Ричард ПРАТЕР

И КАЖДЫЙ ВООРУЖЕН

Глава 1

Забавная штука. Если посреди африканской саванны услышишь пару высоких
нот трубы, непременно подумаешь, что это подает голос какое-то животное. Но
если на верхнем Этаже Эмпайр-Стейт-Билдинг зашипит питон, наверняка
подумаешь, что это свистит сквозь зубы какой-нибудь шалопай посыльный.

Вот почему, когда в центре Лос-Анджелеса мимо моего уха просвистела
первая пуля, я не обратил на это внимания.

Я только-только проглотил свой обычный завтрак, состоявший из кофе и
тостов, проглядывая в газетах огромные заголовки о самом свеженьком убийстве
в Лос-Анджелесе. Убили некоего Лобо Красавчика, и это предвещало взрыв
насилия. Я подъехал в моем старом желтом "кадиллаке" с откидным верхом к
Гамильтон-Билдинг на Бродвее, остановился и с минуту щурился на окружающий
туманный мир, не менее серый, чем мой габардиновый костюм.

Выбравшись из машины, я направился в сторону Гамильтон-Билдинг, где
находилась моя контора, когда у моего уха раздался первый свист.

Ну и что? Я его услышал, подумал еще, что бы это могло летать в
лос-анджелесском смоге, и продолжил свой путь.

В десять часов утра на Бродвее полно народу, спешащего на распродажу в
одном из больших магазинов, вышедшего из своих контор, чтобы выпить кофе.
Большой оранжево-зеленый трамвай прогромыхал в сторону Четвертой улицы,
звеня на ходу. Поэтому я даже не заметил еле слышного треска и звона,
раздавшегося, когда пуля пробила зеркальное стекло витрины бара "У Пита",
рядом со входом в Гамильтон-Билдинг.

Я сделал еще шаг, увидел небольшое отверстие с радиальными трещинами в
стекле и внезапно все понял. Подсознание выхватило из памяти сотни звуков,
подобных этому жуткому свисту, которые мне довелось слышать во времена
службы в морской пехоте в южной части Тихого океана. Я уже не думал, а
отдался рефлексам: нырнул в щель в тротуаре, как в лисью нору, и покатился
по асфальту. На этот раз я услышал треск второй пули, щелкнувшей в огромное
стекло над моей головой, и кинулся на четвереньках в проулок слева от
Гамильтон-Билдинг.

Через секунду я наконец-то понял: кто-то пытается сделать из частного
сыщика Шелла Скотта шестифутовый труп, со стоящими дыбом белокурыми волосами
и очень холодной кровью.

Мельком я увидел двух пешеходов, следивших с открытым ртом, как я прополз
в проулок. Вскочив на ноги, я выхватил из-под пиджака свой револьвер 38-го
калибра. Ближайший ко мне мужчина перестал пялиться на меня, пронзительно
вскрикнул и был таков. Я слышал, как он прошлепал по тротуару, испуская
время от времени визг, который вскоре затерялся вдали.

Все случилось настолько быстро, что у меня даже не было времени подумать,
что же происходит. Я прижимался к грубой кирпичной стене, сжимая в руке
револьвер и стараясь смотреть сразу во все стороны. На краю проулка
остановилась женщина, направлявшаяся в сторону Третьей улицы, и вытаращила
на меня глаза. Она не закричала и не бросилась бежать, а просто выкатила
свои глазищи на меня и пушку в моей руке так, словно ее хватил удар. Только
челюсть двигалась как бы сама собой. Она отвалилась, потом захлопнулась,
вновь открылась и закрылась, будто женщина жевала десяток жевательных
резинок сразу. Думаю, что я тоже выглядел достаточно глупо, но все же не до
такой степени, как она. С ней поравнялся мужчина и тоже уставился на меня. Я
махнул им, чтобы они убирались. Прохожий схватил женщину за руку, и оба
исчезли из виду.

Я не мог стоять там целый день. Если кто-то и выпустил пару пуль по мне,
он уже наверняка скрылся. Пора посмотреть наконец, что происходит. Мой
"кадиллак" был припаркован у тротуара, и, наклонившись, я мог видеть его
передний бампер. Казалось, нас с ним разделяла добрая стометровка. Я
согнулся и кинулся к машине.

Ничего не случилось. С разбега я врезался в дверь и скользнул вдоль
машины, прикрываясь ею и обратясь лицом к витрине бара "У Пита". Я мог
рассмотреть два отверстия: одно - довольно высоко, другое - внизу. Я также
смог увидеть, где обе пули поразили выставку напитков внутри заведения. У
Пита была лицензия на розничную продажу, и витрина его была уставлена
бутылками виски. Это значило, что выстрелы были произведены откуда-то с
северо-востока, с другой стороны Бродвея и с определенной высоты. Возможно,
из одного из офисных зданий, выходивших на улицу. Я скользнул назад к
багажнику машины, чтобы можно было открыть дверцу, дотянулся до ручки и
нажал на нее, ожидая в любой момент новых выстрелов. Пока дверца
открывалась, я успел оглядеть тротуар.

Там крутилось около двадцати дураков, которые глазели на меня, как на
сумасшедшего. Если бы я действительно свихнулся, я мог бы без труда
перещелкать их по одному. Внезапно мне подумалось, а не помешался ли я на
самом деле.

Но разбираться в этом у меня не было времени. Я проскользнул в кабину,
согнулся над рулем с ощущением холодка в затылке, завел машину, развернулся
и тронулся по Бродвею к северу. Я засунул свой кольт в кобуру под мышкой и
оглядел улицу. Справа было несколько зданий, где мог бы укрыться стрелок и
откуда прекрасно были видны и тротуар, где я только что был, и то место, на
котором я находился в данный момент. Слишком многое нужно было осмотреть,
тем не менее я собирался сделать это в любом случае.

За сорок пять минут я обежал множество домов, опросил множество людей и
получил нулевой результат. Бесполезно было искать контору или комнату с
видом на улицу, из которой мог бы стрелять снайпер, и я убедился в
безнадежности своих усилий.

Когда я вернулся к Гамильтон-Билдинг, перед ним уже стоял полицейский
автомобиль. Я втиснулся сзади него и остался сидеть в своей машине.
Полицейский в форме опрашивал какую-то женщину у входа в здание. Знакомый
мне сержант в штатском - Дэнни Руссо - осматривал пулевые отверстия в
витрине Пита. Внутри Пит тряс головой, подсчитывая убытки. Дэнни обернулся и
увидел меня.

- Привет, Шелл, - сказал он. - Будь осторожен, тут появился какой-то
чокнутый.

- Чокнутый?

- Ага. - Он подошел к машине и облокотился на дверцу. - Бегает тут
какой-то парень, размахивая наганом и стреляя куда попало.

- Это я.

- Чего-чего? - вытаращился он на меня, но я к этому уже привык.

- Вероятно, это был я. Те дырки в стекле, - кивнул я на витрину, - кто-то
пытался сделать их во мне. Поэтому я кинулся в проулок, выхватил револьвер и
тем напугал народ.

Он продолжал пялиться на меня. Потом его худощавое лицо расслабилось, и
он улыбнулся:

- Конечно же! Какой травки ты накурился сегодня?

- Иди ты к дьяволу, Дэнни. Это серьезно. Кто-то дважды стрелял в меня.
Только что я пытался найти откуда, но неудачно.

- Это точно?

- Ей-богу!

Дэнни открыл дверцу, скользнул на соседнее сиденье, сдвинул назад свою
коричневую шляпу и поскреб голову.

- Ну и дела, - проворчал он. - Мне сообщили, что в управление вбежал
задыхающийся мужчина и сказал, что с каким-то типом здесь случился припадок;
он упал на тротуар, выхватил наган и давай стрелять во все стороны.

Должно быть, это был тот парень, что припустился, повизгивая, без
оглядки. Моя контора находится на Бродвее между Третьей и Четвертой улицами,
и до полицейского управления было четыре квартала. Не хотел бы я пробежать
столько, хотя и был в хорошей форме.

Дэнни осклабился:

- У нас есть превосходное описание припадочного. По словам прибежавшего к
нам парня, тот был пяти футов ростом, совершенно лысый и с пластырем,
наклеенным над глазами.

Я почувствовал себя оскорбленным. Во мне чуть больше шести футов двух
дюймов, вешу я двести фунтов. И никакого пластыря над глазами - такие уж у
меня брови: в середине они вздымаются вверх, потом опускаются к уголкам моих
серых глаз. И почти такие же белые, как мои волосы. Пластырь! И какой же я
лысый в свои-то тридцать лет. У меня белокурые волосы с дюйм длиной, и
покрывают они всю голову.

- Что бы там ни говорил тот тип, - пробормотал я, - это был я. Просто
пришлось пригнуться немного. И прошу тебя, не распространяйся особо
относительно этих примет.

Дэнни усмехнулся и спросил:

- Кто в тебя стрелял?

- Не знаю. Не имею ни малейшего представления.

- Давай-ка выкладывай, кто, по-твоему, мог стрелять.

- Ты что, не понял? Я же сказал, что не знаю. Так уж случилось. Я чуть на
физиономию не брякнулся, когда у моего уха просвистела пуля.

Дэнни продолжал смотреть на меня, тихо насвистывая.

- Расскажи-ка поподробнее, - произнес он наконец. Я рассказал все, что
знал, и это ему не понравилось. Мне и самому это не нравилось.

- Неужели не догадываешься, кто бы это мог быть? Не глупи, Шелл. Если
кто-то объявил на тебя охоту, тебе понадобится помощь.

Я покачал головой:

- Это все, что я знаю. Если б знал еще что-нибудь, обязательно рассказал
бы тебе. Какого черта, не думаешь же ты, что мне это нравится?

Он достал сигареты, взял одну и протянул мне пачку. Зажигая одну за
другой спички, которые проникавший в открытые окна "кадиллака" ветер тут же
задувал, Дэнни небрежно спросил меня: