хозяйку косметичка Альбина, о которой было известно, что она состоит в
тесных отношениях с самим Протасовым, всемогущим директором близлежащего
гастронома.
и с некоторым сожалением покосился на остатки желе. - Вас интересует
какой-то определенный вопрос?
довольно невнятно промямлил Глазырев, - в определенном ракурсе.
особого пиетета к чужим рангам и титулам.
чем немало порадовал хозяйку. - Мы переживаем период вновь пробудившегося
интереса к воззрениям древних на первопричину недугов. Я давно говорю, что
не болезни надо лечить, а человека. Организм мудр. Нужно лишь помочь ему
мобилизовать на борьбу весь комплекс защитных средств. Человек, как
известно, почти целиком состоит из воды. Отталкиваясь от этого
непреложного факта...
поднадоели подобные разглагольствования. - Я про другое хочу спросить. -
Он тяжело и настороженно глянул на Бариновича из-под насупленных бровей. -
Вы знакомы с "Утром магов" Повеля и Бержье?.. Вашей книги я, простите, не
читал.
маслину.
современным алхимиком Фульканелли и ядерном катализаторе.
Ведь Бержье описывает то, что случилось с ним лично! Не с чьих-то там
слов! Нет-нет, давайте разберемся!
повысил голос. - Философского камня не было, нет и быть не может, а
ядерный катализатор, тайной которого якобы владели в средние века, -
нонсенс.
Дина Мироновна игриво погрозила мизинчиком.
интереснейшее поле для исследований. Почти нетронутое притом. И именно по
той простой причине, что мне выпало счастье его обрабатывать, я особенно
болезненно воспринимаю измышления шарлатанов вроде Бержье. Наука раз и
навсегда отодвинула алхимию в область теней. И нечего воскрешать то, что
заведомо мертво. - Баринович сердито засопел и решительно придвинул к себе
остатки салата.
предостерег Валерочка. - Кибернетику с генетикой тоже отрицали, а чем это
кончилось?
иных узких специалистов, так ничего замечательного в мире не было и нет -
никаких тайн, никаких загадок. Они вечно готовы пресечь стремление
человека к звездам, на корню раздавить самую способность мечтать.
бредни, а выдавать желаемое за действительное - обман, - невозмутимо
сформулировал Баринович.
настал ее час, подала голос дама в лиловом и, картавя, процитировала
Бальмонта, которого, кроме нее, никто здесь, кажется, не читал.
этом смысле исключение. - И валяются на земле, как статуи острова Пасхи.
Всячески изучать, всесторонне исследовать - я "за". - Он поднял руку с
зажатой в ней вилкой. - Но всерьез принимать сказки "Тысячи и одной
ночи"?.. Извините!
раздражаясь уже самой близостью клокотавшего гневом фантаста. - Люди
настолько заморочены всяческими спекуляциями, что не отличают уже, где
правда, где ложь. Все принимается на веру: маленькие зеленые человечки,
гуманоиды всякие, которых выдают то за пришельцев, то за снежного
человека, экстрасенсы...
платье, обласкав Наташу улыбкой мудрого всепрощения. - Спросите вашу тетю,
она вам кое-что объяснит.
Талочка просто увлеклась в своем полемическом азарте... Однако я на
минуточку должна отлучиться, прошу извинить. Главное, без меня ничего не
рассказывайте! - И умчалась в кухню, откуда вскоре донесся грохот и лязг
раскаленных противней.
товарищи.
умеренность. - Засорить организм легко, а уж очистить... Всегда
предпочтительнее воздержаться.
подкручивая усы. - А вы правы, Диана Сергеевна, отрицатели наши все в одну
кучу валят: обитаемые миры, вечный двигатель, биополе... Послушать их, так
вообще ничего нет. Прямо по Чехову получается. Жалкие слепцы!.. К вам это,
разумеется, не относится, сударыня. - Он галантно поднял бокал, наклоняясь
к Наташе. - Ваше здоровье!
Глазырев. - Уж это-то действительно невозможно. Против термодинамики не
попрешь.
слюной. - Природа выше всяких ограничений. Недаром ваш брат ученый что ни
день, то сам себя опровергает... А вечный двигатель есть, представьте! Я
читал недавно про одного изобретателя. В его лаборатории вот уже два
месяца непрерывно вращается велосипедное колесо, и никто не может
догадаться, в чем тут секрет. Этими вот глазами читал!
усвоив, что запрет на перпетуум-мобиле в отличие от биополя автоматически
выводится из основополагающих формул. - Сколько, действительно, развелось
трюкачей и всяких мошенников. Мутят воду. - Он дружелюбно придвинулся к
Наташе. - Ах вы умница, ах раскрасавица...
восшествие Дины Мироновны. Пылая от кухонного жара и гордости, она внесла
круглое блюдо, на котором дымилась туго набитая и обложенная печеными
яблоками утка.
надо было еще потомить.
кружев жилистые руки. - Давайте сюда!
посуду, и над вызывающе румяной утиной грудкой нависли чуткие, ищущие
пальцы экстрасенсорной женщины. Наташа изумленно ахнула и поспешно
потупилась, пряча глаза. Ее душил смех. Поражала не столько сама сцена
священнодействия, сколько оказанное ею воздействие. Особенно на
Бариновича, впавшего в совершеннейшую прострацию. Багроволикий, с отпавшей
челюстью, он напоминал обиженного ребенка, которому ни за что ни про что
дали подзатыльник. Известное удивление выразил и художник, не
принадлежавший, очевидно, к узкому кружку посвященных.
пассами Дианы Сергеевны. - Игра, что ли, такая?
мешайте людям.
на себя мимолетное внимание. - В самый раз?
удивительно вовремя, милочка. - Она устало улыбнулась хозяйке. - Еще
чуть-чуть, и мясо бы стало подсыхать.
поцелуй. - Какая вы все-таки душка!
действительно видит, чувствует? - потянувшись к Наташе, он грузно навис
над столом. - У жареных уток, значит, тоже есть биополе?
до краев налитый бокал.
торжественно вручая Глазыреву выгнутые серпом зазубренные ножницы. - В
наказание за вашу противную диету. Может, сделаете сегодня исключение?
вилкой. - Ни-ни! А разрезать могу. Отчего не подсобить? - И с хрустом
вгрызся в костяк.
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Белов Вольф
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия