президент услышал шуршание кринолинов: явилась подмога Вильгельму I в лице
двух прусских королев - Елизаветы и Августы (вдовствующей и царствующей).
"Его величество, - вспоминал Бисмарк в мемуарах, - лег на диван и стал
истерически рыдать":
стол.., а меня там не будет...
детской: ребенок просится гулять, а строгий родитель не пускает. Две
коронованные женщины вцепились в Бисмарка мертвой хваткой, чтобы он не
вздумал разрушать священные связи монархов... Далее произошло то, о чем
Бисмарк умолчал в своих мемуарах. Выскочив из кабинета, он только на улице
заметил, что сжимает в кулаке витую бронзовую ручку, вырванную им из дверей
в состоянии бешенства. Непрерывно восклицая:
Бисмарк, подобно буре, вломился обратно в королевские покои. А там стояла
громадная фаянсовая раковина для умывания. Бисмарк запустил в нее дверной
ручкой, и раковина разлетелась на мелкие осколки, которые, словно шрапнель,
осыпали двух королев и самого кайзера, рыдавшего на диване... Выбегая прочь,
Бисмарк напоролся на дежурного адъютанта.
дом целым полком солдат, чтобы никто не мог проникнуть к нему, чтобы
Вильгельм I не вздумал втихомолку удрать во Франкфурт.
***
Франкфурте, желая реформировать Германский союз и окончательно упрочить в
нем свое положение. Бисмарк не пустил короля в "лисятник", что имело
решающее значение для дальнейших событий. Съезд германских самодуров
распался сам по себе, ибо без участия Пруссии получался резкий крен Германии
в сторону венской политики, а немецкие князья этого крена тоже
побаивались...
Роону:
пожалеет, что плевалась в меня. А уж когда Пруссия станет рейхом, я не стану
выклянчивать у ландтага утверждение бюджета. Между консерваторами и
либералами никакой разницы: первые подхалимствуют открыто, а вторые тайно.
Знаю я этих сволочей: бюджет еще притащат в зубах, виляя хвостами... А я их
- сапогом.., под стул, под стул!
пророчили, что карьера Бисмарка закончится за решеткой исправительного дома,
где он еще насидится на гороховом супе со свиными потрохами, а чтобы не
сидел зря - пусть мотает шерсть для общественных нужд прусского королевства.
Газеты прозвали Бисмарка "бульдогом с тремя волосками", - президент даже не
обиделся: похож!
"ЕЩЕ ПОЛЬСКА НЕ ЗГИНЕЛА..."
закрутивших русскую столицу в вихрях огня и дыма. Первыми запылали на Охте
кварталы бедноты, дотла выгорела вся Лиговка, населенная мастеровыми и
полунищим чиновничеством, огонь сожрал Щукин и Апраксин дворы, где
размещались 2000 лавок с товарами, пламя перекинулось на Фонтанку; с трудом
отстояли здание министерства внутренних дел, а море огня уже бушевало на
гигантском пространстве, угрожая уничтожить Публичную библиотеку. Госбанк,
Пажеский корпус и Гостиный двор... Тысячи погорельцев бедовали на площадях
столицы в палатках, их кормили из солдатских кухонь, под размещение
бездомных спешно переоборудовали казармы. Ясно, что пожары имели какую-то
систему, огонь не возникал сам по себе - работали поджигатели. Особая
следственная комиссия виновных не обнаружила (историки тоже!). Жандармы
выслали в Холмогоры гувернантку Лизу Павлову, имевшую глупость заявить, что
"в пожарах есть нечто поэтическое и утешительное..." Связывать же эти
поджоги с развитием революционного движения никак нельзя. Пытались обвинить
даже радикалов-студентов, но, помилуйте, не такие уж глупые были на Руси
студенты! Лично я, автор, склонен думать, что столицу подпаливали уголовные
типы - ради создания "шухера", чтобы удобнее расхищать пожитки; допустима
мысль, что действовал один психически ненормальный человек - ради забавы (в
криминалистике известны и такие случаи). Правда, блуждала зыбкая версия,
будто Петербург поджигали поляки. Но этот слух спустился в низы жизни
откуда-то сверху, и народ в него не поверил. Русские люди никогда не считали
поляков своими врагами. В старых сказках, песнях и анекдотах часто
осмеивались немцы, евреи, англичане, реже французы, но поляки - никогда!
Факт характерный и поучительный, на который уже давно обратили внимание сами
же поляки и польские историки... Бисмарк перед отъездом советовал Горчакову:
поляков под прессом и не ослабляйте винта, пока не задохнутся... Иного
выхода у вас нет!
мы не можем поступать варварски...
"Полонофильство" не прошло ему даром: князь стал получать анонимные письма,
в которых его называли "предателем отчизны". Русские авторы этих писем
иногда высказывали такие же изуверские мысли, что и Бисмарк... В разгар
польского восстания из Москвы приехал профессор Б. Н. Чичерин; он застал
вице-канцлера в пустынной столовой министерства за тарелкой
аристократической ботвиньи. Ученый напомнил Горчакову известную мысль
Пушкина, что спор между поляками и русскими - спор домашний, а покорение
Польши - отместка за Смутное время с самозванцами и сожжением Москвы.
в тысяча шестьсот одиннадцатом году спалил Москву, но зачем же мы станем
наказывать поляков за это в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году? Око за
око, зуб за зуб - это библейское правило мести извращает политику. Вы же
сами знаете, что наша армия вступала в Париж не только потому, что французы
побывали в Москве...
восставших:
***
границы, Бисмарк ввел осадное положение в Познани. Еще было памятно время (с
1795 по 1807 год), когда Варшава была прусским городом, а Царство Польское
называлось Южной Пруссией; две трети населения Пруссии составляли тогда
поляки, и лишь одна треть была немецкой. Бисмарк не любил воспоминаний о
такой дикой пропорции:
под острым польским соусом...
чередовались то абсолютистские, то парламентские приступы. Он считал себя
крупным оратором, да и был таковым, и ему нравилось представлять себе, как
Европа восхищается его красноречием с варшавской или русской трибуны". Так
он писал, а вот что он говорил:
отказаться от польской Галиции, но у нее столько награблено, что эта
ампутация пройдет для Вены почти безболезненно. Русские, вернув полякам то,
что им положено, территориально не пострадают: для них потеря Вислы - как
слону дробина. А для нас, пруссаков, отказ от польских владений равняется
уничтожению нашего государства. Наши восточные земли, Силезия и Познань, это
наши кладовые и амбары. И потому, говорю я вам, Пруссия никогда не потерпит
возрождения самостоятельной Польши...
народом. Правила гражданской справедливости здесь неуместны. Если меня
спросят, куда лучше всего бить поляков, я скажу: бейте по голове, чтобы они
потеряли сознание... Горчаков, - продолжал он, - либеральничает, потому
Пруссия должна апеллировать не к нему, а к царю. Вы сейчас поедете в
Петербург, чтобы убить сразу трех зайцев... С вами можно говорить серьезно?
- вдруг спросил Бисмарк.
два-три года вломится туда силой; мир не успеет опомниться от ужаса, как там
все без исключения будет моментально германизировано. Альвенслебен спросил:
Бисмарк задрал ногу, сердито выколотил пепел из трубки, стуча ею о каблук
кирасирского сапога. - Поменьше умничайте! Я вас посылаю в Петербург не для
Перумов Ник
Бажанов Олег
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Лондон Джек