было его появление - он возникал из ничего, из воздуха, постепенно
прорисовываясь в нем, наполняясь плотью, мощью, жизнью. В пещере стало
труднее дышать - от чудовища исходило такое зловоние, что Иван поневоле
прикрыл нос рукавом.
нервами. Это был голос исчадия ада. И все же это был не настоящий голос.
Иван понял, что он исходит не из пасти чудовища, а из его мозга. Ну какой
там может быть мозг у такой зверюги?! Иван невольно обернулся назад.
Бежать было некуда.
начинал пожирать его. - Если ты шелохнешься, я спалю тебя на месте! Понял?!
гадинами, чудами и чудищами, монстрами и сверхмонстрами всех размеров и
видов, но он никогда не уничтожал монстров, наделенных разумом.
судьбы. Но адесь, что ни тварь, то разумная, что ни гад, то телепат! С ума
сойти, непостижимо!
твой, это мой мир, а не твой! ItHe думай, что мы не можем поменяться
местами!
огромными камнями, не ломающими и не калечащими его тела, ног и рук, а
чудовище, откинувшись назад, раскачиваясь на змеином туловище, сжимает в
лапах его лучемет, целится ему в грудь. Безумие. Это было форменным
безумием!
тобою, никак худо стало? - рык чудовища перешел в раскастистые надрывные
стоны, монстр смеялся. Он умел смеяться.
воле монстра.
несказанно сильным. Он вознесся на большую высоту и оттуда взирал на
маленького человечка, припертого к каменной стене пещеры. Человечек был
длинноволос, длиннобород, грязен, немощен и жалок.
стороны, почему и как?! С опозданием до него дошло, что...-Иван поднес к
глазам руки. Нет, это были не руки, а огромные звериные лапы, только очень
развитые, с умелыми и гибкими пальцами, способными выполнить сложнейшую
работу. Невероятно. Собственными глазами он видел, как вытягивается
шерстистой огромной мордой вперед... его лицо. Нет, не его.. И не лицо, а
именно морда! Он поглядел вниз - и увидел лохматую широченную медвежью
грудь, живот, где лохмы и шерсть переходили незаметно в крупную желтую
чешую.
анаконды, чудовищного змея-удава. Он решил проверить, чуть напрягся. И
вознесся еще выше, под самые своды пещеры. По его велению кольца
расплелись и снова сплелись, но уже иначе, тугими витками.
тело столь послушным... Ивану вдруг вспомнилось что-то маленькое,
кругленькое, нет, яйцеобразное, он прикладывал его к шее, и с ним что-то
происходило, да, точно,, он мог стать совсем другим, совсем. В затылок
вонзилась тупая игла, не дала ему вспомнить, разобраться. Да и не время.
Он был в теле, в мозгу чудовищного зверомонстра. Непонятно. Болезненно
непонятно.
существа. Помоги ему1 И оно тебе скажет спасибо. И ты сам себя
возблагодаришь. И себя и... Ты останешься в этом всесильном теле. И мозг
твой станет могуч и неостановим в своем могуществе. А презренному существу
предстоит такая цепь мучений, тягот, унижений, что ваш земной ад в
сравнении с этой цепью - благодатные поля отдохновения, понял?! Пожалей
его, убей! Лучемет в твоих могучих и послушных руках. Тебе стоит только
нажать на крючок, и все - восторжествует высочайшая на Белом свете и в
Пристанище справедливость...
cere.
твоего недоразвитого человечьего мозга. Делай выбор - кто ты: жалкий
слизняк, смертная букашка-однодневка или существо высшего порядка, бог?!
Ну же, жми на крюк, ты не ошибешься!
Недаром. Ведь он управлял ими, и они были послушны ему. А почему бы на
самом деле не прервать цепь мучений, почему бы не выпустить на волю дух из
этого измочаленного, истерзанного существа?!
самосовершенствованием в тиши и благости.
когда сама судьба делает ему веиичайший подарок?! Нет, нельзя упускать
шанса, нельзя! Он медленно поднимая лучемет, наводил* его на грудь
чеяовечка, прижатого к стене. Надо делать выбор. Надо быть твердым. Надо
убить его. Длинный когтисто-мохнатый палец лег на спусковой крюк. Сейчас,
сейчас все свершится, и он выпустит беспокойную измученную душу на
свободу. А сам останется в этом теле, насладится высшим наслаждением
всевластия, всемогущества, всесилия, всезнания.
уже выбрал, осталось дело за малым, будь же стоек и уверен в себе. Ну!
упругость спускового крюка. Сейчас.
мучиться, он счастливчик, любимец богов, а боги не дают своим любимцам
стариться, они забирают их к себе молодыми. Ну, вот, вот... Что-то
отвлекло Ивана, зарябило в глазах от еле уловимого блеска - будто
золотинка какая-то сверкнула далеко-далеко, а может, и совсем близко, в
самом зрачке, в голове. Что это?
именно земное, сейчас сияние было именно земным, родным. Золотые Святые
Купола! Палец на крюке ослаб. Это весть! Весть оттуда, с Земли... и еще
откуда-то, из сердца, с Незримых Небес. Это знак. В ушах прозвучало тихо,
просто и вместе с тем торжественно, будто под сводами: "Иди, и да будь
благословен!"
и тяжкий путь в Систему. Да, он был в Системе! Он вернулся! И он принес
что-то людям, какое-то важное знание, необходимейшую весть. Но какую?!
Опять ударило в затылок. "Иди, и да будь благословен!"
Рано, еще рано, ты не готов, ты еще не созрел!
эти слова, что, дескать, рано, что Он не созрел, не готов еще. Бред.
Нелепый бред!
твердо и непреклонно.
которого Иван находился сейчас.
всемогущий и неодолимый, всесокрушающий и обладающий'знанием всех
цивилизаций'Белее. Нет равных мне в мирах Тьмы и Света. Ты способен
постичь меня лишь в первой наипростейшей и зримой для твоих очей ипостаси,
понял?! Но ты уже убепился, что я всесилен. Я могу, не притрагиваясь к
тебе, переместить твое тело и мозг куда угодно, могу и" погубить,
разделить, раздвоить, растроить. Могу взять твой мозг и твою душу и
поместить их в любое другое тело, могу их оставить бестелесными витать в
эфире. Я могу все!
знаю, всемогущ ли ты в полной мере.
смеялся. Смеялся, содрогаясь всем телом, в которое был заключен Иван,
разевая устрашающую пасть, роняя слюну на камни. Смолк он неожиданно.
утратил возможность им управлять. Но он видел все четко и ясно: человек,
придавленный камнями, неожиданно освободился от пут, вырвался, подхватил
лучемет". и снова отпрянул.
крюк. Пока я ему не даю этого сделать, я сдерживаю его. Но я могу и
устраниться. Ты еще не жалеешь о своем глупом выборе?
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Херберт Фрэнк
Суворов Виктор
Перумов Ник
Максимов Альберт