read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



часто именно по прозвищу их знали больше, вот бабку Пелагею всегда
называли Козой, а вот высокую и тощую старуху рядом с ней - Екатерину
Анисьевну (сейчас она робко подцепила вилкой очередной кусочек селедки),
до сих пор прямую словно жердь, сколько помнил себя Василий, всегда
называли Анисихой. А вот эту толстенькую, разрумянившуюся от водки и еды
Марию Андреевну, еще до войны лихо водившую трактор, так и прозвали
Чумазой. Василий украдкой оглядывал их и тотчас, как только они замечали
его внимание, отводил глаза, он чувствовал с ними нечто общее, и это было
не в прошлом и не в том, что все они были родом из этого затерянного в
русской глухомани поселка Вырубки. Их связывало сейчас нечто более крепкое
и более вечное, но что это было, Василий не мог определить и, стараясь
уйти от мешавших сосредоточиться на основном мыслей, стал думать о
завтрашнем дне, о многих делах, что было необходимо успеть завтра сделать.
Затем старухи долго, с интересом расспрашивали Василия о болезни и кончине
Евдокии, охали и крестились, и Василии, хотя это было ему тяжело и
неприятно, коротко и скупо отвечал, затем махнул рукой, и все замолчали.
Степан, топорща белесые брови, хотел было выйти к машине, посмотреть,
все ли в порядке, но его тотчас остановили.
- Ох, ох, - оживленно удивилась бабка Пелагея, - да сиди ты, сиди! В
поселке-то ни души более не осталось, все тут, - очертила она рукой округ
стола.
- И-и, - поддержала ее, еще выше поднимая голову, бабка Анисиха, - это
что теперь, теперь и по весне трактор доползет... А то как, бывалоча, воды
по весне грянут, так и сидим на морю, во все концы одна вода, а мы
посередке.
Вставший было Степан с тяжелой готовностью опустился на свое место.
- Что правда, то правда, - показал он в какой-то подетски доверчивой
усмешке щербатый передний зуб и сразу стал еще проще и ближе. - Уж
кажется, где только не побывал, и по Северу, и в Сибири, а такого, братцы,
не встречал.
Как же вы тут живете, в этой тьме? Да я бы тут на другой день в петлю
полез...
- Ну, ты молодой, - тотчас возразила бабка Пелагея, туже затягивая у
себя под подбородком концы темного, в белую горошинку платка. - Ты нас с
собой не равняй, вот они-то, молодые, все и разбрелись по белу свету. А
нам куда?
- У нас огороды есть, куры, - неожиданно низким грудным голосом
вмешалась толстая бабка Чумазая, прославленная раньше затейница и
непоседа. - У нас во-оля, так куры и ходят кругом - во-оля...
- Куры? - почему-то очень изумился именно этому обстоятельству Степан.
- Проезжали, что-то я ни одной не заметил...
- Ну как же, что ты! - загорячилась, опять высоко вскидывая голову и
выставляя вперед острый, морщинистый подбородок, бабка Анисиха. -
Неразумные, поди, говоряткурица вроде дура, а курица - птица с умом, к
вечеру она - на нашест, на нашест-пырх тебе! - и сидит, чистит перышки! А
ты когда подкатил? А ты к вечеру подкатил! Во-о-о! Пырх - и сидит!
- Ой, мужики, беда, ох, беда липучая! - вздохнула, начиная волноваться,
бабка Пелагея. - Лисица, проклятая,завелась где-тоть. Да, стервья, -
искрой-то, искрой, да такая хитроватая, да такая верткая, искрой тебе,
искрой! На той неделе у кумы Агафьи петуха на глазах уволокла, мы стоим
судачим, и петух тут, рядом, важный, золотистый, гребень-то к весне весь
малиновый набряк, аж набок свесился. А она тут, стервья, из-за плетня, как
молонья, - скок! Только перья полетели, а петуха и нету уже, у меня прямо
ноги обомлели. Кума, говорю, кума, это ж она-стервья! "Ох, - говорит она,
- чтоб ей..." - да с тем и заплакала, уж какой петух был, какой петух!
- Мы и в совхоз, на центральную усадьбу, ходили, - все с тем же
дерганьем головы вверх пожаловалась бабка Анисиха. - Хоть бы мужик с
ружьем, а? А там эти все от водки - во-о! - все распухшие, все
ольгоколики! Каждый в присест по ведру в себя! Во! Все в гогот-го-го-го!
Ты, бабка, грят, не туды! Лисица, грят, одна на всю губернию! Сейчас,
грит, лисица-во-о! Под охранной печатью, грит! А что петух? Их, петухов,
тьма-тьмущая, грит, под ликтричество комарьем из болота выскакивают! Во
грит! Ольгоколики проклятущие, из глаз-то и то самогонкой разит! У нас тут
летом гости наезжают, - вспомнила бабка Анисиха, в мягкой задумчивости
глядя куда-то поверх головы Степана. - Внучку привозят из самой Тулы, э
прошлый раз самовар привезли, пряников привезли целую коробку. А вон к
ней, - указала она острым подбородком на толстую, с одобрением и интересом
слушавшую бабку Чумазую с еще больше раскрасневшимися круглыми щеками, -
так прямо из Москвы дочка с двумя огольцами приезжает. А в прошлом году
прямо на своей машине всей семьей, с мужиком, с зятем Володькой -
анженером, прикатили. Почитай, все лето грибы собирали да в речке
плескались... А раков-то, раков половили, как пойдут, так ведро тебе, как
пойдут-так ведро!
- А к осени у нас студентов да школьников полным-полно - на уборку-то
их нагоняют, - вставила свое и бабка Пелагея. - Все пустые хаты
позанимают, день и ночь галдеж!
Хоть и боязно, гляди, долго ли до пожара, а нам все радость. У них тут
и гульбища, а в прошлую осень так свадьбу справляли! То-то было диво!
Все старухи враз заулыбались, закивали согласно, затем, как по команде,
притихли, словно задумались о чем-то своем, самом сокровенном.
- Какая-то не такая нынче жизнь пошла, какая-то запойная, - вздохнула
бабка Пелагея.
- Во, во! - с готовностью поддержала ее бабка Анисиха. - Сеют бегом!
Убирают бегом! Налетят воронами, все поклюют, все перекопают! Глядишь,
нету никого, нет ничего! Господи прости, анчихристы!
- Расхныкались, расхныкались! - не удержалась бабка Чумазая. - В один
бок всего сразу не кинешь! "Раньше, раньше!" А что раньше? А теперь пенсию
каждый месяц тебе домой! Такая-сякая гражданка бабка Анисиха, просим
получить денежки, а? То-то и оно! А кто нас тут, в пустом поселке, держит?
У всех у нас в городе кто-то есть, меня вон сын аж в Ленинград звал... а?
То-то и оно!
- Пойду, повыть надо, - с суровым, отвердевшим и как-то сразу ставшим
далеким и неприступным лицом сказала бабка Пелагея, и все старухи разом
встали и прошли к покойнице, почти тотчас и Василий и Степан невольно
вздрогнули.
- Да подружка моя Евдокеюшка! - тонким и пронзительным, полным
немыслимого страдания голосом затянула бабка Пелагея. - Да куда ж ты ушла,
моя горемычная подружечка, а меня бедовать на этом свете оставила? Да
возьми меня в свою сторонушку невозвратную, уж ноженьки не ходють и
глазоньки от слез совсем обессилели! Уж я...
Василий не выдержал, сморщился, не глядя на Степана, выскочил на улицу.
На него обрушился теплый густой ветер, и он, подставляя ему горевшее
каким-то особенным жаром лицо, пошел по мертвой улице, и, когда
остановился уже за поселком, непроглядная темень, разрываемая яростными и
веселыми порывами ветра, пласталась вокруг, и тут он понял, что за то
время, пока он был под крышей, небо затянуло плотными, стремительно
несущимися тучами, мелкой водяной пылью ему плеснуло в лицо, и дождь
больше не прекращался. "Не выберется завтра Степан на дорогу", - тревожно
подумал он и тотчас забыл, все мысли и тревоги заслонило какое-то
пьянящее, безрассудное чувство слияния с беспросветной и стремительной
ночью, с этой землей, бесконечно родной сейчас, захлестнутой весенней
тьмой, плотно насыщенной несущейся водяной пылью. Ему было жарко, и сердце
сгорало в какой-то первобытной муке. В неистовстве ветра он слышал сейчас
то, чего не дано, да и нельзя слышать человеку, и, потрясенный, готов был
остаться здесь навсегда и раствориться в этой безжалостной ночи, во все
сметающей прочь перед собой и оставляющей за собой лишь нетронутое,
готовое принять неведомые семена и дать неведомые всходы поле. И то, что
не умещалось сейчас в нем, разрывало ему душу, и он, жалко всхлипнув от
страха, что все это безумие и счастье промчится мимо него и исчезнет
бесследно, пошел, задыхаясь, в густой мартовский ветер, пытаясь продлить
это безумно прихлынувшее торжество души, и он услышал нежные, серебряные
звоны, как когда-то в самом раннем счастливом детском сне.
Через час или больше, сгребая бегущие по лицу потоки дождя, Василий
сбросил в сенях намокший дождевик и, повесив его на крюк, вошел, старухи,
уже опять сидевшие рядком за столом, увидев его в дверях, враз повернули к
нему головы, и он, пряча то, что пришло к нему, отвел в сторону словно
промытые, налитые густым светом глаза, и все поняли, что спрашивать ни о
чем нельзя. Он подошел к горящей печи и стал греть руки, от мокрого
пиджака повалил пар.
- Ты бы, Василий, лез на печь, поспал чуток, - предложила бабка
Пелагея. - Простуду, гляди, подхватишь.
Там вон на лежанке одежка, попонки лежат... одеяло.
Твой машинист давно храпит-заливается. Да глотни еще водочки,
прогрейся...
- Во, во! Не-уросься, не уросься! Во! - поддержала ее и бабка Анисиха.
- Нам все одно спать нельзя, душу провожаем, во...
Бабка Пелагея сама нaлилa ему чуть больше полстакана, сунула в руки, и
он выпил, затем, как в полусне, стащил с себя сапоги, сбросил набрякший
тяжелый пиджак, забрался на широкую лежанку, где уже уютно похрапывал
Степан, выставив вверх колени, стянул штаны и в одном белье с наслаждением
лег на начавшие теплеть кирпичи. Он спал и не спал, он чувствовал, как
чьи-то заботливые руки подсунули ему под голову подушку, а сверлу прикрыли
почти невесомым от старости байковым одеялом, он затих, наслаждаясь теплом
и покоем, и приглушенные голоса старух, коротавших за столом долгую ночь в
разговорах, все отдаляются и отдаляются, но совсем не меркнут, и это даже
не голоса, а что-то вроде огромного неба и шелест теплого, грибного,
слепого, как говорили у них в поселке, дождя. А солнце по-прежнему светит,
и весь мир объяла сине-малиновая радуга, одним концом на далекий лес,
другим в речку-воду в небо тянет. Он почувствовал запах свежести,
приподнял голову, по она тут же упала на подушку, и теперь радуга



Страницы: 1 2 3 4 [ 5 ] 6 7 8 9 10 11 12 13 14
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.