одиноких мыслителей, подобных этому юноше, воображающих, что они могут
увлечь за собою мир; эти фанатики совращают мечтателей, которые питают свое
воображение самообольщением, уверенностью в своих силах, что свойственно
всем нам в юности; эти люди с посмертной славой препятствуют нам выдвигаться
вперед в том возрасте, когда продвижение возможно и полезно. Я предпочитаю
систему Магомета, который, приказав горе придвинуться к нему, затем
воскликнул: "Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе!"
поколебать Люсьена в выборе между стоической нищетой, которая
проповедовалась Содружеством, и воинствующей доктриной в изложении Лусто.
Вот отчего ангулемский поэт вплоть до бульвара Тампль хранил молчание.
Шарло, ныне на этом месте стоит жилой дом; то была очаровательная
театральная зала, и хотя на ее подмостках впервые выступал Буффе,
единственный из актеров, унаследовавший искусство Потье, а также Флорина,
актриса, стяжавшая пять лет спустя громкую славу, все же там погибли, не
добившись ни малейшего успеха, две антрепризы. Театры, как и люди,
покорствует своей судьбе. Драматическая панорама соперничала с Амби-гю,
Гетэ, Порт-Сен-Мартен и с театрами водевилей; она не могла устоять против их
происков, будучи ограничена в правах и в выборе пьес. Авторы не желали
ссориться с существующими театрами ради театра, жизнеспособность которого
казалась сомнительной. Однако ж дирекция рассчитывала на новую пьесу, в духе
комической мелодрамы, молодого автора, по имени де Брюэль, сотрудничавшего с
кем-то из знаменитостей, но утверждавшего, что пьеса написана им лично. Эта
мелодрама была написана для Флорины, до той поры статистки театра Гетэ. Она
целый год служила там на выходных ролях и, хотя была замечена, ангажемента
получить все же не могла, и Панорама, так сказать, похитила ее у соседа. Там
впервые выступала и другая актриса - Корали. Когда друзья вошли в театр,
Люсьен подивился могуществу печати.
склонили головы.
Свободна только ложа директора.
тебя представлю героине вечера, Флорине.
дверь в толстой стене. Люсьен последовал за своим другом и внезапно из
освещенного коридора попал в ту темную лазейку, которая почти во всех
театрах служит путем сообщения между зрительной залой и кулисами. Затем,
поднявшись по сырым ступенькам, провинциальный поэт очутился за кулисами, и
перед его глазами открылось диковинное зрелище. Узкие подпорки для
декораций, высота сцены, передвижные стойки с кенкетами, декорации, вблизи
столь безобразные, размалеванные актеры в причудливых одеяниях, сшитых из
грубых тканей, рабочие в замасленных куртках, канаты, свисающие с потолка,
подобранные задники, режиссер, разгуливающий в шляпе, отдыхающие фигурантки,
пожарные - весь этот шутовской реквизит, унылый, грязный, омерзительный
мишурный, весьма мало напоминал то, что Люсьен видел из зрительной залы, и
удивлению его не было предела. Шел последний акт тягучей мелодрамы "Бертрам"
- пьесы, написанной в подражание одной трагедии Мэтьюряна, высоко ценимой
Нодье, лордом Байроном и Вальтером Скоттом, но не имевшей никакого успеха в
Париже.
на голову лес, разрушить дворец или зацепиться за хижину,- сказал Этьен
Люсьену.- Скажи, мое сокровище, Флорина у себя в уборной?-сказал он актрисе,
которая в ожидании выхода на сцену прислушивалась к репликам актеров.
мило, что Флорина приглашена в наш театр.
Бросайся на сцену, воздев руки! Произнеси с чувством: "Остановись,
несчастный!" Ведь нынче сбор две тысячи.
вскричала: "Остановись, несчастный!" - голосом, леденящим кровь. То была
другая женщина.
газета - настоящая кухня,- отвечал его новый друг.
Натан.
обязан,- сказал ему Лусто.
возвратившись за кулисы.
Натан, мы ужинаем вместе, позвольте представить вам господина Люсьена де
Рюбампре.
стихов, я не мог вообразить себе, что вы способны так угодничать перед
журналистом.
отвечал Натан.
руки! - вскричал Верну, увидев это трио.
думаю, что хочу: ночью все журналисты серы.
мной, он тебя ищет... А-а вот и он!
ему улыбаясь.
похитил русский князь!
"Остановись, несчастный!" - Мы провели десять дней в Сен-Манде, мой князь
расквитался, возместив убытки администрации, и директор,- смеясь, прибавила
Флорвиль,- молит бога, чтобы он почаще посылал русских князей: ведь
возмещение превышает полный сбор.
разговор,- где ты похитила алмазные бляшки, что у тебя в ушах? Обобрала
индийского принца?
Флорине и Корали, на миллионеров, скучающих в своей семье. Ведь вот
счастливицы!
подруги ударила тебе в голову.
"Он спасен!" Выйди совершенно просто, подойди к рампе, скажи грудным
голосом: "Он спасен!", как Паста говорит в "Танкреде": "О, patna!"1 Выходи
же,- прибавил он, подталкивая ее.
актриса, вдова фабриканта ваксы.
лестниц, на третий этаж, в комнатку, куда за ними последовали Натан и
Фелисьен Верну.
оборотясь к толстому, коротконогому человеку, стоявшему в углу, прибавила: -
Эти господа - вершители моей судьбы. Моя будущность в их руках; но я
надеюсь, что завтра утром они очутятся у нас под столом, и если Лусто не
забыл...
Блонде! Сам Блонде! Короче, Блонде!
бросаясь к нему на шею.
Шестнадцатилетняя Флорина была худощава Красота ее, как нераспустившийся
цветок, сулила многое, она была во вкусе артистических натур, предпочитающих
эскизы картинам. Обворожительная актриса с тонким личиком, столь ее
отличающим, была в ту пору воплощением Гетевой Миньоны. Матифа, богатый
москательщик с улицы Ломбар, полагал, что актриса маленького театра не будет
для него разорительна, но за одиннадцать месяцев Флорина обошлась ему в
шестьдесят тысяч франков. Ничто не показалось Люсьену столь
несоответствующим месту, как Этот благодушный почтенный негоциант, стоявший,
точно бог Терминус, в углу гостиной в десять квадратных футов, оклеенной
красивыми обоями, устланной ковром, уставленной шкафами, диваном, двумя
креслами, с зеркалом и ками-
была имброльо, и Флорина исполняла роль графини.
Натан Фелисьену.
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Лондон Джек
Шилова Юлия
Николаев Андрей
Чернецов Андрей