уже с утра был теплый...
подмазанными ресницами. - Он чуть не все лето в доме прожил заместо
сторожа.
Вам не кажется? Мне так определенно нравится этот сторож, направо и налево
раздаривающий античные геммы! У него их что, куры не клюют?
геммы. - Мне ее вернут, как считаете?.. Когда все закончится?
испытующий взгляд. - Судите сами: камешек, которым вас столь щедро одарил,
по сути, первый встречный, имеет самое непосредственное отношение к
убийству.
который был убит и ограблен поблизости от места вашей веселой пирушки. Она
была вправлена в браслет, но кто-то - не исключено, что убийца, - счел
нужным ее выковырять. Зачем? Надеюсь, у нас будет возможность задать такой
вопрос непосредственному виновнику. Пока же я вынужден вновь спросить,
Альбина Викторовна, как это очутилось у вас дома? Дело, как вы теперь
могли убедиться, исключительно серьезное. Ваш Алексей оказал вам очень
дурную услугу, просто-напросто подвел, я бы даже сказал, подставил вас...
Итак, попробуем восстановить обстановку, в которой протекало застолье так
сказать, антураж...
глазами. Осязаемое, прилипчивое, будоражащее памятью запахов и
прикосновений.
успели подключить к линии, - и к смолистой свежести сосновых плачущих
досок примешался тягучий привкус угара. Все вдруг заторопились и стали
прощаться, неохотно отрываясь от струганых лавок и тяжело нависая над
разоренным, загаженным окурками столом. Их покачивающиеся тени, изломанные
на стыках брусьев, напоминали нечистую силу из мультипликационных фильмов.
строитель, осуществлявший прорабский надзор. Он был единственный, кто
крепко стоял на ногах, и у него хватило ума прихватить с собой
осоловевшего архитектора, задним числом утвердившего отступления от
установленных норм и ограничений. Затем, пообещав вернуться к утру,
распрощался трезвый, как стеклышко, Николай Аверкиевич, которому
предстояло доставить до дому композитора Витю, сохранившего благородную
молчаливость даже после обильных возлияний. Его удалось усадить в машину
ценой немалых усилий, вернее, запихнуть, потому что он упорно
сопротивлялся, силясь вернуться назад. Альбине даже пришлось дать ему
напоследок хорошего тумака. Лишь после этого композитор удовлетворенно
затих, разметавшись на заднем сиденье.
который в ударном порядке переоборудовался под сауну. Альбина накапала
хозяину дома лекарства и помогла взобраться по винтовой лестнице на
верхний этаж, присела у запотевшего окошка, залитого непроглядной вечерней
синькой. Погрустив в одиночестве, она с неохотой принялась собирать со
стола. А вот что случилось потом, ей никак не удавалось вспомнить. Вернее,
не что, а где, ибо она мысленно путалась в расположении дачных комнат.
Кажется, это произошло возле лестницы в коридоре, куда она зачем-то
заглянула по дороге в кухню. Даже половица не скрипнула, когда Алексей
бесшумной тенью вынырнул у нее из-за спины, намертво сомкнув свои ручищи
под самой грудью. Она враз ослабла и покорно дала себя увести. Уж очень
боялась наделать лишнего шума. На все, кажется, была готова, чтобы только
не разбудить ненароком Вячеслава Кузьмича. А вот в какой момент Алексей
вложил ей в кулачок свой камешек и какие глупости при этом нашептывал, она
позабыла.
исполняя роль сторожа, то шабашники, а возможно, и композитор Фролов могли
с ним как-то общаться? Так ведь?
знать всю подноготную этого типчика?
идеально прилегающие один к другому зубы и процедила с какой-то
мстительной радостью: - Уж это он от вас, надо думать, не утаит.
трубки. Правое ухо припухло и горело, словно после хорошего удара
боксерской перчаткой.
кафедре начинался какой-то коллоквиум, и она долго говорить не могла.
сорока восьми листах. Автоматически пропуская строки, перечислявшие
мебель, технику и прочее недвижимое имущество, Люсин нацелил внимание на
мелочи. И не ошибся. В перечне книг он сразу натолкнулся на травник,
изданный в 1609 году в Праге.
связи с убийством. По-видимому, не случайно, потому что он так и ушел от
вопроса, в чьи руки попала книга. Во всяком случае, ни имени, ни адреса не
назвал, а по данному им нарочито путанному описанию лишь с трудом можно
было узнать портрет злополучного директора гастронома. Выходит, темнил
тогда: и правды не сказал, и солгать побоялся.
записал Петину фамилию на страничке перекидного календаря. Она была
порядком исчеркана, так что день получался довольнотаки напряженный. - Мне
некогда посылать вам повестку, Корнилов, поэтому приезжайте ко мне прямо
сейчас. Учтите, что это в ваших же интересах. Пропуск я закажу.
не сопровождался никакими вызывающими демонстрациями.
кончик стула и с беспокойством озираясь. - Или чего не так?
- Я ведь предупреждал насчет серьезности вашего положения, но вы не вняли.
Теперь придется держать ответ.
пришить?
Протасовым? - незаинтересованно и как-то устало спросил Люсин. Он и в
самом деле порядком вымотался за эти дни. - Я говорю "бывшим", потому что
он освобожден от должности и находится в настоящее время под следствием...
Кстати, специально для вашего сведения, у его сожительницы была обнаружена
при обыске вещь, принадлежавшая Георгию Мартыновичу Солитову. Теперь сами
судите, как обстоят ваши дела.
вжался в спинку стула и, казалось, потерял дар речи, хватая воздух
искривленным дрожащим ртом. Люсину даже жалко его стало немного.
Петя. - Стечение обстоятельств.
заявление явилось для него полнейшей неожиданностью. - Ах, да! - Он
досадливо взъерошил волосы. - Извините! Я забыл сообщить вам, что у
Протасова нашли тот самый пражский травник, который вы, по вашим словам,
предназначали для покойного Георгия Мартыновича. Вот, полюбуйтесь. -
Небрежно брошенная опись перелетела через стол, но Петя был начеку. -
Страница семнадцатая, позиция пятьсот шестьдесят семь... Или вы опять
станете утверждать, что тут имеет место недоразумение?
психикой у него явно были какие-то нелады.
Теперь оно работает против вас, укрепляя подозрения насчет вашей
причастности к смерти Георгия Мартыновича.
стало была нужна правда. Особенно сейчас, когда отпала надежда прямиком
выйти на этого Алексея.
подскакивать, хлопая себя по коленям. - Ни в чем! Ни в чем... Слово чести!
Лучше бы я сжег эту чертову книгу! Волей-неволей поверишь в дьявольские
Акунин Борис
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Маккарти Кормак
Сапковский Анджей
Влодавец Леонид