Чтение 14–й страницы книги ~Великое делание, или?~

Владелец замка обалдело уставился на стол, поднял и поднес к лицу
горсть золотых монет.

- Так, так, монеты Флорентийской республики!.. Ты говоришь правду,
мальчик... Правду, будь я проклят! Моя покойная жена всегда говорила, что
я простак и нерешительный человек, что я не рыцарь, - так она говорила,
клянусь Вулканом!.. Черт возьми, клянусь этими мощами, или как их там... Я
нерешительный?! - вскричал он и, подбежав к окну, громко позвал: - Ренье!

Жак! Крепыш! Все сюда, все ко мне!..

Владелец замка торопливо спустился по лестнице. Внизу уже ждали
вооруженные воины. Я прижался к косяку высокой двери, ведущей в зал.

Барон крадучись вошел в зал. С каждым мгновением его шаги становились
вс" быстрее и быстрее. Вот он подбежал и резко остановился перед сидящим
за стаканом вина Лоренцо. Лоренцо был спокоен с виду, только нижняя его
губа еще сильнее выдалась вперед.

- Кого везешь? - грубо спросил барон.

- Мошенника... Вора... - спокойно ответил Лоренцо и сделал глоток из
стакана.

- Я забираю его - он нужен мне! - сказал барон, - Он должен быть
доставлен ко двору герцога Тосканского! И я его доставлю!..

- С этими словами Лоренцо положил руку на свой кривой меч. Сверкнули
зелеными глазами драгоценные камни на его рукоятке.

- Герцогу Тосканскому хватит своего золота, хватит с него! Алхимик
останется у меня!.. Или вы... - Он замолчал прислушиваясь. (Заливисто
заржал жеребец.)

- Какой жеребец, черт возьми! - закричал барон и обнажил меч.

Лоренцо, опрокинув кресло, также вскочил из-за стола.

- Я не стану говорить о законах гостеприимства такому выскочке, такому
нищему барону, как ты!.. - насмешливо проговорил Лоренцо, отражая удар.

- Черт, темно! - разъярясь, прохрипел барон.

- Да будет свет! - ответил Лоренцо и концом меча перевернул светильник.

Масло ярко вспыхнуло. Клинки вновь скрестились. Последнее, что я
увидел, был свирепый Лоренцо, опрокинувший барона и наносящий ему удар за
ударом. В комнату ворвались воины, я кубарем скатился вниз по лестнице.
Слуги Лоренцо бились возле стен крепости, в окнах замка металось пламя.

- Хозяин! - тихо позвал я.

Стон ответил мне. Я вскочил в телегу, быстро разрезал путы на руках и
ногах мессера Даниила. Некоторое время он не мог пошевелиться.

К телеге подбежал воин и громко крикнул нам:

- Куда?!

Но сверху раздались голоса:

- Золото! Здесь золото!..

И все, кто был во дворе, вихрем устремились в замок.

Я оставил хозяина в повозке, а сам бросился в конюшню. Рука нащупала
повод первой попавшейся лошади. Я вывел ее во двор. Это был рыжий жеребец
Лоренцо.

Мой хозяин ласково потрепал его по шее, медленно, прямо с телеги,
перебросил свои затекшие ноги на его неоседланную спину, помог забраться
мне. Потом он гикнул, жеребец помчался. И мы скакали долго, пока горящий,
как костер, замок не скрылся из виду... Мы ехали шагом по берегу моря.
Сзади все разрасталось зарево пожара. И мне казалось, будто я вижу, как в
языках пламени сражается сверкающим мечом неистовый и надменный Лоренцо.

Утром хозяин заставил лечь коня, а мы растянулись рядом на влажном песке.

Ветер шевелил мохнатый кустарник; мягкие, неуловимые струйки песка
лились у меня с ладони. Светло-зеленое, сверкающее золотыми блестками море
шумело перед нами. Высокие волны набегали на берег и, шипя, отступали.

- Я не тюйду с вами, хозяин! - сказал я.

- Да, с тебя хватит, я согласен... А ведь из тебя вышел бы неплохой
алхимик, Одо. У тебя хорошие руки, они многое умеют, ты грамотный и
настойчивый. Мне жаль с тобой расставаться...

- И я буду алхимиком. Буду! Я буду искать философский камень. Это так
интересно! Только не надо обманывать...

- Не думаю, что он существует, этот камень.

- Я буду искать. Я люблю смотреть, как плавится медь, как дробится и
сливается ртуть, будто олово, расплавленное, но холодное. Я люблю возиться
зимой у печи-атанора и следить, как настой из трав по капле возгоняется из
реторты... Я буду алхимиком, хозяин!

Мессер Даниил раскрыл сумку:

- Черт, да ты высыпал все золото!

- Ваша жизнь стоила его, хозяин!

- Ах, нет, здесь осталось несколько монет. Возьми их, Одо! Бери с
сумкой...

Мне не нужно денег. Я доеду до Монпелье, там еще не кончилась ярмарка,
и продам этого рыжего красавца. Он стоит не одну сотню дукатов.

- Но, хозяин, в сумке лежит пергамент. - И я вынул тот самый арабский
документ, который хозяин показывал герцогу. - В нем описан узуфур.

- Узуфур? Я не могу читать эти закорючки... Возьми его, ведь он твой.
Может быть, в нем содержится секрет Красного камня алхимии... Но, Одо,
если ты в самом деле хочешь стать алхимиком и всю жизнь дышать невидимыми,
но ядовитыми испарениями, исходящими от раскаленного серебра или кипящей
ртути, то я дам тебе письмо к моему старинному знакомому... Когда-то я
учился в Англии, в Оксфорде. Мне пророчили блестящую будущность, но я, как
видишь, избрал другие пути... Меня очень любил один профессор. Сейчас он
оставил кафедру и занимает высокое положение епископа Линкольнского. Я
напишу к нему несколько слов, он поможет тебе. Но не рассказывай ему,
прошу тебя, обо мне.

Он будет, пожалуй, огорчен.

В ближайшей таверне у проселочной дороги мой хозяин написал коротенькое
письмо на обороте арабского пергамента. И мы расстались. Упругой,
неутомимой рысью бежал по светлой дороге рыжий жеребец. На повороте хозяин
повернулся, махнул мне рукой и скрылся навсегда.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Магистр из Оксфорда

Два года продолжался мой путь в Англию, в графство Линкольн. Это был
трудный путь. Часто я вынужден был забывать о своей цели и заботиться о
сохранении жизни, о том, чтобы бренная ее нить не прервалась из-за холода
и голода...

Кем только мне не пришлось быть, пока я не встретился со стариком
жонглером и фокусником! Он обучил меня своему сложному и любимому народом
искусству.

На рыночных площадях я пел песни о великих битвах и могучих героях,
побеждавших великанов и волшебников, подбрасывал и ловил блестящие ножи и
несколько медных шаров, а старик собирал деньги. Слава о моем искусстве
двигалась быстрее бедной лошадки, впряженной в повозку с нашей утварью.

Иногда нас приглашали даже в замки, где мы развлекали богатых и знатных
вассалов.

- На юг! - говорил мой товарищ. - На юг, туда, где плещется море, где
не нужно носить тяжелой и теплой одежды.

- На север! - отвечал я. - Только на север! Мне нужно прийти в графство
Линкольн...

За дорогую плату лодочник перевез нас из Булони к меловым берегам
королевства Англии. Здесь жонглеров еще больше любили, чем в Бургундии или
Шампани. Мой друг старик фокусник простудился в дороге. И я оставил его у
крестьянина, отдав старику все деньги, которые имел, а сам продвигался все
дальше и дальше на север. В сияющем мае я уже шел по цветущим лугам
графства Линкольн. Но жестокое разочарование ожидало меня: слуги епископа
Линкольнского ответили мне, что тот епископ, к которому я шел, уже давно
умер.

- Иди в Оксфорд, - посоветовали они мне. - Там живет удивительно ученый
монах, большой друг нашего покойного епископа.

У меня не было больших надежд, но я все-таки пошел, чтобы хоть
посмотреть на этого монаха, который получил прозвание Мирабилис -
Несравненный - и об учености которого мне уже давно приходилось слышать.
Примет ли он меня?..

Глубокое равнодушие к моему повседневному труду жонглера и фокусника
охватывало меня. Но, когда собирался народ и подбадривал меня криками и
скудным подаянием, падающим в мою шапку, я оживал и работал с увлечением.
А вечером, вспоминая, как шумит огонь в печи-атаноре, как золото тает,
соединяясь со ртутью, как пахнет горящая сера, меня снова охватывало
уныние.

Неужели я не смогу приняться за изучение чудесных свойств и
таинственных превращений разных металлов, неужели я не смогу посвятить
свою жизнь алхимии, науке более удивительной и глубокой, чем схоластика и
астрология!

Попасть в Оксфорд оказалось гораздо легче, чем я предполагал. По всем
дорогам тянулись пешие и конные воины. И чем ближе к Оксфорду, тем их
становилось все больше. Меня охотно подвезли на телеге, уставленной
бочками с вином и тяжелыми боевыми щитами. Рядом ехали налегке рыцари и
бароны. Это было странное паломничество.

В жаркий июньский полдень я стоял на тряской телеге и под
приветственные крики подбрасывал и ловил четыре острых ножа и несколько
шаров. Вдали показались стены города.