Чтение 32–й страницы книги ~Предела нет~

посматривая на часы, - вы радируете своему командованию о том, что я
прекращаю борьбу. Более того, готов отказаться от лютеола. Не продаю, но
консервирую. Запираю в сейф. Видимо, время его еще не пришло. Но оно
придет, уверяю вас! Какова цена моей капитуляции? Двести тысяч! - Он
поспешно добавил: - В долларах! Поверьте, я не запрашиваю с вас лишку.
Именно столько дали бы мне американцы. Так что не будем торговаться...
Быть может, вас интересует, как я использую эти двести тысяч долларов? Я
растранжирю их. Я буду тратить их по Лютеру. Покойный отец посоветовал бы
мне разводить на склоне лет цветочки. Он был известным цветоводом у нас в
Тюрингии. Но я не последовал бы этому совету. Цветочки, всю жизнь
цветочки! Нет, это не для меня... Теперь второе мое условие. Оно связано с
моим будущим местопребыванием. Не Сибирь! Только не Сибирь. Эта страна,
конечно, отпадает. Что делать с двумястами тысячами долларов в Сибири? Я
предпочитаю Буэнос-Айрес. Дорога, разумеется, за ваш счет.

Прищурясь, Бельчке поставил пистолет на рукоять, некоторое время
подержал в таком положении, потом положил.

- И последнее условие, второстепенное, - небрежно сказал он. - Я,
видите ли, не очень уверен в этом Банге. Он исполнителен и глуп - опасное
сочетание. Бог его знает, что втемяшится ему в башку. Он может вдруг
арестовать меня или даже расстрелять. Поэтому нужны некоторые
предосторожности против Банга. Пусть этой же ночью ваши высадятся с
самолетов в Терезиендорфе. Запомнили название? Так и передайте в своей
радиограмме: известный химик, можете назвать мою фамилию, начальник
сверхсекретного объекта в Терезиендорфе, капитулировал и просит помощи...
А! Вот и Банг с картой! - оживленно воскликнул он.

Карта с лихорадочной быстротой расстелена на столе.

- Терезиендорф, Терезиендорф! - Бельчке ткнул карандашом в кружок,
обведенный тройной красной линией, вдобавок жирно подчеркнутый. -
Наглядно, не правда ли? Вот вы, а вот американцы! Ваши аванпосты в
Санкт-Пельтене. По прямой до нас около ста километров, даже менее ста, не
так ли, Банг? От магистрального шоссе Санкт-Пельтен - Амштеттен в сторону
километров шесть, я полагаю.

- Четыре, - угрюмо поправил Банг.

Колесников нагнулся над картой.

- Убедились, убедились? - Бельчке суетливо топтался подле него, чуть ли
не пританцовывая от нетерпения. - Ориентир прост... Это шоссе
Санкт-Пельтен - Амштеттен! Самолетам идти, держась все время за
магистральное шоссе. Строго вдоль шоссе! Долетев до Амштеттена, свернуть
вправо, вот здесь, миновав мост и эти пакгаузы. Важно, понимаете ли, не
перепутать населенные пункты.

Он не утерпел, поправил карандашом из-за спины Колесникова прерывистую
линию, опоясавшую Терезиендорф.

Разведчик продолжал молча изучать карту, запоминая названия.

Интересно, как ведут себя Банг и Бельчке за его спиной? Кивают,
улыбаются с торжеством, подмигивают друг другу?

Что-то мухлюют они, чего-то определенно не договаривают - и самого
важного! Но чего?

Пискливый голос не дал додумать до конца. Банг что-то негромко сказал.
Бельчке ответил ему.

- Верно. Не очень вежливо с вашей стороны, но верно. Я не закончил свои
испытания, и я капитулирую перед русскими...

Он рухнул на стул, оперся локтями о колени, закрыл лицо руками и застыл
так - в позе отчаяния.

Колесников недоверчиво покосился на него.

Малость переигрывает, разве не так? Пережимает. Чересчур старается.
Сами игрывали когда-то в клубном драмкружке, понимаем, что к чему.

Наверное, раздвинув чуточку пальцы, Бельчке с беспокойством наблюдает
сейчас за ним, Колесниковым: поверил ли?

"Ну, думай же, черт! - мысленно прикрикнул на себя Колесников. - В
твоем распоряжении секунды. Думай побыстрей!

Вспомни с самого начала все. Вспомни лица Банга и Бельчке, склонившиеся
над принесенной картой. Блики и тени перебегали по ним! Зловещая
непонятная мимика!

Ну а жесты? Вспомни жесты Банга и Бельчке!

Зачем, спрашивается, Бельчке высунулся из-за его, Колесникова, спины и
что-то торопливо подправил карандашом на карте? Что он там подправил?

Дорисовал кружочек, которым обведен на карте Терезиендорф. Почему?
Красная линия была прерывистой в одном месте. Почему она была
прерывистой?.."

И вдруг Колесников понял!

Терезиендорф! Название на карте! Подвох в этом названии!

Бельчке, педант и аккуратист, машинально дорисовал прерывистую линию. А
прерывистой она была потому, что все на карте пришлось исправлять
второпях. Название Терезиендорф было обведено кружочком всего несколько
минут назад - специально для него, Колесникова.

Это был ложный выпад, применяющийся в фехтовании. Бельчке отводил
глаза. Он дал неверный адрес.

Зачем?

Эсэсовцы, помогая Колесникову одеваться, толковали что-то о том, что
путь на Амштеттен забит. По магистральному шоссе сплошным потоком
двигаются отходящие колонны войск и тыловые службы. Но при этом
соблюдается строгая очередность. Вероятно, колонне машин Бельчке назначено
выйти на магистральное шоссе проселками не раньше утра. Бельчке боится
бомбежки. Отводя удар от себя, точнее, перенацеливая его, он, кроме того,
выигрывает несколько часов на сборы.

В его положении это имеет значение.

Как возникла у него эта мысль? Экспромтом? Едва лишь увидел Колесникова
в своем кабинете? Возможно. Хотя в тетради, в последней записи, есть,
кажется, несколько слов о том, что подопытный девятьсот тринадцатый -
разведчик, и это очень важно.

Так или иначе, хитрость разгадана. Не получился эффектный ложный выпад!
Бельчке не удастся дезинформировать наше командование, направить его по
ложному следу!

Но если мы не в Терезиендорфе, то где же мы?

Стиснув зубы, Колесников напряг память. Карта! Вспомни, как выглядела
карта!

Это отняло у него столько сил, стоило ему такого невероятного нервного
напряжения, что он едва не застонал.

И все же карта во всех подробностях возникла наконец перед его
умственным взором.

В левом углу карты (а не в правом, где находится Терезиендорф) что-то
белело. Как будто бы там остались следы подчистки. Да, точно! В этом месте
с поспешностью стирали резинкой, даже, по-видимому, счищали лезвием бритвы
красный кружок, которым был обведен какой-то населенный пункт.

"Ну же, название этого населенного пункта! Ахтунг?.. Афер?..

Ашен! Так и есть! Я - в Ашене! Мне указали пункт, который находится в
диаметрально противоположной стороне, не влево, а вправо от шоссе (если
двигаться от Санкт-Пельтена), но примерно на таком же расстоянии, что и
Ашен".

И вот вся вражеская стратегия как на ладони!

Бельчке провел руками по лицу. На пухлых губах его опять играет та же
приветливая, доброжелательная улыбка.

- Вы убедились?

- Да, я убедился, - сказал Колесников.

- Не будем же медлить! Вы, конечно, имеете свой шифр или радиопароль?

- Имею.

- В какое время выходят на связь ваши штабные радисты?

- Днем через каждые четыре часа. Ночью каждый час.

- И долго ждут связи с вами?

- В течение пятнадцати минут.

- Сейчас без семи минут три.

- Да, пора.

- В таком случае... Банг! Сопроводите нашего гостя к рации!

7. СТУЧИСЬ В ПЛОТНО ЗАКРЫТУЮ ДВЕРЬ!

Колесников ожидал, что его поведут к трапу и куда-то вниз. Но Банг
толкнул одну из белых панелей в стене, она мягко подалась и ушла внутрь.
Ого! Сколько здесь потайных дверей!

- Прошу! - сказал Банг и пропустил "нашего гостя" первым.

Перед Колосниковым был коридор, и довольно длинный. Вереница плафонов
протянулась под потолком. Лампочки почему-то горели вполнакала.

Быстро пройдя по коридору, Банг и Колесников очутились в тесной
комнате, где помещалась радиорубка. Радист, белобрысый юнец с воспаленными
красными веками, видимо, хронически недосыпающий, вскочил с табуретки. Он
с удивлением взглянул на Колесникова.

А тот внимательно рассматривал рацию.

Почти такой же переносной приемо-передающей аппаратурой пользовались
разведчики, только здесь ящик был побольше. Как обычно, стояли под столом
сухие элементы: три батареи накала и одна для питания - анодная.

Колесников вспомнил о шифрах-роликах, из-за которых его заклинило
когда-то в бомболюке ДБ-3. Эх, как кстати был бы такой ролик сейчас!

Ну что ж! Придется воспользоваться запасной линией связи - передавать
кодом по радио.

Колесников потянулся к ключу.

Банг придержал его за руку.

- На ключе наш радист! - строго сказал он. - Будете диктовать текст.
Запомнили то, что сказал штандартенфюрер? Или, может быть, записать его