какие-то нестройные куплеты. Солдаты заливались, хохотали, били ложками в
котелки, свистели, кидали в танцующих щепки, комочки земли, скомканные
газеты.
выдохнуть его командирским рыком. Прервать хохот и свист, скомкать наивное
солдатское веселье, направить людей в работу, в торопливые сборы. Усадить их
за прицелы, штурвалы, в десантные отсеки. Он приближался, но необъяснимо
медлил, не мог найти подходящей секунды, верного шага и ритма. Не желал
прерывать солдатский праздник, нестройный гогот и смех.
розовощекий лейтенант с нежным фарфоровым лицом, сияющий прозрачно-голубыми
глазами, которые делали его похожим на купидона. Кудрявцев видел такого,
пухлого, свежего, с крылышками, с венком из роз, нарисованного на потолке
старинной усадьбы. В руках лейтенанта были не розы, а кружка горячего чая.
Ногти были грязные, на голову, прикрывая белокурые волосы, был напялен мятый
зеленый "чепчик". Но все равно в нем оставалось много млечной юной свежести,
сохранившейся среди холодных ветров, ночлегов на броне, грубости походного
быта. -- Второй взвод в составе...
разочарованные его появлением. Дед Мороз и Снегурочка неохотно расплетали
свои объятия. -- Продолжайте!
усадил его на зарядный ящик, стряхнув комочки земли. Солдаты снова повернули
лица к елке, к ряженым, а те опять принялись кривляться, лобызаться, тискать
друг друга, желая понравиться подошедшему командиру.
Схватил Снегурочку за тряпочные груди, затанцевал перед ней, выкрикивая
частушку, пяля на солдат выпученные белки. Крутил в грязной, изображавшей
бороду тряпке красным, по-собачьи влажным языком.
оттопыренный палец к паху. Солдаты вокруг улюлюкали, хватали себя за бока.
Молоденький лейтенант-херувимчик гоготал вместе со всеми. Кудрявцеву было
неприятно слышать эту расхристанную, блатным голосом пропетую частушку.
свистом. В этой неотличимости таилась ненадежность, угадывался дух тления.
Войска, набранные наспех, с миру по нитке, по разным гарнизонам, не успели
превратиться в слаженные, проверенные в учениях боевые единицы.
платочка рваным куском газеты, отвечала партнеру:
зная, как реагировать на дерзость. Решил не подавать виду, что оскорблен.
Смеялся вместе со всеми, красный от обиды.
контрактников, залетевших в бригаду Бог весть из каких бараков и вы
трезвителей. Взводный был слаб и неопытен, не умел поставить наглецов на
место.
гильзой. Пустился вприсядку, громыхая по корме, и все тем же приблатненным
надрывным голосом пропел:
виляя бедрами, дергала впалым животом, на котором среди пупырышков и царапин
извивалась синяя наколотая змея.
гусеничный трак. Один, босой, ноги в расшнурованных ботинках, сделал из
газеты хлопушку, надул, громко хлопнул, кинул разорванную газету в
танцующих.
частушка. Он, подобно солдатам, ожесточен против этих ржавых, посыпанных
инеем холмов, из-за которых нет-нет да и прилетит одинокая свистящая пуля.
Ожесточен против краснокирпичных богатых чеченских сел, с железными зелеными
воротами и островерхими мечетями, у которых стоят молчаливые суровые люди в
папахах и плосковерхих кожаных кепках. Но, поймав в себе это ожесточение, он
тут же его прогнал. Город, в который им предстояло войти, был населен
чеченцами, татарами, русскими. Их общее неразделимое дыхание, общая
нерасчленимая жизнь окутывали туманом далекие кварталы, заводские трубы,
ажурные вышки электропередачи.
Только повизгивала, по-брыкивала, непристойно подставляла Деду Морозу
худосочный, прикрытый тряпицей зад. Дед Мороз хлопнул ее по заду, запел:
Лейтенант-херувимчик забыл обиду, поднял вверх большой палец, поощряя
артистов. И опять Кудрявцев поймал себя на том, что ему нравится грубая
частушка, он, как и все, испытывает неприязнь к таинственным недоступным
банкирам, которые сидят, затаившись, в своих особняках и стеклянных башнях,
послав войска в эту зимнюю степь, снабдив в дорогу несвежей тушенкой,
латаными палатками, тощими, брошенными на днища машин матрасами. Он не видел
живым ни одного банкира. Среди его друзей и знакомых не было работников
банков. Но он, как и многие офицеры, испытывал устойчивую нелюбовь к
неведомому, недавно народившемуся племени, с которым связывалось множество
неурядиц и бед.
Снегурочка. Кудрявцев увидел, как из открытого щербатого рта вырвалось
облако горячего пара. -- Дедушка Мороз, что ты нам принес?
в глубину машины и извлек на броню картонную коробку из-под пива. Достал из
коробки подарок -- начищенный красно-желтый автоматный патрон. Держал двумя
пальцами, поворачивал во все стороны, показывал солдатам, словно это был
бриллиант.
брони, наделял их подарком. Они возвращались на свои места, довольные,
веселые. Рассматривали на ладонях продолговатый, с острой пулей патрон, на
котором аккуратно черной краской были начертаны цифры "1995".
солдаты, повинуясь неведомой, толкавшей их воле, протягивают худые,
перепачканные землей и машинной смазкой руки, принимают в дар пулю.
приобщал к чему-то неизбежному. Награждал тем единственным и доступным, что
было им всем уготовано в зимней чеченской степи.
свежими пунцовыми губами, держал на ладони свой маленький литой сувенир. --
Здесь всем хватит!
Подошел к боевой машине. Дед Мороз, шутовски ухмыляясь и подмигивая,
протянул к нему руку с золотым браслетом. Кинул ему в ладонь тяжелый, как
желудь, патрон с аккуратными черными цифрами.
вспомните!.. -- И он засмеялся, и вместе с паром долетел до Кудрявцева
дурной запах перегара.
лейтенант, наивно веря в то, что угодил командиру. -- Еще много отличных
номеров!
папиросной фольгой, и время, в котором он проживал, как вода утекало в
маленькую крутящуюся воронку.
в другой "Новый год".
писателей и ученых. Горячая кафельная печь. Доставая до смуглого деревянного
потолка сверкающей стеклянной вершиной, упираясь в нее хрупким золотым
острием, -- елка, свежая, маслянистая, оттаявшая, в струйках серебряных
нитей. В горячем сумраке среди музыки, мелькания лиц, треска хлопушек,
фонтанчиков конфетти он танцует вальс. С учительницей, молодой и прелестной
женщиной, которую обожал, ловил ее взгляды, запах духов, наклонялся над
следами ее сапожков, отпечатанных на белом снегу, целовал поставленные в
тетрадку отметки. Теперь, на новогоднем балу, он танцует с ней. Ловит ее
близкое дыхание, обнимает рукой ее талию, чувствует, как сквозь платье
движется ее гибкое тело. В кружении, почти теряя сознание, падая, видя в
падении серебряную на елке игрушку, он прижался к ее груди, испытал
сладостный слепящий удар, огненную бенгальскую вспышку. Видел ее смеющиеся
зеленые, отразившие елку глаза.
Посняков Андрей
Лукин Евгений
Андреев Николай
Каргалов Вадим
Витковский Евгений
Сертаков Виталий