Чтение 88–й страницы книги ~Секретный фарватер~

видно, хотелось покрасоваться, пощеголять.

С первого же дня, проникшись к Александру симпатией, начальник принялся
рассказывать ему историю своей любви.

Это была его первая любовь.

- И - последняя! - с достоинством подчеркнул он. Вокруг собеседников было
очень тихо, как бывает только в шхерах после захода солнца. Ветер упал.
Тельняшки висели на дереве совершенно неподвижно, не нуждаясь ни в каких
прищепках.

- К нам писатель недавно приезжал, - сказал начальник поста. - Хочет о
нас роман писать, про нашу героическую, а также будничную жизнь. Ну, не
знаю. Другим, может, будет интересно читать. Нет, вот бы он про любовь
написал! Мы ему говорим: мало вы, писатели, пишете об этом. А надо бы
большой роман или даже несколько романов про самую настоящую, верную любовь.
Именно - верную! Как ты считаешь?

Александр промолчал.

- Сели мы вокруг гостя под нашим деревом и критикуем его, но, конечно,
вежливо. Старые, говорим, писатели больше писали про любовь. Почему? Разве
сейчас стали меньше любить? А когда новые и пишут, то, извините, как-то вяло
и вс" больше про измены или неудачную любовь. А нам надо про удачную!

- Попадается и про удачную.

- Тоже неправильно описано, я считаю. Поцеловались на последней странице,
расписались, и книге конец. Мне неинтересно так.

- Как же тебе интересно?

- Мне - и моей жене, - солидно добавил он, - интересно прочитать дальше -
о супружеской жизни. Как она строится, какой есть положительный опыт. Я бы
желал прочесть о людях, которые полюбили друг друга в ранней молодости - как
я и моя жена. Любят, понимаешь, очень сильно и много лет. Никакой фальши
между ними, ни одного слова лжи. Прошли через всякие испытания, болезни,
долгую разлуку и прожили в счастье до самой смерти. Вот это был бы роман!

Он с воодушевлением посмотрел на Александра.

- Писатель не обиделся на тебя?

- Кажется, нет. "Буду стараться, говорит. Самое главное, что я почерпнул
на границе, - это то, что вы счастливые. А счастье - несокрушимая сила!"
Потом засмеялся. "Я, говорит, если бы сумел, всех вас так описал, что лучшие
девушки в стране только за пограничников бы замуж шли". - "А что, и
правильно, - заметил мой прожекторист. - Обману не будет, товарищ писатель.
Пограничник-то, он - человек верный!"

Александр одобрительно кивнул.

- Погоди-ка, - сказал начальник, видимо решившись. - Чего я тебе покажу
сейчас!

Он сбегал в дом и принес фотографию жены.

- Вот она какая у меня, - с гордостью сказал он. - Нравится тебе?

Из ракушечной рамки выглянуло наивное личико с круглыми удивленными
глазами. Косы были уложены на голове венчиком. Чем-то напомнило ту девушку,
которая любила "перечитывать" Ленинград, "перевертывая его гранитные
страницы". Но у той глаза, конечно, были выразительнее, ярче...

- Хорошая, - вежливо сказал Александр, возвращая фотоснимок.

- Да? Снимок, учти, плохой. А в жизни она гораздо лучше. Красавица она у
меня! - Он спохватился: - Что же это я о себе да о себе! О нас с женой. А ты
как решаешь этот вопрос?

Александр пожал плечами. Получалось неловко. На откровенность полагается
отвечать откровенностью.

Но он совершенно не умел говорить на такие темы.

Потом опять вспомнил о девушке из театра. А о ней бы рассказал, если бы
полюбил? Нет, вероятно. Это обидело бы ее. А разве он позволил бы себе ее
обидеть?

В некоторых девушек, наверно, можно влюбиться, когда они слушают музыку.
У соседки было тогда такое хорошее выражение лица, сосредоточенно-нежное,
почти молитвенное.

Он только отвернулся на минутку, а она уже была тут как тут, рядом с ним,
будто крошечный эльф спорхнул в ложу с люстры, висевшей над залом. А из
оркестра в это время звучал аккорд, протяжно-томительный, величавый.

"Это же тема великого города! - удивилась она. - А вы и не знали?.."

- Эх! Заговорил я тебя! - с раскаянием сказал начальник поста. - Вот ты и
печальный стал. Пойдем заправимся! Штормовых уток будем доедать.

В позапрошлую ночь был шторм, а в непогоду птицы летят на свет маяка, как
ночные бабочки на огонь, и расшибаются о башню. Утром кок подобрал несколько
штук и теперь баловал команду.

- Пошли! - Александр встал. - Через час мне на вахту...

Никакого движения на противоположном берегу - ни огонька, ни искорки.
Двое в кустах неподвижны. Они разговаривают шепотом.

Точнее - это монолог. Говорит один - отрывисто, будто откусывая концы
фраз. Второй лишь подает реплики и внимательно слушает. Он удивлен. У его
обычно молчаливого помощника приступ откровенности:

- О! Вы назвали меня генералом от диверсий. Вы мне льстите. Цвишен - вот
кого можно назвать генералом от диверсий! Я всего лишь старший фенрих,
кандидат на офицерский чин.

Мой возраст, видите ли, был призван уже под конец войны. Мне было
восемнадцать лет. Я выразил желание отдать жизнь за фюрера и представил
документы об отличном окончании школы плавания. Бывший чемпион Европы Фриц
Ягдт считал, что я могу стать пловцом мирового класса.

Командование удовлетворило мое ходатайство. После проверки я был назначен
в соединение адмирала Гельмута Гейе. Наша часть находилась на особом
положении. Личный состав проводил испытание секретного военно-морского
оружия.

На глазах у меня испытывались "Зеехунды", двухместные подводные лодки, а
также катера-торпеды. Команда нацеливала катер на вражеский корабль, потом
выбрасывалась за борт.

Игра со смертью? Да. Но некоторым удавалось вернуться, особенно если их
страховал второй катер, который находился поблизости.

Через полтора месяца я, согласно выраженному мной желанию, попал в отряд
боевых пловцов. Мы тренировались днем и ночью. Итальянцы, как вам известно,
обогнали нас в этом отношении, и нужно было наверстать упущенное.

Я, ученик Ягдта, по-прежнему шел в числе других. В одно из своих
посещений сам Лев - так мы называли адмирала Д"ница - обратил на меня
внимание. Я получил вне очереди звание старшего фенриха, кандидата на
офицерский чин.

К сожалению, война быстро приближалась к концу. Силы наших сухопутных
войск слабели. Флот был загнан в гавани. Именно поэтому диверсия - уже как
средство обороны, а не нападения - выступила на передний план.

Да, совершенно верно. Это сказал Кеннингхэм48:

"В отчаянном положении единственный выход - атаковать!" Вот мы и
атаковала.

Конечно, нам не удалось добиться таких результатов, как, скажем,
итальянцам в тысяча девятьсот сорок первом году. Помните: на управляемых
торпедах они проникли на александрийский рейд и атаковали два линкора -
"Куин Элизабет" и "Вэлиент"?

Начальство повторяло: продержаться во что бы то ни стало! Затянуть время!
Нет, это не был страх агонии, хотя говорят, что умирающие всячески пытаются
оттянуть последнюю, неизбежную минуту. Мы-то еще надеялись. Нам объяснили,
что в подземной Германии за нашей спиной выковывается оружие победы.

Правильно! Геббельс называл его волшебным мечом Нибелунгов. Речь шла об
атомной бомбе.

Но с бомбой мы, немцы, опоздали. Говорят, всего лишь на полгода.

Я, однако, еще успел получить свой железный крест. Это было почти под
занавес. Во время вашей высадки в Северной Франции. Меня послали на подрыв
моста через один из каналов на Шельде. Впрочем, вы знаете об этом не хуже
меня. Вы же изучали мой послужной список. Там расписано куда более красиво,
чем было в действительности.

Вот именно! В диверсии решают тренировка, четко отработанные рефлексы,
привычка. Сотни раз мы взрывали мост, так сказать, в уме. Затем после
полуночи моя группа спустилась под воду и поволокла мину по каналу - почти
на плечах. Возни было с ней - до седьмого пота.

Я приказал сменяться через каждые пятнадцать минут. Двое плыли, таща мину
за собой, третий шагал по дну, толкая ее сзади. Четвертый отдыхал.

Силы, понимаете, надо было беречь. За весь путь мы ни разу не поднялись
на поверхность.

Как ни спешили, но лишь на исходе ночи доставили груз к мосту. Важно было
не перепутать мосты, как получилось с нашими предшественниками. Пришлось
всплыть на поверхность, чтобы определиться.

Я и фельдфебель Дитрих вынырнули без малейшего плеска - нас специально
учили этому. Потом мы по стропилам поднялись наверх.

Это был "наш" мост, то есть предназначенный к взрыву. Выяснилось, что
придется снять часовых. Это, знаете, делается очень просто, вот так...
Ну-ну, не буду! Хотел показать наглядно. Важно, понимаете ли, сразу
добраться до горла! Может, вам когда-нибудь пригодится.

Хотя что это я? Ведь вы только посылаете на задания. Всю свою жизнь
проводите в кабинете или в легковой машине, взвешиваете, обдумываете, потом
провожаете таких, как я.

Впрочем, я бы не поменялся с вами. Мне было бы скучно. Опасность как-то
разнообразит жизнь...

Убрав часовых, мы с Дитрихом прикрепили мину к подножию центрального
быка. Я сверил часы и пустил в ход механизм. Ровно в полдень, время "пик",
когда на мосту наиболее интенсивно передвигались грузовики и танки, мина
должна была сработать.

Она и сработала. Не знаю, на сколько дней мы задержали продвижение ваших
частей и какую роль сыграло это на последнем этапе войны. По-моему, было бы
важнее задержать русских на Востоке. И к этому в конце концов пришли, но уже
в тысяча девятьсот сорок пятом году.