себе, хоть и вежливо, упрекнуть его в произошедшем. Ответа не последовало.
Но среди сохранившихся писем есть одно очень характерное и неожиданное:
письмо Владимира Алексеевича Шильдера.
хорунжего Зарецкого с наследником! Как и от кого узнал он об этом, можно
было лишь гадать. Но узнал даже имя мальчика - Михаил, по деду, и очень к
месту - наконец-то! - вспомнил своего однополчанина, старого штабс-капитана
Михаила Николаевича Зарецкого, которого тут же поздравил со званием дедушки,
пожелал долголетия и счастья в семье.
дому в своем парадном мундире.
свидетельство разговора с Андриевским - о судьбе утерянного зубра.
действительностью. Тогда возникает вполне понятное разочарование. Именно это
произошло с Кавказом. Драматизировать происшествие, как делаете это вы, не
следует. Россия, слава богу, была и остается обладателем редкого вида дикого
зверя. В вашей власти, Зарецкий, сохранить горное стадо в естественном его
развитии".
достоинства письмо. Душа его понемногу успокаивалась. В самом деле, что мог
егермейстер Андриевский или Шильдер, когда люди, обладающие неограниченной
властью, в семейном кругу решают любые проблемы. Подумаешь, зубренок!..
сказанные при свидании на Мойке, в Петербурге: "Как знать, как знать,
Зарецкий..." Что он имел в виду, этот многоумный натуралист, более ученый,
чем управитель Охоты? Ужели считал, что Кавказу будет лучше в Гамбурге, чем
в Беловежской пуще? "Как знать, как знать..."
ее институтской подруги Вали, несомненно, ответ на письмо, в котором молодая
мама извещала подругу о благополучном рождении сына Мишеньки, который
"оказался на редкость спокойным, крупным (представляешь, почти девять фунтов
и росточком чуть менее четырнадцати вершков!) и головастеньким. Он почти не
кричит, спит да кушает, а я гляжу на него и никак не могу наглядеться. Ужели
мое? Наше с Андреем? На кого похож? Бабушка Соня уверяет, что вылитый отец,
а мне сдается, что прекрасный, как моя молодая мама, чей портрет висит в
доме тети, где мы все живем и где доктор Войнаровский с помощью умелой и
ловкой Катюши, о которой я уже писала тебе, приняли маленького хлопчика,
впервые вдохнувшего глоток кавказского воздуха".
опасностях, которые окружают ее мужа и Сашу Кухаревича, с которым Валя была
знакома. "В Псебай вернулся, - пишет Данута, - тот страшный человек, который
стрелял в Андрея. Мне долго не говорили об этом, но слухом земля полнится.
Он был на волосок от смерти. Это месть ревнивца, хотя и не доказанная.
Наемник еще раз выслеживал Андрея, но наши друзья ранили его. Негодяй долго
валялся по лазаретам, выжил и вернулся в станицу. Сердце мое переполнено
постоянной тревогой, ведь Андрей, как и прежде, по многу дней в лесу... Зима
для меня стала самым хорошим временем года: муж почти все дни находится
дома. Тогда тревоги мои проходят и я чувствую, как счастлива!"
хромым, да так неудачно, что ни в далекий путь, ни в седло уже не годился:
подстреленная нога сделалась как палка - не гнулась в колене, а волочилась,
и, чтобы переступать, Ванятке приходилось делать этой чертовой ногой далекий
полукруг, дабы не зацепить за землю.
хаживать по горам да постреливать кабанов и зубров. И как, хлебнув вина с
брательником и соседями, скрежетал зубами и клялся жестоко отомстить за
уродство. Казенный лесничий не навестил Ванятку, но с Семеном он встречался
и, возможно, подбросил "на инвалидность" деньжонок, потому что вскорости
Ванятка купил себе коня и рессорную коляску. Нашел дело - возить пассажиров
из Псебая в Лабинскую и далее. Но в горы на той коляске ходу ему не было.
Никита Иванович Щербаков, Зарецкий, Кожевников - собрались в охотничьем доме
князя, вызвали обоих Чебурновых и устроили им допрос. Гильзы со сбоченными
ямками в пистонах, винтовка Ваняткина находились тут же. Толковали о
казацкой чести и, минуя суд гласный, решили наказать человека, чья
причастность к покушению на Зарецкого была для всех очевидна.
вынести суровое решение - выселить меньшого Чебурнова из Псебая, как вдруг
заявился Улагай, сурово произнес "честь имею" и потребовал доложить, что тут
происходит. Есаул побледнел, когда Щербаков довольно прозрачно высказался о
причастности "третьего лица" к покушению на тропе. С неожиданной яростью
Улагай объявил, что оскорбление, нанесенное ему, пусть даже в
иносказательной форме, будет смыто кровью, и бешеными глазами уставился на
Зарецкого. Хорунжий тоже побледнел, вскочил и, сказавши: "Я готов,
присылайте секундантов", выдержал взгляд есаула. Улагай не ответил, а затем
усмехнулся и заявил, что по праву старшего офицера он закрывает это
"незаконное сборище", оставляя за собой закон самому разобраться в
происшедшем.
кровью", конечно, не забылись.
из письма капитана Калиновского, ответившего на донесение хорунжего. Капитан
писал:
Вашей семьи. Надеюсь, что атаман Лабинского отдела произведет расследование
и накажет виновных. Учитывая заслуги бывшего управляющего Охотой, коему
принадлежал дом, и с согласия наказного атамана Войска Кубанского, высылаю
Вам из средств Охоты пятьсот рублей на постройку нового дома для
родственников Ваших и бывшего управляющего Носке. С глубоким уважением..."
Зарецких?
тетя Эмилия и уже начавший ходить Мишанька - так звали своего сына отец и
мать - все вместе отправились к дедушке и бабе, решив после гостевания
оставить маленького в доме старых Зарецких. Андрею Михайловичу предстояло
ехать в очередной поход по кордонам, он хотел навестить Кухаревичей, которые
жили и работали тихо, без неприятностей и потрясений, показываясь в станице
разве что два-три раза в году. Даже на зиму они оставались в горах.
дома, по гулкой веранде, по ступенькам во двор и сад. Он успел насидеться и
на коленях деда и в объятиях любящей бабушки. За столом шла неспешная
беседа, шумел самовар, было спокойно и славно, как бывает только в
счастливых семьях.
предгорьях, где знойный воздух близкой степи и холод недалеких снежных
хребтов, встречаясь и перемешиваясь, создают ту особенную, дивную погоду над
зелеными холмами, которая несет людям добрый настрой души, отличное здоровье
и долголетие.
и гулко забили в набат. Пожар...
Все выскочили на улицу. Бежали люди. Звенели ведра. Горело где-то недалеко,
красное пламя беззвучно взлетало все выше, зловеще подсвечивая дома и
деревья. Набат не утихал.
руки, крикнув суетившемуся дедушке, чтобы оставался с внуком, она быстро
пошла с двумя женщинами вперед.
пламени, охватившего всю заднюю часть. Эмилия ахнула и потеряла сознание. Ее
затащили в ближайшие ворота.
строение. Воду таскали из бочек, луж, плескали в разбитые окна. Кто-то
пробрался внутрь. Выкидывали на улицу стулья, ящики, сундучки, картины...
Звенело битое стекло, гудело, набирая силу, пламя; оно обняло всю дворовую
сторону дома и жадно тянулось к фасаду. Толпа прибывала, станица проснулась,
на улице росла куча вещей. И все понимали, что дом уже не спасти.
все время обливали водой. Тревожно шелестели усыхающие на глазах листья
тополей около дома. Кусты смородины, яблони, цветы почернели от жара или
были вытоптаны.
неприкаянно стояла черная печь с обвалившейся трубой. Грузили на телегу
вещи, чтобы везти к Зарецким. Расходились, судача, люди.
Глаза ее возбужденно блестели. Все понимала. Андрей Михайлович ходил по
двору, присматривался. Она подошла к нему. Кивком головы Зарецкий показал на
пятно все еще горевшей земли у заднего крыльца.
подло, из-за угла! Ох, Андрюша!..
Флинт Эрик
Прозоров Александр
Русанов Владислав
Мацумото Сэйте
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий