октябрю 1944-го, иначе говоря, с мыса Федора, где мало-помалу утихает
землетрясение, перебросить вас рывком на Дунай, который содрогается от
взрывов донных и якорных мин.
вам обязательно нужно понять!
стал заниматься с Григорием лечебной гимнастикой, разработанной по особому
методу.
один день своих объединенных усилий.
моряком! Манящая цель была перед ним.
которого Григорий, по-прежнему живя на маяке, заканчивал среднюю школу в
соседнем поселке.
Ивана Сергеевича педантично отрабатывал ходьбу, бег, прыжки, махи,
повороты, будто готовясь к отборочным спортивным соревнованиям. Даже во
сне мускулы его не могли забыть об этом - так уставали к ночи. Григорию
снилось, что он бегает, прыгает, сгибается и разгибается, а рядом стоит
неизменный Иван Сергеевич в белом халате и держит хронометр в руке.
неотрывно смотрела на него исподлобья своими сумрачными зеленовато-серыми
глазами, а потом небрежно уронила бы что-нибудь одобрительное. Наконец-то!
Она так редко его хвалила.
обещала. Ни "будущим летом" не приехала, ни во все последующие за тем
годы. Просто удивительным образом исчезла, без следа растворилась в этом
необъятном и непонятном мире.
он описывал землетрясение. А потом уж и на письма перестала отвечать. И
они, одно за другим, начали печально возвращаться обратно.
почту. Оттуда ему сообщили, что письма возвращены "за выбытием адресата".
трудно поверить, не правда ли? На нее было совершенно непохоже. А он-то
считал, что она - верный, непоколебимый друг и в горе, и в радости, друг,
не способный нарушить данное обещание!
Да, забыла. Но жива! По какой-то непонятной причине ушла из его жизни,
однако иначе, чем ушел Володька...
- не делился Григорий своими переживаниями. Где-то он вычитал недавно:
"Мужчина должен нести свое горе молча и в одиночку". Ну что ж! Это было
правильно: молча и в одиночку...
тщательно Отутюженном тетей Пашей костюме стоит у притолоки двери в
кабинет Ивана Сергеевича, а тот, прохаживаясь взад и вперед несколько
быстрее, чем обычно, говорит ему:
успехе ничуть не меньше тебя, даже больше. Ты пройдешь медицинскую
комиссию и будешь по физическим данным своим допущен к испытаниям в
военно-морское училище.
ни странно, главным образом тебе помогло землетрясение. Ну а теперь беги!
Не опоздай на севастопольский автобус. И помни: вечером по пути домой
обязательно зайди ко мне. Как бы поздно это ни было! Я буду ждать, понял?
Хотя, повторяю, я ни капельки за тебя не волнуюсь.
под окном, скрылась за воротами больницы.
Севастополь. Но тогда бы, вероятно, он больше волновался. Пока что мальчик
держится молодцом. Верный признак: не вставляет в русскую речь украинские
слова - значит, держится! Да и было бы неудобно перед севастопольскими
врачами. Кое-кто, пожалуй, истолковал бы приезд Ивана Сергеевича как
навязчивость, бестактность, стремление использовать авторитет своего
имени. Нет уж, пусть мнение его коллег будет абсолютно беспристрастным!
несомненно, передержали на костылях. Фигурально выражаясь: пеленали,
кутали, по-бабьи парили в рукаве!
Буквально встряхнула!
другой - на мысе Федора. У него же не было никаких необратимых явлений. И
физических увечий никаких. Время шло, следы контузии исчезали. В какой-то
мере он был подготовлен к тому, чтобы отбросить костыли. Не хватало лишь
толчка. И вот он, толчок! Да нет, какой там толчок! Настоящий взрыв
психической энергии! Раньше энергия была задавлена, зажата где-то в недрах
его существа, и вот...
землетрясения не простирал к Григорию руки, не возглашал: "Восстань, иди!"
Он сам отбросил костыли, без приказания. Вернее, повинуясь внутреннему
властному приказу - помочь человеку!
излечивает сильное нервное потрясение.
двух надписей, обнаруженных при археологических раскопках в Греции:
костыль и побежал. Он вскочил, погнался за ним и стал здоров".
дерево. В ужасе стала громко звать отца и мать и ушла из рощи здоровой".
Сергеевич. - Стоит лишь представить себе - по рассказам очевидцев, - при
каких обстоятельствах он отбросил костыли. Он же не пошел, он побежал! Сам
очень удачно выразился: словно бы ветром подхватило и понесло! Именно
понесло! Сломя голову он бросился на помощь к погибавшему человеку. Вот
разгадка его эмоционального взрыва. Привязанность к этой сиделке,
благодарность за то доброе, что он видел от нее, стремление заплатить
добром за добро - все вместе сыграло роль своеобразного психического
катализатора.
лет мальчик)?"
Это как раз и произошло с тобой в ту сентябрьскую страшную ночь. "Думая о
других..." - звучит как девиз, не правда ли?.. Дошло это до него?.."
ожидая вызова? Либо его уже вызвали к столу, покрытому красным сукном, и
он в чем мать родила вышагивает под недоверчиво настороженными взглядами
врачей, членов медицинской комиссии.
другую профессию, скажем агронома, врача, педагога, инженера. Но он вбил
себе в голову: во что бы то ни стало должен быть военным моряком, точнее -
минером!
Григорий хмурился, когда ему напоминали про балаклавскую мину. Ведь дело
не ограничилось тогда контузией. При взрыве погиб его лучший друг,
которого он называл своим Котом в сапогах.
технику люблю. Мне один человек говорил: "У тебя талант в пальцах!" Ну а
тут сочетание: и море и техника, то есть мины. Всякая новая мина
неизвестного образца - это тайна. А что может быть интереснее, чем
разгадывать тайны, верно?
В выборе профессии было как будто и что-то очень личное, им самим,
возможно, еще не совсем до конца осознанное...
палатам. А Григория нет и нет!
Уединившись в своем кабинете, Иван Сергеевич включает настольный свет,
пытается читать. Где там! Газета, книга валятся из рук.
кажуть: в тэбэ здоровье - самэ найкраще!
руками. - Заморочил мне голову с утра: волнуетесь, Иван Сергеевич,
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Корнев Павел
Березин Федор
Сертаков Виталий