передо мной необыкновенная женщина.
шепотом: - Мне хочется закрыть поскорее проклятую лавку. Сегодня день был
такой скучный, длинный. Вы, кажется, никуда не торопитесь...
какая-нибудь несносная женщина не могла прийти сюда, и мы докончим наш
разговор наверху и заодно выпьем чего-нибудь. Вы мне расскажете, что
думали обо мне.
Я с любопытством ожидал, что она будет делать. А она заперла дверь,
задвинула засов, указала мне на освещенную лестницу в глубине, потом
выключила свет в лавке и пошла за мной. Ни одна хозяйка, если она серьезно
относится к делу, не оставила бы свою лавку в таком виде. Обычно она
убирает, приводит все в порядок, помешкает тут, посмотрит там, подсчитает
в уме дневную выручку, может быть, проверит кассу и только тогда простится
с лавкой. А такое торопливое бегство из лавки совершенно не вязалось с
тем, что я слышал от мисс Экстон во время нашего первого разговора о ее
миссии снабжать жителей Грэтли прелестными безделушками, украшающими
жизнь. Правда, у нее сегодня был трудный день, и этим могло объясняться ее
нетерпение, но я объяснял его иначе: сегодня она либо бессознательно, либо
намеренно сняла маску. Очевидно, что-то во мне (но, разумеется, вовсе не
мои прекрасные глаза) побудило ее к этому. Но мне важно было выяснить,
бессознательно она это сделала или сознательно.
безликостью. Такую гостиную можно увидеть в любом отеле. У нее не было
хозяйки. Ни намека на вкусы какой-нибудь Пруденс, владелицы "Магазина
подарков". Но не сказывалась здесь ни в чем и индивидуальность женщины
иного сорта. А между тем мисс Экстон, несомненно, обладала яркой
индивидуальностью, хотя сразу ее нелегко было определить. И она обставила
эту комнату и жила здесь уже четыре месяца, а комната не имела никакого
лица. Нет, это не случайно!
она отпирает угловой шкафчик. Я обернулся и увидел такую солидную батарею
бутылок, какой не видывал уже давно. По-видимому, у хозяйки был очень
хороший поставщик.
сказал я, выдерживая роль неотесанного болвана с дикого Запада.
забыл ее вкус. Надеюсь, вы не пожалеете для меня рюмочки!
лимонным соком. Затем выключила верхний свет, оставив только небольшую
лампу под абажуром в углу. Мы стояли у камина со стаканами в руках и
улыбались. В один миг обстановка приняла самый интимный характер. Мы
чокнулись, и при этом соприкоснулись не только наши стаканы, но и руки.
Затем выпили, улыбаясь друг другу. Она поставила стакан на столик, и я
тоже. Мы все стояли лицом к лицу.
женщину, она не рассердится и что мне следует это сделать. Я обнял ее
самым непринужденным и хладнокровным образом и поцеловал в губы. Не
забудьте, что это была не молодая девушка (хотя издали она и казалась
такой), а зрелая женщина. Она ответила поцелуем, и любопытный это был
поцелуй: крепкий, говоривший об опытности, но совершенно бесстрастный.
осведомилась о результате. Я сказал, что у меня нет опыта
инженера-электрика и это может мне помешать, но Хичем обещал доложить обо
мне правлению.
заметил в нем особого расположения ко мне.
городе громадным влиянием, ну и решила на всякий случай мило улыбаться
ему. Но он не в моем вкусе.
прочим упомянул, что меня поразили новые тяжелые противотанковые орудия,
которые там недавно начали изготовляться. И для наглядности указал калибр
этих орудий (разумеется, выдуманный).
этом. Так что пусть все останется между нами. - И подумал: "А сколько
ослов за рюмкой вина сейчас говорят эту самую фразу?"
язык за зубами.
подчеркнутым восхищением.
хотелось того же, я отказался и встал. Тотчас поднялась и она. Я снова
напомнил ей о завтрашнем обеде, а она мне - о моем обещании пойти с нею на
митинг.
очень просто, так что я лучше провожу вас.
электрическим фонариком, а я шел за нею. Сойдя вниз, мы прошли через
какой-то чуланчик за лавкой. Она отодвинула засов, но не спешила открыть
дверь. Фонарик погас, и мы стояли рядом в темноте. На этот раз она первая
придвинулась и поцеловала меня как будто в невольном порыве. Это вышло у
нее очень хорошо, но во мне шевельнулось сомнение.
что отсюда рукой подать до "Ипподрома". Поплутав в темноте, я нашел
все-таки и театр и вход за кулисы. Здесь я спросил Ларри. Мне сказали, что
он сейчас на сцене, но скоро придет переодеваться для финала, и провели
меня к нему в уборную - вонючую тесную каморку на трех человек. Она
напоминала чулан за лавкой старьевщика. За этой уборной в конце тускло
освещенного коридора находилась еще одна - уборная Фифин. И если только я
не ошибся в расчетах, Фифин скоро должна была выйти на сцену.
слышал то, что происходило на сцене, но звуки доносились словно очень
издалека. В грязном, плохо освещенном коридоре не было ни души. Помню, я
стоял там, как привидение, и ждал, чувствуя какую-то непонятную печаль и
опустошенность.
заперла свою дверь. Я не двинулся с места и смотрел на нее, широко и глупо
ухмыляясь; Фифин презрительно проплыла мимо, и меня обдало резким животным
запахом разгоряченного тела и волос, смешанным с запахом грима. Она была
удивительно здоровой и крепкой, хотя теперь я увидел, что она старше, чем
выглядит со сцены.
должно быть, уже сообщили, что его кто-то ждет.
серьезное выражение на этой идиотски раскрашенной физиономии. - Мои соседи
сейчас явятся. Хотите пробраться в ее уборную?
давайте-ка перейдем к ее двери, а потом, когда будете переодеваться, вы уж
последите за коридором и предупредите меня в случае чего.
расстоянии от двери, чтобы, протянув руку за спину, можно было коснуться
замочной скважины. Мне уже и раньше приходилось открывать чужие двери, и
отдел снабдил меня набором инструментов, быстро отпирающих любой замок.
Стоя у стены, лицом к заслонявшему меня Ларри, и делая вид, что веду с ним
серьезный конфиденциальный разговор, я начал ощупывать замок. В коридоре
появились пожилой партнер Ларри и еще один актер; они с любопытством
посмотрели на нас издали, но сразу пошли в свою уборную.
идите переодеваться, но оставьте дверь открытой и прислушивайтесь.
полминуты был уже в комнате.
засаленных карт. Под столиком валялась скомканная бумажка, на которой
карандашом был написан ряд цифр; я подумал, что о ней, вероятно, уже
позабыли, и сунул ее в карман. Потом я отыскал сумку Фифин, которая висела
на стене под ее меховым пальто. Сумка была большая и оказалась незапертой.
Она была набита обычной дребеденью - зеркальце, ключи, мелкие деньги,
какие-то квитанции, но, к моему разочарованию, ни единого письма.
Большинство женщин неделями таскают полученные письма в сумке, а эта,
видимо, не имела такой привычки. Я нашел в сумке еще старое удостоверение,
на обороте которого были нацарапаны цифры, по-видимому полдюжины
телефонных номеров. Я списал их, положил удостоверение на место, а сумку
повесил опять на гвоздь. Если в уборной Фифин и было еще что-либо
достойное внимания, то я этого не заметил. Заперев за собой дверь, я вышел
обратно в коридор за добрых пять минут до возвращения Фифин.
коридора.
оказал мне услугу, но не следовало говорить ему всего.
Гуль Роман Борисович
Шилова Юлия
Березин Федор
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Прозоров Александр