мокрую от его собственной крови. Снова взбесившийся стаксель настиг его.
Полоснул, точно бритвой. Он почувствовал боль в спине и дико закричал.
брызгами, будто кто-то в упор стрелял из дробовика. Рев ветра покрывал
все.
вперед, вдавливала нос лодки глубоко в воду. Он пахал волну, словно плуг,
идущий со скоростью трех тысяч миль в час. С каждым разом он зарывался
глубже, пока наконец водяная масса не хлынула в лодку, клокоча, как в
адском котле.
грота-фал. Он вдруг понял, что ничего не выйдет.
парус огромной массой воздуха. Напор был слишком силен. Фал лопнул,
подпоры лопнули, ванты лопнули, гик дал трещину. Гафель с грохотом рухнул
вниз, и парус во всю длину накрыл лодку.
Он откинулся назад и предельным напряжением сил тянул румпель. Тянул,
заставляя руль действовать как весло. Тянул. Старался поставить лодку
вдоль волны. Направить ее по ветру. Гик и гафель свесились в воду. Лодка
круто накренилась, оторванный гафель перевешивал своей тяжестью. Великан
Стоун стал втаскивать его в лодку, преодолевая сопротивление моря.
Скорость хода не уменьшалась. Кливера, до сих пор незаметные, теперь
вступили в строй. Они наполнились ветром, и лодка, послушная рулю, неслась
вперед.
тяжел, как паровоз. Стоун поднял все вместе - парус, гафель, гик. Не
только поднял. Перевалил через борт и втащил в лодку. Он сделал это все
усилием человека несгибаемой воли, способного к самопожертвованию и к
дисциплине.
ногой. Ветер сердито спорил с ним. Но лодка уже успела опять повернуться.
Она встала бортом к ветру, и кливера раздулись пузырями под его напором.
Лодка снова накренилась и зачерпнула воды.
румпель. Лодка завертелась среди гигантских волн, точно пробка,
подхваченная бушующим морем. Волны то вставали сзади за кормой, то
перехлестывали через левый борт, то вздымались перед носовой частью, то
лезли в лодку с правого борта. Море и ветер слились в одно в неистовом
реве. Неба не стало видно из-за сплошной пелены брызг, секущих воду, точно
потоки дождя.
было. Да в конце концов не все ли равно, здесь или там? Снова он выровнял
руль, стараясь держаться по волне. Из парусов остались только два кливера,
два маленьких косых паруса на носу. Но они давали ходу предельную
скорость, заставляя нос то погружаться, то взмывать над волной. И каждая
накатывающаяся громада толкала лодку вперед.
сказал это по-гречески.
Она опять повернулась боком и, качаясь, плыла, точно бревно, но все же не
вертелась на месте. Сорванный стаксель то оборачивался вокруг мачты, то
снова хлопал под напором ветра.
снасти. Он чувствовал боль в тех местах, где его задел сорванный стаксель.
Ему было очень жаль себя. У меня еще рана не зажила, думал он, а теперь
вот все руки ободрала проклятая веревка. Все равно это случится с минуты
на минуту. Лодка должна перевернуться. Ее перевернет ветром. Или опрокинет
волной. Вся наша защита - это грек на корме. Все мы сверхчеловеки, и я в
том числе. Если б не это, лодка давно уже перевернулась бы. Нет, настоящий
сверхчеловек - он, а Стоун и я лишь сателлиты, частицы, оторвавшиеся от
него.
Лицо боксера, а по глазам видно, что не ударит собаки и не обидит ребенка,
не сделает ничего такого, что не пристало человеку. Я циник. Жизнь меня
всегда била. Вот только что меня побил этот дурацкий парус. Я даже не
знаю, что это тут такое липкое и мокрое, соль или кровь. Если ветер не
уляжется, нас развеет в прах, и мы попадем в Египет в виде атомов,
невидимых атомов, которые когда-нибудь, кто-нибудь сумеет разложить.
Вздор. Но куда же этот сумасшедший грек везет нас? Вокруг меня
сверхчеловеки. Великие люди. Вздор. Вздор. Вздор.
резче всего с севера. Это был северо-западный пассат.
вырвать у него руль. Он выравнивал его снова и снова, слегка отпуская,
опять выбирая на себя, следуя направлению волны. Он применял приемы
джиу-джитсу. Он поддавался ветру и морю, чтобы потом использовать их силу
и скорость против них же. Он пускался на любые уловки. Ни ветер, ни море
не могли победить его. Он бил их выдержкой. От его выдержки теперь
зависело все.
человеческих жизней. Нис то ставил лодку по волне, то поперек волны,
изворачиваясь, не давая ветру порвать кливера, от которых зависел ее ход.
Уступал ветру, потом брал свое.
вдруг и сразу. Ночью было так же, как днем, только еще труднее. Нис вел
лодку, держа курс на белые пески Мессары.
увидел их сквозь мглу. Увидел раньше других. Тренировка зрения. Очертания
берега расплывались в тумане. Но берег был близко, совсем близко.
минута.
скорости их-могло бросить о камень и мгновенно разбить вдребезги.
объятьем, которое нельзя было разомкнуть.
выступ на дне лодки. Потянул за веревку, выдвигавшую наружу, в воду,
железный киль. Почувствовал ее напряженную дрожь. Почувствовал
сопротивление. Почувствовал свою усталость.
песок, она, как рапира, проткнет лодку. Он потянул за веревку и
почувствовал, что это нелегко. Но там, в глубине, сила сопротивления воды
была: не так велика. Он втянул киль. Ощупью нашел железные крюки, которыми
он закреплялся, и накинул их на петли.
будто находился за двадцать миль.
измучен больше всех. Он ничего не видел в темноте. Он нашарил
подрагивающий, натянутый шкот одного из кливеров. Он отвязал закрепленный
конец и вздрогнул от неожиданности, когда веревка вырвалась у него из рук
и освобожденный кливер захлопал в темноте точно так же, как днем стаксель.
песок. Волны несли их прямо к берегу. Волнение все усиливалось.
кливер, чтобы сохранить ход. Он боролся с ветром, не давая ему опрокинуть
лодку, и преодолевал силу волны, заигрывая с ветром. Ветер был сильнее. Он
гнал лодку поперек волны. Нис огромным усилием сдерживал ее. Так, боком,
он и подошел к берегу, вдруг забелевшему рядом, в темноте. Осталось совсем
немного до той черты, где волны, разбиваясь, падали на песок. Но он все
еще удерживал лодку поперек волны до тех пор, пока у самого борта не
запенился прибой.
Набежавший вал подхватил ее, вскинул высоко и помчал вместе с собой. Как
стрела, она пролетела на гребне волны и в грохоте обвала водяной громады
рухнула на песок. Прошла секунда. Потом волна" шелестя песком, стала
откатываться назад.
плоское дно, проклиная тяжесть воды в ней. Они тащили ее, чтобы спасти от
цепкой хватки прибоя. Тащили, изнемогали, тащили еще, тащили до самой
вершины песчаного наноса. Побежденный прибой сердито бился о белый песок.
дань. Он рванул маленький кливер, и разодрал его пополам. Он подхватил
повисшие лоскутья и долго трепал их.