любви, всякая ее забота о нем кажется естественной и простительной. Меня,
однако, удивляют ее опасения в настоящее время, потому что, если бы он
хоть немножко меня помнил, мы бы уже давно встретились. Он знает о моем
приезде, я в этом уверена, - она даже сама что-то об этом сказала. И все
же, судя по ее тону, ей приходится убеждать себя в том, что он на самом
деле любит мисс Дарси. Мне это непонятно. И если бы я не боялась судить
слишком резко, у меня был бы большой соблазн сказать, что все это слишком
похоже на двойную игру. Но я постараюсь отогнать от себя все мрачные мысли
и думать только о радостных вещах: о нашей с тобой дружбе и о бесконечной
доброте ко мне моих дорогих дяди и тети. Напиши мне как можно скорее. Мисс
Бингли дала мне понять, правда, не совсем уверенно, что ее брат никогда не
вернется в Незерфилд и откажется от аренды. Об этом, пожалуй, лучше дома
не говорить. Меня очень обрадовали хорошие вести от наших друзей в
Хансфорде. Непременно проведай их вместе с сэром Уильямом и Марией.
Уверена, что тебе там понравится.
Твоя и т. д."
Это письмо причинило Элизабет некоторую боль.. Но она воспрянула духом,
когда подумала, что Джейн не будет больше обманываться хотя бы в мисс
Бингли. Всякие надежды в отношении самого молодого человека исчезли
окончательно. Элизабет даже не хотела, чтобы он возобновил свое ухаживание
за ее сестрой - так низко он пал в ее глазах. И она искренне пожелала
скорейшего заключения его брака с мисс Дарси, который принес бы успокоение
Джейн и явился карой для него самого, так как, судя по отзывам Уикхема,
Джорджиана быстро заставила бы его пожалеть о той, чьей любовью он так
легкомысленно пренебрег.
В эти же дни пришло письмо от миссис Гардинер, где она напоминала Элизабет
о ее обещании относительно мистера Уикхема и просила сообщить ей новости.
То, что Элизабет могла написать по этому поводу, было гораздо приятнее ее
тетке, нежели ей самой. Очевидная склонность к ней Уикхема исчезла, он
перестал оказывать ей внимание и ухаживал за другой. У Элизабет хватило
наблюдательности, чтобы вовремя это заметить, но она отнеслась к этому
спокойно и так же спокойно написала обо всем тетке. Сердце ее было задето
не сильно, а ее тщеславие было вполне удовлетворено мыслью, что он
остановил бы на ней свой выбор, если бы располагал необходимыми
средствами. Внезапное приобретение десяти тысяч фунтов было главным
достоинством девицы, которой он теперь старался понравиться. Однако
Элизабет, быть может менее объективная в данном случае, нежели в истории с
Шарлоттой, не упрекала Уикхема за его стремление к независимости.
Напротив, что могло быть естественнее? И даже допуская в душе, что отказ
от нее стоил ему некоторой внутренней борьбы, она была готова согласиться
с разумностью этого шага, отвечавшего общим интересам, и искренне желала
ему счастья.
Все это она сообщила миссис Гардинер. Изложив все обстоятельства, она
продолжала:
"Я убедилась, дорогая тетушка, что не была влюблена по-настоящему. Ведь
если бы я в самом деле пережила это возвышенное и чистое чувство, то
сейчас должна была бы содрогаться даже при упоминании его имени и желать
ему всяческих бед. А между тем я отношусь дружески не только к нему
самому, но даже к мисс Кинг. Я не могу в себе заметить никакой ненависти к
ней и даже не считаю, что о ней нельзя сказать доброго слова. Разве это
могло быть любовью? Мое самообладание сослужило мне службу. И хотя для
всех знакомых я представляла бы больший интерес, будь я безнадежно в него
влюблена, я не могу сказать, что меня печалит моя скромная участь. Слава
покупается иногда чересчур дорогой ценой. Китти и Лидия приняли его измену
гораздо ближе к сердцу, чем я. Они еще слишком юны, и их глазам еще не
открылась беспощадная истина, в силу которой самые привлекательные молодые
люди должны иметь средства к существованию в той же мере, как и самые
заурядные".
Январь и февраль промелькнули без новых важных событий в семье Беннетов и
не внесли другого разнообразия в их жизнь, кроме прогулок в Меритон,
совершавшихся иногда по замерзшим дорогам, а иногда и по грязи. В марте
Элизабет предстояло навестить Хансфорд. Сначала она не думала об этой
поездке всерьез. Но мало-помалу она убедилась, что Шарлотта в самом деле
ждет ее приезда, и постепенно привыкла смотреть на этот визит как на
неизбежную и не такую уж неприятную необходимость. Разлука усилила ее тягу
к подруге и ослабила неприязнь к мистеру Коллинзу. Поездка сулила новые
впечатления, а так как жизнь с матерью и несносными младшими сестрами едва
ли можно было назвать приятной, кратковременная смена обстановки была
желательна сама по себе. Путешествие, кроме того, давало ей возможность
взглянуть на Джейн. Короче говоря, когда срок визита приблизился, она уже
была бы огорчена, если бы его пришлось отложить. Никаких препятствий к
поездке, однако, не возникло, и в конце концов все было устроено согласно
первоначальному замыслу Шарлотты. Элизабет должна была выехать в
сопровождении сэра Уильяма и его второй дочери. Предложение провести ночь
в Лондоне было внесено вовремя, и составленный окончательно план
путешествия казался безукоризненным.
Единственно, что ее огорчало, - это разлука с отцом, который должен был
сильно почувствовать ее отсутствие. И когда пришло время, мистеру Беннету
так не хотелось с ней расставаться, что он велел дочке ему написать и чуть
ли не обещал прислать ответ.
Прощание с Уикхемом было вполне дружеским, - с его стороны, пожалуй, даже
больше, чем дружеским. Новая привязанность не заставила его забыть, что
Элизабет первая обратила на себя его внимание, первая его выслушала и
выразила ему сочувствие и первая заслужила его восхищение. И в манере, с
которой он с ней простился, пожелав ей всяческих радостей, напомнив, чего
она может ожидать от леди Кэтрин де Б"р, и выразив уверенность в
совпадении их мнений об этой даме и обо всех прочих общих знакомых,
заключалось дружеское внимание, которым он, казалось, навсегда завоевал
самое искреннее расположение Элизабет. Расставаясь с ним, она была
убеждена, что, холостой или женатый, он навсегда останется для нее
образцом обаятельного молодого человека.
Спутники Элизабет, составившие ей компанию на следующий день, отнюдь не
могли вытеснить в ее душе приятное впечатление, оставленное прощанием с
Уикхемом. Сэр Уильям Лукас и его дочь Мария, девица добродушная, но такая
же пустоголовая, как и ее папаша, не могли сказать ничего заслуживающего
внимания, и к их болтовне Элизабет прислушивалась почти с тем же
интересом, как к дребезжанию экипажа. Человеческие причуды всегда
привлекали ее внимание, но с сэром Уильямом она была знакома слишком
давно. И, рассказывая о церемонии своего представления ко двору, он уже не
мог открыть ей ничего нового. А его любезности были такими же
затасканными, как и его повествование.
Им предстояло проехать всего двадцать четыре мили, и они выехали
достаточно рано, чтобы уже к полудню прибыть на Грейсч"рч-стрит. Когда они
подъезжали к дому мистера Гардинера, Джейн стояла у окна гостиной в
ожидании их приезда. Она встретила их у входа. Вглядевшись в ее лицо,
Элизабет была обрадована цветущим видом сестры. На лестнице их поджидали
несколько ребятишек. Желание посмотреть, как выглядит их кузина, заставило
их покинуть гостиную, а застенчивость, вызванная годичной разлукой,
помешала спуститься ниже. Встреча была проникнута радостью и весельем, и
день прошел очень приятным образом: первая его часть - в суматохе и
беготне по магазинам, а вторая - в театре.
Элизабет удалось занять место рядом с миссис Гардинер. Их разговор прежде
всего коснулся ее сестры. И она была скорее опечалена, нежели удивлена,
когда из настойчивых расспросов узнала, что Джейн хотя и старается держать
себя в руках, все же иногда впадает в уныние. Вместе с тем можно было
надеяться, что это продлится не так долго. Тетушка подробно рассказала о
визите мисс Бингли и своих многочисленных беседах со старшей племянницей,
свидетельствовавших, что Джейн от всего сердца решила покончить с этим
знакомством.
Миссис Гардинер не преминула пошутить над Элизабет по поводу измены
Уикхема, одновременно поздравив ее с тем, как прекрасно она эту измену
перенесла.
- Кстати, дорогая, что за девица эта мисс Кинг? Мне бы не хотелось
обнаружить, что наш друг оказался человеком расчетливым.
- Но, тетя, разве можно в матримониальных делах найти точную грань между
расчетливостью и благоразумием? Кто знает, где кончается рассудительность
и начинается алчность? В дни Рождества вы боялись, как бы он по
неблагоразумию не женился на мне. А теперь, когда он пытается заполучить
невесту, у которой за душой всего десять тысяч фунтов, вы уже видите в
этом корыстолюбие.
- Если ты мне скажешь, что собой представляет мисс Кинг, я смогу составить
правильное суждение.
- По-моему, это очень славная девушка. Не могу сказать о ней ничего
дурного.
- Но он и внимания не обращал на нее, пока смерть деда не сделала ее
обладательницей этой суммы?
- Нет, да и с какой бы стати? Если из-за моей бедности он был не вправе
добиваться моего сердца, зачем ему было волочиться за девушкой не богаче
меня, не чувствуя к ней расположения?
- Но не кажется ли тебе неприличным, что он обратил на нее внимание тотчас
же после получения ею наследства?
- В стесненных обстоятельствах человек не может позволить себе соблюдать
все приличия, которые другим кажутся столь обязательными. Если она сама не
Емилина Ника
Чернецов Андрей
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия