Чтение 36–й страницы книги ~72 метра~

города Владивостока он посвятил напряженным думам: как вывернуться, что
врать? О лютости и человеконенавистничестве начпо он был наслышан и
хорошо знал, что чем ничтожнее повод, тем тяжелее могут быть
последствия.

Выйдя из поезда, комбат окончательно пал духом. Не помня как, он
добрался до штаба и три часа болтался под окнами.

В пятнадцать часов он прошел в приемную начпо. Выждав длинную очередь
различных просителей, он зашел в кабинет и представился

- Товарищ контр-адмирал, майор такой-то по вашему приказанию прибыл.

Начпо оторвал от бумаг злые глаза и взглянул на комбата своим
знаменитым пронизывающим взглядом, под которым человек сразу же
вспоминает все свои грязные делишки, вплоть до первого класса средней
школы, и холодно промолвил:

- А я вас и не вызывал, товарищ майор.

Пятясь задом, комбат исчез из кабинета и несколько минут в приемной
думал только одну думу: как все это понимать? Скоро до него дошло.

- У, сукин кот! Убью, гадом буду, убью!.. - и далее комбат, обратясь
к египетской мифологии, снабдил Диму такими родственниками, что и в
кошмарном сне не привидятся.

Всю обратную дорогу комбат посвятил идиотизму сложившейся ситуации.

Он собрал весь свой лоб в горсть и принялся думать: как при всем
идиотизме сохранить себе лицо.

Через пять с половиной часов он вышел из вагона с болью. От сильных
раздумий он вывихнул себе разум. Он ничего не придумал. И не сохранил
себе лицо: вся часть ржала неделю, стоя на ушах

ГРОБЫ

Молодой лейтенант-медик прибыл к нам на железо, когда мы в заводе
стояли. Как раз шла приемка корабля отзаводчан: вертелось, крутилось, в
спешке, в пылюке; все носились как угорелые: каждый принимал свое. Медик
тоже должен что-то принимать. Ничему не научив, его сразу включили в
работу.

- Лий-ти-нант!!! - заорал старпом, когда впервые его увидел. - Я ждал
тебя, как маму! Так, давай включайся. Там у тебя еще конь не валялся.
Черт ногу сломит. Ни хрена не понятно с твоей медициной. Давай принимай,
разберись.

И лейтенант включился в работу. Для того чтобы принять корабль или
хотя бы боевую часть, нужно знать ведомость поставки, соображать в
чертежах, в размещении, в табеле, в снабжении, в аттестате и еще черт-те
в чем. И медику тоже нужно соображать.

Лейтенант ходил с потерянным видом двое суток: все включался. Вокруг
него бегали, ставили, волокли, протягивали, поднимали, спускали а он
только существовал, причем в другом временном измерении.

Однажды он забрел на пульт главной энергетической установки в поисках
отсечной аптечки.

- Слышь, доктор, - взяли его в оборот пультовые зубры, старые
капитаны - обормоты, - а ты гробы принял? Нашел их уже?

- Какие гробы? - не понял лейтенант,

- Так у нас же гробы есть, - сказали ему, - ты что, их никогда не
видел?

- Нет.

- Ну, ты даешь. Пора бы знать.

- Да откуда он знает?! Это же по двадцать четвертой ведомости, где
все железки: ведра там разные и остальная мелочевка; в разделе
обитаемости, по-моему. Короче, доктор, нам положено на борт два
разборных гроба. Для командира и замполита. Остальных так кладут, а этих
- сам понимаешь. В девятом отсеке, в районе дейдвудного сальника, шхера
есть, бойцы ее одиннадцатым отсеком называют. Я их там сутки назад на
дежурстве видел.

Лейтенант явился в десятый отсек. На него любо-дорого было
посмотреть; это был уже не тот потерянный лейтенант, который ни черта не
знал: быстрый, решительный, с деловым видом, он спросил у вахтенного:

- Где тут шхера в районе дейдвудного сальника, одиннадцатый отсек,
короче, откусить ему кочерыжку?!

Вахтенный подвел его и показал: вот.

Лейтенант полез в шхеру. За полчаса он облазил ее всю: исползался,
измазался - гробов не было.

- Товарищ лейтенант, - спросил его.вахтенный, - а чего вы там ищете,
может, я знаю?

- Да нет, ты не знаешь, - страдал лейтенант, - здесь гробы должны
быть. Две штуки. Не видел?

На лицо вахтенного в тот момент стоило посмотреть: он вытаращил и во
все глаза смотрел на лейтенанта, как ненормальный.

- Гробы???

- Да, гробы, разборные такие гробики, не знаешь? Две штуки. Работяги,
наверное, свистнули. Они ж из нержавейки, вещь, короче, и собираются в
две секунды: на замках.

Своим уверенным видом лейтенант доконал матроса, тот подумал: "А кто
его знает, на замках..."

Еще полчаса они шарили вместе; проползли все: гробов не было.

На докладе командир спросил лейтенанта:

- Ну что, доктор, врастаешь? Как идет приемка?

Лейтенант вскочил, покраснел и, от волнения спотыкаясь, зачастил

- Принято на шестьдесят процентов. Пока не хватает только гробов.

- Не понял, доктор, чего тебе не хватает? - спросил командир.

- Гробов, товарищ командир. Они по двадцать четвертой ведомости,
разборные такие, они в десятом отсеке позавчера в шхере лежали, в районе
дейдвудного сальника.

- Что за черт, - оторопел командир, - чьи гробы?

- Ваши, товарищ командир, с замполитом. Остальных так кладут, а вас с
замполитом - сами понимаете. В районе дейдвудного сальника.

- Понимаю, - сказал командир, - ты сядь, лейтенант.

Командир повернулся к механику:

- Все ясно. Это твои пультовики, больше некому. Ну, дивные козыри, я
им жопу развальцую!..

СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ

Лейтенант Саня Котин жил спокойно до тех пор, пока его квартирной
хозяйке, глубокой старушке, не захотелось зарезать свою корову.

Почему-то наше гражданское население уверено, что лейтенант русского
флота может зарезать кого угодно. Даже корову.

Старушка обложила Саню по всем правилам классического измора: она не
давала ему ни спать, ни жрать, ходила за ним по пятам, ворковала в
спину, и деться Сане было некуда; путь у него был один - к корове.

- Ми-ла-й, - шептала она ему страстно, - а я тебе и печеночку зажарю,
и котлетки сделаю, а ты уж уважь, завали родииую.

Лейтенант Саня не испытывал ни малейшего желания "завалить родимую",
да и не мог испытывать. Он даже муху на стекле не способен был завалить,
не то что корову. Однако однажды на очередное старушечье обхаживание он
как-то неожиданно для себя кивнул и сказал:

- Ладно, завалим.

На корабле Саня места себе не находил до тех пор, пока не поделился
кровожадными старушкиными наклонностями со своим лучшим другом минером
Петей.

- А бутылку она поставит? - спросил быстро Петя.

- Поставит, - ответил Саня.

Стоит заметить, что минер Петя за бутылку мог брата родного завалить.

- Вместе ее сделаем, - заявил в возбуждении Петя и тут же для
тренировки схватил кортик и принялся тыкать им в дверь, разжигая в себе
убойные страсти.

- Слушай, - остановился он вдруг, - а где у коровы сердце? Справа по
курсу или слева?

- Слева... наверное...

- Так, значит, слева, - задумчиво вычислял что-то Петя, отводя руку и
нацеливаясь.

- Ну да, - сказал он, соображая - конечно же, слева.. Если поставить
ее на задние лапы.. это будет слева... м - да.. А рога у нее есть?

- Есть.

- А вот это нехорошо, - сказал Петя и заметно охладел к кортику, -
так дело не пойдет. Надо что-то другое придумать.

- Ладно - сказал он после непродолжительного молчания, - мы ее
по-другому кокнем, собирайся, пошли печенку жрать. Жду у трапа через
пять минут.

Дома у старушки Петя хамски предложил ей сперва выставить бутылку,
мотивируя свое желание поскорее с ней встретиться тем, что перед
убийством всегда нужно слегка тяпнуть.

Старушка на радостях выставила не одну бутылку, а целых две.

Друзья слегка тяпнули, посидели и совсем уже было отправились спать,
когда бдительная старушка напомнила им, что хорошо бы приступить к
корове.

- Ах, да, - сказал Петя, полностью сохранивший совесть и память, -
сейчас мы ее... это... кокнем... Где-то у нас тут было... секретное
оружие?.. - с этими словами Петя, покопавшись в портфеле, выудил оттуда
ПТ-3.

ПТ-3 - это патрон, содержащий два с половиной килограмма морской
взрывной смеси. Им у нас плавучие мины подрывают.

Друзья захватили патрон и отправились в сарай. К корове. Сначала они
пытались вставить ей патрон... гм... в район хвоста, чтоб взрывной