обернется
какая-нибудь мысль своею шутливой стороною, придав вам толику бодрости,
пусть даже на единственное мгновение. [87]
ожидать от сего общества, которое видит в вас своего разрушителя и
ниспровергателя и, пряча страх свой под масками, должно карать ради
собственного спокойствия, внутренне усмехнулся, понимая, что, удайся его
предприятие, он бы с друзьями непременно судил этих людей за то, что они,
верша закон якобы на пользу народа, на самом-то деле старались для себя,
именуя рабство Божьим определением (большего невежества нельзя себе было
представить!). И тогда все поворотилось бы обратным порядком, и он с
друзьями выглядел бы в глазах этих людей так, наверное, непреклонно, что они
тоже теряли бы надежду...
потому что вот оно и пришло то, от чего Пестель так ловко уходил А может,
это Пестелю самому казалось, что ловко. Теперь-то его приперли, злодея...
Но, думая так, Авросимов не ощущал большого торжества и даже догадался, что
бумага, показанная Пестелю графом, была выпиской из того, что о нем, о
злодее, рассказывали его соумышленники, и посетовал на промах графа, на его
медлительность, ибо, возьми он сразу, да вели привесть всех скопом, да
заставь их повторить ранее написанное, все бы давно уже закончилось!
государя и впрямь извели, их сиятельство куда бы делись?"
надеялся на чудо, и это подогревало его. Ах, милостивый государь, человек
тем и знаменит, что он до последней минуты надеется, а когда не все до конца
ясно - тем более. Вы бы сами так себя повели, коли были бы в подобном
положении. Да что ж теперь гадать, когда это не к вам относится, а к
человеку, сказавшему накануне ареста, что, мол, не беспокойтесь за меня,
ничего не открою, хотя бы меня в клочки разорвали... И это он повторял затем
в каземате, надеясь, что и они, друзья, ни слова. Но ведь знаете, как оно
бывает: одно за другое, и весь ты уже как на ладони...
батюшка. Я понимаю ваш пафос, но теперь это - все вздор... И вы не
упорствуйте, как, бывалоча, в Тульчине, где все ваши были, свои. Здесь своих
нет. Да и вы государевы".
пеклись? - подумал наш герой. - Ведь получается, что никакой разницы в
мыслях: им - отечество и царю - отечество... Чего убивать-то?.." Затем все
пошло быстрее. Видно, и граф начал терять терпение, придерживаясь привычных
правил, и решил ускорить ход событий, [89] да и белые маски на лицах членов
Комитета как бы покривились несколько, как бы слиняли. И когда Авросимов
после первого удара по Пестелю, от которого и его прошибло, опомнился, ему
даже смеяться захотелось, глядя на нелепые эти маски, но он сдерживался и
нацеливал свой интерес на то, как будут разворачиваться события дальше.
вдруг почему-то вспомнил душное тульчинское лето, свой домик с белыми
прохладными стенами, низкое крыльцо, ранний вечер. Пахло пылью и укропом.
Подполковник Ентальцев уезжал в Каменку. Павел Иванович вышел проводить
гостя. Бричка стояла на самой дороге. Ноги лошади утопали в пыли. На
загорелом жестком лице Ентальцева удивительно нежными и молодыми казались
голубые глаза
общества нет...
в виду женщин?
судьбы, а лишь немногим, в ком сила духа и прочность [90] воззрений слиты с
давнего времени и как бы вошли в кровь. Но что делать? Кабы этих господ хоть
в малой степени интересовали мысли о благе страны, они должны были бы
перешагнуть через страх цареубийства и вслушаться в его, Пестеля,
выстраданные мнения... Да разве в цареубийстве дело? Господи, да и при чем
тут царь?..
столь давнее прошлое, и он увидел прелестную картину, то есть себя самого и
князя Трубецкого в Петербурге, в комнате, окна которой выходили на Неву.
Нева была весенняя, еще не вполне избавившаяся ото льда. Князь глядел
настороженно, даже как будто ужас мелькал в его больших детских глазах,
крупный нос грустно нависал над губой, темные кудри были взъерошены.
цареубийству? Вот к чему мы пришли? - спросил он шепотом у гостя.
коренных преобразованиях, это первое... Ну а убийство ли, высылка, изоляция
или полюбовный договор... - он засмеялся, - монархия и республика
несовместимы...
вы, что [91] возможно изменить природу власти? Вы чувствуете в себе это
право?..
благонамерения, оставили все как есть? Тогда для чего же все эти годы?
Моральный бунт нам не помощник... Вы хотите... Вы просто боитесь?..
Бородина?
этого не приемлем. Мы, северяне, этого не приемлем. Вы это должны хорошо
понять..
Пестеля, и вздрогнул: Павел Иванович смотрел на него тяжелым взглядом,
напомнив Бонапарта с известной литографии.
глядит на Пестеля, как кролик - на удава. Не будь меня - кинулся бы в пасть
к нему, я знаю..."
раздражением.
только тебе ведомо, что я царем не буду... Что же во мне проку-то для тебя,
сударь? Нешто идеи мои?"
по-собачьи тоскливые свои глаза, - а образ мыслей, которые ты взращиваешь.
Тебя мне жаль..."
мысль. - Как бы не упасть..."
от него новую тетрадь, затем низко поклонился и снова поспешил к своему
стулу и подумал: "Чего это я спешу?.. Со стороны, как поглядеть, смех
один?.." - и глянул на Пестеля. Павел Иванович ну как нарочно рассматривал
его своими раскосыми глазами, и была в них боль.
делать!"
расслабленно, по-домашнему. - Охота вам со смертию шутить? Его величество
обо всем знает. Жалеет вас... Не упорствуйте.
Пестель, - а в образе мыслей, который вам не совсем ясен, а потому и
представляется преступным...
военным министром. - Не верь ему - лисе! Ах, дурак ты, полковник".
военного министра, и дотоле неизвестный офицер, неестественно улыбаясь, в
чистом мундире, словно только что от обеда, почти вбежал в следственную,
кивнул Павлу Ивановичу, сверкнув черными огромными глазами.
привычному в этих местах виду своего вчерашнего единоверца.
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Лукьяненко Сергей
Афанасьев Роман
Андреев Николай