1. "САХАЛИН - ЭТО КАРФАГЕН!"
три войны с Россией: "В первой войне нам нужно дойти до Байкала, во второй
войне с Россией мы водрузим знамена победы на высотах Урала, но будет еще и
третья война, когда наша кавалерия напоит лошадей водою из Волги!" В самом
низу газетной полосы "Ници-Ници", среди рекламных объявлений и фотографий
популярных гейш в траурных рамках, трудно было заметить зловещий призыв:
"Вперед же, пехотинцы Ниппона, вперед и вы, кавалеристы Страны восходящего
солнца!"
выступил японский банкир Шибузава:
заденет честь нашей страны, тогда даже мы, миролюбивые банкиры, не будем в
силах долее сохранять терпение, и все мы выступим с мечом в руках!
оливковой ветвью, а русская армия еще хранила меч в ножнах. Между тем наши
чересчур удалые аферисты, камергеры и статс-секретари его величества рубили
лес в Корее на берегах Ялу, а где лес рубят, там и щепки летят... Положение
осложнялось, и тут на Дальнем Востоке появилась очень живая, выразительная,
противоречивая и отчасти попросту бестолковая фигура военного министра -
генерала Куропаткина.
скупали бы целыми пачками, не жалея денег: как же, это ведь слава - не фунт
изюму...
мышлением, героизмом, пролитием крови. Обладая славою ординарца Скобелева,
умея понравиться царю, он быстро поднялся ввысь. Мещанин во дворянстве,
подобно бойкому журналисту из провинции, военный министр, любил щеголять
хрестоматийными фразами о том, что Карфаген должен быть разрушен, а мавр
сделал свое дело, не забывая при случае помянуть и гоголевскую вдову,
которая сама себя высекла. Появясь на Дальнем Востоке, министр не посмел
уничтожить лесные концессии на реке Ялу, форты Порт-Артура он назвал
неприступными твердынями и наметил посещение Сахалина, говоря при этом:
попробует сунуться - с нами крестная сила!
- как военных, так и гражданских, просил усилить бдительность, стараться,
чтобы ссыльные не докучали высокому гостю подачею прошений лично в руки
министра:
любое страдание, но все-таки не стоит его деловой визит обращать в процедуру
принятия прошений...
возле тюрьмы триумфальную арку с трогательной надписью "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ";
дамы спешно готовили новые туалеты.
посещает столь значительная персона.
в магазин примерять модные шляпы, офицеры гарнизона покупали хрустящие
портупеи, меняли на погонах поблекшие звездочки на новенькие - блестящие.
Постояльцам тюрем и карцеров было в эти дни объявлено, что в честь визита
военного министра Куропаткина будут варить рис, а не картошку, обещали дать
суп с мясом, и все шесть тюрем Сахалина взволнованно гудели голосами
изголодавшихся людей:
с гнилой картошки уже пухнуть стали...
как военный губернатор - отдал ему деловой рапорт, приняв который министр
соизволил указать:
войск гарнизона, ряды надзирателей тюрем и солдат конвойных команд,
незаметно шепнув адъютанту:
подле Ляпишева, любезно козыряя в сторону дам, кричавших ему "ура". Министр
с удовольствием обозрел массивную фигуру ямщика, опоясанную малиновым
кушаком.
что сейчас лихо гикнет и помчит нас к московскому "Яру", чтобы мы до утра
слушали цыганок.
а потом шестерых зарезал в Сокольниках.
уже проникнувшись настроениями каторги...
лотошники, продавая орешки и кулечки с карамелью; детвора глазела на
леденцовые петушки; мужчины воровато приценивались к штучным папиросам.
Среди бушлатов каторжан и армяков ссыльнопоселенцев резко выделялись
господа, прилично и модно одетые, все в котелках, при тросточках, у иных же
напоказ были выпущены на животы цепочки от золотых часов.
свое "браслетами", теперь лавочки содержат, бани семейные, где своруют, где
приторгуют... Здесь страна парадоксов, и все, что видите, это как декорация
в балагане.
небывалым проворством разломали соседний забор, произвели маневры с
приставлением лестниц к стенам домов, прыгали с крыши на крышу, как гимнасты
в цирке, а в конце учения дали напор на шланги. Куропаткин подивился их
бодрости:
набрали таких ловких пожарных?
умеешь поджечь, сумеешь сам и потушить.
выступив вперед, отличным голосом исполнил начало: Много за душу твою
одинокую, Много людей я сгубил. Я ль виноват, что тебя, черноокую, Больше
всей жизни любил.
солиста добрым припевом:
с такой экзотикой он еще никогда не встречался. Ему захотелось сделать
Ляпишеву приятное, и, он сказал:
Иерусалиме, не смог бы так угодить Пилату, как угодили вы мне своим
управлением на Сахалине... Хвалю, хвалю!
послужной список Ляпишева будет украшен выразительной фразой: "В мае 1903 г.
удостоен похвалы высшего начальства".
улицы Александровска опустели, сразу сделавшись мрачными, жуткими, почти
зловещими. Ляпишев, наверное, был неплохим юристом, но большой профан в
военных делах. Однако даже он начинал чувствовать, что назревают события,
которые сейчас еще трудно предвидеть. Он сказал Куропаткину, что сооружение
Великого Сибирского пути еще не завершено до конца: эшелоны через Байкал
переправляются на паромах.
тащится двадцать суток. Если японцы и начнут войну с нами, они постараются
начать ее еще до того, как мы закончим прокладку круговой Северобайкальской
дороги. Среди офицеров сахалинского гарнизона поговаривают, что лучше сразу
эвакуировать войска из Маньчжурии, нежели залезать в войну, к ведению
которой ни армия, ни флот России не готовы.
Япония задеть великую Россию. Как и с какими глазами мы можем уйти из
Маньчжурии, если только на создание города Дальнего нами расходовано
девятнадцать миллионов рублей, а ведь строительство еще только начинается...
Покинуть сейчас Маньчжурию - значит расписаться перед всем миром в слабости
русской армии и русского флота. Я не пророк, - сказал Куропаткин, - но смею
утверждать, что один наш солдат выстоит в бою противу пяти-десяти японских
мозгляков.
пресекать, - наказал Куропаткин. - Если мы гордимся неприступностью такого
Карфагена, как Порт-Артур, то вам-то, сахалинцам, чего бояться? Сахалин
отгорожен морем, он не имеет рокадных дорог, зато одни ваши комары да болота
чего стоят... Да ведь Сахалин - это тот же Карфаген!
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Майер Стефани
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр
Самойлова Елена