Чтение 6–й страницы книги ~Затемнение в Грэтли~

продавщицу в желтом халате, видимо, не слишком опытную. Пру подошла ко
мне.

- Чем могу служить?

Я смотрел на нее с любопытством. С первого взгляда она мне показалась
совсем молодой женщиной, на редкость высокой, статной и красивой, но
теперь я видел, что она приблизительно моих лет. Это была блондинка с
волосами натурального золотистого цвета, производившая такое впечатление,
словно ее долгое время хранили в законсервированном виде. Выражение
"хорошо сохранилась" в применении к ней приобретало буквальный смысл. Так
выглядела бы юная красавица времен первой мировой войны, замороженная в
свое время и сейчас извлеченная из холодильника. Волосы ее двумя тяжелыми
и толстыми золотыми косами окружали голову, закрывая уши. Годы не
коснулись ее полной белой шеи. Глаза были голубые, очень светлого оттенка,
холодные, настороженные. Вблизи можно было заметить на лице множество
мелких морщинок, как будто эта женщина начала быстро оттаивать, принимая
вид, соответствующий ее настоящему возрасту. Голос у нее был ровный и
звучный.

Я сказал, что хочу почитать две книги, и осведомился об условиях. Она
ответила. Потом спросила, долго ли я пробуду в Грэтли.

- Сам не знаю, - сказал я, охотно входя в роль. - Я из Канады, по
профессии инженер и вот как раз сегодня собираюсь предложить свои услуги
Электрической компании Чартерса.

- А если получите работу, то останетесь здесь?

- Да. Но я в этом сильно сомневаюсь, - сказал я, с улыбкой глядя на
нее. - Так что, если позволите, я не буду заводить абонемента. Но,
разумеется, оставлю залог за книги.

Она кивнула головой и спросила, где я поселился. Я ответил, и она стала
выписывать квитанцию. Руки у нее были белые, довольно большие. Я протянул
ей две выбранные мною книги, и она записала их названия в тетрадь. Я
назвал свою фамилию.

- Кстати, позвольте спросить: вы миссис Пру?

- Нет, - ответила она с легкой усмешкой. - Никакой Пру не существует.

- Но если бы существовала, так это были бы вы?

- Да, я владелица лавки, если вы это имеете в виду.

- Недавно открыли, да?

- Да. Около четырех месяцев назад. И пока торговля идет очень недурно.
Даже здесь люди способны ценить красивые вещи. Я приехала сюда, считая,
что это безнадежная затея, но лавка мне досталась, можно сказать, даром, и
я без особых затрат привела ее в порядок. Пока дела идут отлично. Но
добывать то, что нам нужно, становится все труднее и труднее.

- Из-за войны, разумеется?

- Да, из-за войны.

Я посмотрел на нее в упор и понизил голос.

- Между нами говоря, осточертела мне эта проклятая война. Я в ней не
вижу смысла.

- Тем не менее вы приехали из Канады сюда, чтобы участвовать в ней? -
Голос ее звучал почти укоризненно.

- Я приехал из Канады потому, что там сейчас нет работы для людей моей
профессии: я инженер-строитель. Вот я и решил посмотреть, нельзя ли здесь
в Англии подработать на войне. Таковы факты, мисс... э...

- Экстон. Мисс Экстон. Только не Пруденс, уж извините.

- Нет, вы меня извините, мисс Экстон. - Я ухмыльнулся, потом изобразил
легкую нерешительность благовоспитанного джентльмена. - Я понимаю, что это
слишком большая бесцеремонность с моей стороны... Но время военное... и в
конце концов я канадец и...

- И что же, мистер Нейлэнд?

- Видите ли, мисс Экстон, я подумал, что, может быть, вы пожалеете
меня... У меня здесь ни единой знакомой души... Так не согласитесь ли вы
как-нибудь вечерком отобедать со мной?.. Не могу похвалить обеды в
"Ягненке и шесте", но, говорят, здесь есть за городом какой-то ресторан
"Трефовая дама", где и вино, и обеды недурны. Вы бывали там?

- Слышала, - отозвалась она нехотя.

- Так что же вы думаете о моем предложении?

На этот раз она улыбнулась с неожиданной, удивившей меня
приветливостью.

- С удовольствием принимаю его. И, пожалуйста, не извиняйтесь. Я тоже
здесь почти чужая... Но сегодня и завтра я занята.

- Значит, отложим на несколько дней, - сказал я весело. - Я опять
загляну сюда, и мы сговоримся. А может быть, у вас есть телефон?

Оказалось, что телефон есть, и я записал номер. Она, видимо, жила тут
же, над лавкой. Мы обменялись еще несколькими фразами, и я ушел.

Двумя домами дальше была табачная лавка, я вошел туда, якобы чтобы
купить пачку сигарет, хотя заранее знал, что в лавке сигарет не найдется,
да и не нужны они были мне. Но лавочники, у которых нет того, что нужно
покупателю, обычно рады поболтать с ним, хотя бы чтобы смягчить его.

- Да, просто беда, - сказал лавочник после того, как я заставил его
разговориться. - Бывают дни, когда я подумываю о том, чтобы совсем закрыть
лавку. Я и жене говорил.

- А между тем у вас, вероятно, не такие уж: большие накладные расходы.
Помещение, наверное, обходится вам дешево?

- Дешево! - буквально взвыл торговец. - Господи, да ведь мы платим
страшные деньги за аренду. Да, страшные. А как только вас выпотрошили,
лавку отбирают, и делайте что хотите!

- Значит, открывать лавку в Грэтли невыгодно?

- Выгодой и не пахнет, верьте слову. Так что, если вы за этим приехали
сюда, мой вам совет: лучше поищите в другом месте.

Он говорил не резко, но решительно. Мы расстались друзьями.

Возможно, конечно, что мисс Экстон была одна из тех бестолковых,
неопытных и легковерных женщин, которым "страшная" арендная плата кажется
находкой. Такого рода женщины обычно и открывают магазины "художественной"
дребедени. Но мисс Экстон тем и заинтересовала меня, что явно не была
такой женщиной. Однако эта лавка почему-то ее устраивала!

Наш отдел, как всегда предусмотрительный в подобных мелочах, послал еще
одно прекрасное рекомендательное письмо непосредственно Хичему, директору
завода Чартерен, и я после совсем недолгого ожидания был им принят. Я
вручил ему и первое письмо, которое принес с собой. В обоих письмах,
разумеется, ни словом не упоминалось о моей связи с отделом. Зато
относительно всего остального сообщались фактические данные: мое настоящее
имя, возраст, специальность, стаж в Канаде и Южной Америке и все прочее.
Самая мудрая политика (а добрая половина пойманных нами шпионов этого не
понимала) состоит в том, чтобы не нагромождать ненужной лжи и по мере
возможности не отступать от истины. Пока Хичем читал рекомендательные
письма, я с легким сердцем наблюдал за ним. Периго описал его точно: это
был озабоченный маленький человечек. Я держался гораздо непринужденнее,
чем этот бедняга с серым, истомленным лицом человека, который работает до
поздней ночи и никогда не бывает на воздухе.

- Знаете, о чем я сейчас думал, мистер Хичем? - спросил я только за
тем, чтобы облегчить ему начало разговора.

- Нет. Скажите.

- Я думал о том, что при нынешней суматохе на заводах вам,
руководителям, очень тяжело приходится. Вы работаете, как негры...

- Некоторые из нас работают по четырнадцать часов в сутки, мистер
Нейлэнд, - сказал он с жаром. - Никогда я раньше не бывал в такой
переделке, можете мне поверить. И больше всего времени у нас уходит как
раз на то, что тормозит и сокращает производство. Это самое обидное...
Если бы я начал вам рассказывать... - И он в порыве отчаяния взъерошил
редеющий хохолок, который война еще оставила ему на макушке.

Как я и рассчитывал, лед был сломан.

- Так вот, мистер Нейлэнд, - начал он, снова пробежав глазами письмо, -
нам, конечно, пригодились бы здесь один-два дельных человека, знающих толк
в организации труда. Будь у вас хотя бы небольшой опыт
инженера-электротехника, я мог бы вам твердо обещать место. Но такого
опыта у вас нет.

- Нет. Что верно, то верно. - Все шло как по писаному.

- Лично я считаю, что чисто технический опыт сейчас не так важен, как
умение организовать работу в широком масштабе, руководить ею и все такое,
- продолжал Хичем. - А это вы, по-видимому, умеете. Но согласится ли со
мной правление, это еще вопрос.

Я только того и ждал.

- Это не к спеху, мистер Хичем, и я никак не хотел бы вас затруднять. Я
прошу только, чтобы вы доложили правлению, кто я такой и какая у меня
квалификация. Ну, и замолвили за меня словечко. А я пока поболтаюсь в
Грэтли.

Мой ответ явно успокоил его и очень расположил в мою пользу. Я
воспользовался этим и попросил у него письмо к директору
Белтон-Смитовского авиационного завода, пояснив, что, раз я уже здесь, я
хотел бы узнать, не найдется ли хоть у них работы по моей специальности.
Он сразу согласился и тут же продиктовал письмо своей секретарше. Это
лишний раз подтвердило то, о чем я неоднократно говорил у нас в отделе:
любому человеку, говорящему по-английски, если только он не будет
выставлять напоказ Железный крест, достаточно иметь одно рекомендательное
письмо сомнительного происхождения, чтобы получить возможность спокойно и
свободно высмотреть у нас все, что ему нужно.

- Я обычно в это время обхожу цеха, - промолвил Хичем, кончив диктовать
письмо. - Не хотите ли посмотреть, как мы работаем?

Он очень гордился своим заводом и часа полтора водил меня из цеха в
цех, объясняя, что они здесь делают и какие при этом испытывают
затруднения. Вокруг все были заняты работой. Странное дело - постоянно
приходится читать про такие военные заводы, где у половины людей только и
дела, что строить модели самолетов да играть в футбол, а между тем я до