и не обменяться десятью словами, - она заговорит только в том случае, если
ей покажется, что с ее кольцами или подпорками что-нибудь неладно.
- предположил я.
Не стала бы я принимать их в труппу. Ни за что на свете. Грязнухи!
шлепнув ее по могучей ляжке. - Теперь помолчи и дай мне сказать.
Английский язык у Фифин хромает, это верно, но я знаю людей, которые
говорят по-английски гораздо хуже, а трещат так, что голова раскалывается.
Нет, просто она какая-то недружелюбная. Она не хочет стать в труппе своим
человеком. Да и работой, кажется, не так уж интересуется. Вы понимаете,
мистер Робинсон, я особенно не могу жаловаться, потому что она всегда
имеет большой успех. Вы сами видели вчера. Но могла бы иметь гораздо
больший, если б захотела.
вежливости.
Что ж, это хороший прием, так же как заставлять публику петь хором. Но я
вот что приметил: сегодня она какой-нибудь трюк на трапеции делает только
четыре-пять раз, а завтра тот же самый трюк с легкостью повторяет
пятнадцать, восемнадцать, двадцать раз. А если так - почему не делать
этого каждый вечер? Вы меня понимаете, мистер Робинсон?
одинаковый несколько вечеров подряд. Я сам считал.
на него. - Она меняет число из суеверия - сама говорила как-то мне и
Филлис. Она страшно суеверна. Сидит в своей уборной и гадает себе на
картах. А нам гадать не хочет. Вообще она, по-моему, психопатка. И хватит
о ней!
неинтересно, а другим, может быть, интересно!
Немолодые, насколько мне помнится.
прескверным комиком, зато в жизни оказался очень наблюдательным молодым
человеком. - Они совсем не похожи на так называемых поклонников. Я
встречал ее несколько раз в пабах и кафе с какими-то типами, они толковали
о чем-то, но за руки не держались, не любезничали...
была из тех жен, которые считают своим долгом при посторонних каждые пять
минут одергивать мужа.
- Просто они вели себя не как любовники. Похоже, что они приходили туда по
делу. А какие у них дела - один бог знает.
вчерашнее представление, мистер Джимбл! - Я пожал всем руки.
за собой дверь и спросил тихо:
расспрашивали про Фифин. И на вашем месте я бы постарался разузнать о ней
побольше. Если я могу вам чем-нибудь помочь, дайте знать. В прошлом году
меня освободили от военной службы, а я взял да и женился на Дот. Вот и
попал в труппу. Дело это мне не больно нравится, и я знаю, что ни черта не
стою. Но не думайте, что я дурак.
производил приятное впечатление. Мне стало жаль его.
в долгу за то, что я вас не выдал им. - Он указал на комнату, откуда мы
вышли. - Вы сказали, что вошли через эту дверь, но я пришел домой
последним и отлично помню, что запер ее и задвинул засов, а больше никто
ее не открывал. Так что вы вошли другим ходом.
если бы вы хранили это про себя. И, может быть, мы с вами еще увидимся до
вашего отъезда из Грэтли.
мне в любое время. Уборная, где я гримируюсь - я не называю ее своей,
потому что она на троих, - рядом с уборной Фифин, а Фифин выступает каждый
вечер в двух представлениях. Понятно?
потому что я был без пальто. На улицах было темно, как всегда, и я
вернулся в гостиницу никем не замеченный. Меня огорчало, что я не увиделся
с Олни, и мучило какое-то предчувствие. Но вечер не был потерян: этой
Фифин стоило заняться. И доктором Бауэрнштерн тоже. Почему она наносит
такие поздние визиты своим не больным пациентам, почему у ее такой
угнетенный и встревоженный вид?
выражения глаз быть не должно. Докуривая последнюю трубку, я подумал, что
слишком много женщин затесалось в это дело. Вот уже целых пять, за
которыми придется следить! Совершенно необходимо как можно скорее
поговорить с Олни.
5
Заголовки газет чернели дурными новостями, как траурные рамки извещений о
смерти. Когда я вышел после завтрака в вестибюль, женщина за конторкой
предупредила меня, что срок истек и мой номер нужен для "одного из наших
постоянных жильцов". Я ответил ей, что съеду, хотя пока не нашел другого
жилья, но что те немногие гостиницы, которые еще у нас существуют,
следовало бы предоставлять приезжающим, а не "постоянным жильцам". Она
отправила меня к майору Бремберу, и я повторил ему то же самое. Он в
лаконичной форме сообщил мне, что это его дело, а не мое. Я с ним не
согласился, но ушел, понимая, что человеку, всецело занятому своей ролью
знатного землевладельца (это на главной-то улице промышленного города!),
для развлечения содержащего гостиницу, бесполезно объяснять, чего требует
от нас война. В газетах начинали уже бить тревогу, спрашивая, что же у нас
неладно. Так вот, одна из наших бед - это идиотские "благородные традиции"
разных майоров Бремберов, которые обманывают самих себя, делая вид, будто
сейчас все еще 1904 год, а потом удивляются, когда из этого ничего
хорошего не выходит. Они не желают ни возродиться к жизни, ни честно
умереть.
позвать Олни, сказав, что я его близкий друг и что он мне очень нужен. Это
было все-таки лучше, чем пытаться опять проникнуть на завод или вызывать
Олни за ворота. Я долго ждал у телефона, потом дежурная сказала, что Олни
до сих пор нет и он, видно, опять заболел, как несколько дней назад.
Заключив из этого, что я сейчас застану Олни дома, я решил не терять даром
драгоценного времени.
подъехали к дому N_15 на Раглан-стрит, сказал шоферу, чтобы он меня
подождал.
посмотрела на меня и промолвила:
о чем больше не спрашивая, пошел наверх.
человек, выражением лица напоминавший буйвола, жующего жвачку. На столе,
на самом видном месте, лежали мои пальто и шляпа.
прийти сюда в половине десятого.
выскочили отсюда в окно?
для чего я здесь.
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Березин Федор
Афанасьев Роман
Якубенко Николай