латиноамериканскую политику. - И капитан сурово оглядел сидящих за столом. -
Мне заявили, что эта женщина - опасная революционерка, международная
шпионка, что она распространяет поджигательские воззвания, повсюду сеет бунт
и мятеж, подстрекает к восстаниям... невозможно поверить этому вздору. А я
полагаю, что она из тех богатых, знатных и праздных дам, которым скучно без
приключений и они попадают в сомнительные истории, совершают промах за
промахом и нимало не понимают, что делают, - с женщинами всегда так, когда
они ввязываются в политику! Вот на этом она и обожглась. Что ж, - прибавил
он мягче, - это послужит ей уроком, и не нам наказывать ее еще больше.
Высылают ее всего лишь на Тенерифе. Это не так страшно, а пока я желаю ей
счастливого плаванья.
не похожи на революционеров того типа, какой я знавал в Мексике, - в
раздумье заговорил профессор Гуттен. - Этих я скорее счел бы отпрысками
состоятельных родителей, которые легкомысленно отнеслись к родительскому
долгу и самым прискорбным образом избаловали своих сыновей. Такие молодые
люди слишком часто встречаются в Мексике, да и повсюду в Америке. Для нас
было насущной задачей оберечь от их влияния немецкую молодежь в наших
школах. С радостью могу сказать, что мы в этом преуспели, ибо опорой нам
было надежное сочетание немецкого характера и немецкой дисциплины.
фрау Шмитт. - Мой дорогой муж так часто огорчался, что наши прекрасные
немецкие дети не ограждены от пагубных иностранных обычаев.
своему особому ходу мыслей, вмешалась фрау Риттерсдорф. - Если только они
настоящие, но это еще вопрос.
жемчуга настоящие, - почтительно заметила фрау Шмитт.
оборот.
продолжать там образование, ведь из-за недавних волнений Кубинский
университет закрыли, не дав им доучиться. Все эти беспорядки, разумеется,
совершенно бессмысленны, их надо было давно уже решительно, самым суровым
образом пресечь. А что до революционеров - с этой породой я не знаком.
Охотно предоставляю их тем, кто обязан с ними справляться по долгу службы.
приподнимая голову, принялся поглощать одно блюдо за другим.
удовлетворению, на единственно правильной ноте.
освеженная, хорошее настроение вернулось; она рассказала Дэвиду все, что
узнала об испанской графине, и немало удивилась, когда он с живым интересом,
даже с восхищением стал присматриваться к этой даме; condesa уже немного
успокоилась и теперь близоруко разглядывала салат у себя на тарелке.
слову Дженни, как бы увлекательны ни были ее новости.
палубе.
этих танцоров. Жуткие, правда?
это марионетки в человеческий рост, движимые невидимыми нитями, грациозно
разыгрывают нескончаемую пантомиму, красиво изображая весьма некрасивые
чувства. Хмурые лица, гневные жесты, недоброжелательство, презрение,
насмешка - все выглядело неправдоподобно преувеличенным, нарочитым, и ей не
верилось, что так могут себя вести настоящие живые люди.
следили за ней глазами, и в их взглядах светилась упрямая злоба. Они
подталкивали друг друга локтями, перешептывались, угрюмо сжимали губы и,
даже когда ели или поворачивали голову, все равно продолжали косо на нее по-
сматривать.
поведением, - сказала Дженни. - Вон тот, которого зовут Пепе, глаз не сводит
с ее жемчугов. И знаешь, я его не осуждаю - посмотри, Дэвид, лапочка,
правда, жемчуга прелестные?
подделка, я все равно не разберу. В жизни не видел близко настоящей
жемчужины.
правда?
уверен, - сказал Дэвид. - Я ослеплен предубеждением против людей, которые
могут покупать такие побрякушки. Возможно, ее жемчуга великолепны. Мне
наплевать.
Дженни. - Настоящее великодушие.
они поддельные, - лениво промолвил Дэвид, разговор ему уже наскучил.
твоем духе. Может быть, тебе и кукла, набитая опилками, больше по вкусу, чем
живая женщина? А вот мне и ты нравишься, и настоящий жемчуг тоже. Очень
странно, просто даже непонятно, правда?
похорошело, и он ответил нежной улыбкой. Они залюбовались друг другом.
быть, они к ней перешли по наследству, или это ей любовник подарил.
ест; он еле ковырял ножом и лишь для приличия изредка подносил к губам почти
пустую вилку. Напряженное лицо его побледнело, на лбу выступила испарина.
Ленивая волна застольной беседы докатилась до него, помедлила, не получив
отклика, и потекла дальше по кругу, подхваченная его соседом с другой
стороны. Посреди трапезы, которая доставляла ей истинное удовольствие, фрау
Гуттен ощутила внезапную досаду на мужа: такой здравомыслящий, когда надо
рассуждать за других, такой мудрый и проницательный в вопросах отвлеченных,
он упрям и капризен, как дитя малое, когда надо подумать о себе. Два часа
назад он с ее помощью еле дошел до каюты, позволил уложить себя и
прикладывать к голове холодные примочки и, уступая временной слабости,
пообещал жене, что будет лежать смирно и даст за собой поухаживать, пока не
оправится.
постели и громко, воинственно заявил:
и я ее преодолею!
отогнать его, точно сорвавшееся с привязи животное.
отдохнуть и полежи спокойно. Сейчас не время выказывать достоинства твоего
характера.
сдвинул брови и, заслышав горн, зовущий к столу, решительно взял жену под
руку.
есть с аппетитом, а всякий вздор вроде морской болезни оставим нашему милому
Детке, он не может в достаточной мере опереться на интеллект, ему все же не
хватает силы духа - il est chien de coeur {Мужественный пес. Гуттен
перефразирует выражение "homme de coeur" - мужественный человек (франц.).},
- лукаво сказал он; оба весело рассмеялись, так, смеясь, вышли из каюты и
торжественно явились к столу.
разом потеряла всякий аппетит, ощутила внезапную пустоту внутри, ее чуть не
стошнило; и она прибегла к уловке, которая одна могла обмануть профессора и
заставить его выйти из-за стола, - встала, слегка кивнула остальным,
сказала, ни на кого не глядя:
меня, мне немного нездоровится.
даже не заметил этого. Фрау Гуттен напрягла все силы, чтобы выдержать
тяжесть руки, которая должна была бы служить ей опорой. Теперь - уйти, уйти
как можно скорее, не говоря больше ни слова. Лишь у себя в каюте, когда за
ними надежно затворилась дверь, профессор Гуттен громко, отчаянно застонал.
Повалился ничком на постель, и его вырвало. Детка выполз из своего угла и
скорее из чувства долга, чем ради удовольствия лизнул свисающую с койки руку
хозяина, а фрау Гуттен вся похолодела от омерзения. Она тоже легла,
откинулась на подушку, закрыла глаза.
нажала ее и уже не отпускала, пока не отворилась дверь и не послышались шаги
того, кто явился на помощь. Совесть и чувство долга, заботливость и
покорность - гранитная основа ее замужества, ее роли примерной жены -
развеялись как дым, и она предалась недостойному блаженству - совершенному
упадку духа. Пускай для разнообразия кто-то другой с ним понянчится. Пускай
он сам для себя хоть пальцем шевельнет. Пускай даже, в кои-то веки,
кто-нибудь позаботится и о ней! Ей опостылел весь свет... ей до смерти
Роллинс Джеймс
Русанов Владислав
Громыко Ольга
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Браун Дэн