Чтение 49–й страницы книги ~Слой~

- Неужели?
- Я в жэке восемь лет проработал. Никто этой профилактикой не занимается.
Только по факту прорыва.
Жилец находился в квартире один, да Петр и не представлял, как здесь
поместится кто-то еще. В коридорчике можно было разойтись, только втянув
животы, а выкуренная на кухне сигарета вмиг задымила и комнату, и санузел.
- Где вы были утром?
- Утром... э-э...
- В десять-одиннадцать.
- Кхе, кхе, хорошее у вас утро. Здесь я был. В половине девятого заплатил
за два месяца вперед, получил ключи и остался.
- Кто может подтвердить?
- Даму я, естественно, не назову, я человек порядочный. Соседей спросите,
они нам покоя не давали. В стену долбили, словно оглашенные.
Петр недоуменно поднял бровь.
- Видите ли, моя девушка достаточно темпераментна... А здесь такая
слышимость...
Бровь поднялась еще выше.
- Прописались, так сказать, - смущенно потупился жилец. - Любят меня
молодые, что с ними поделать!
Петр недоверчиво посмотрел на его плоские, словно нарисованные губы и
подумал, что такого и старые-то любить не должны.
- Вы ведь не из полиции нравов. И потом, она уже совершеннолетняя. Все по
закону. К соседям пойдете?
- Нет. Где у вас телефон?
Жилец показал на китайскую подвесную трубку и тактично отошел в сторону,
хотя в условиях малогабаритки это выглядело чисто символически.
Два номера молчали. Петр переложил бумажки в карман и набрал третий.
Абонент ответил почти сразу, и сразу же Петру не понравился.
- Да-а! - недовольно протянули на том конце.
- Вы дома? Не уходите никуда, к вам скоро слесарь придет.
- Да-а?
- Трубы обследует, - пояснил Петр,
- А че их обследовать-то? - развязно проговорил абонент.
Петр вопросительно глянул на жильца. Тот назидательно развел руками и
шепотом подсказал:
- Замена центрального вентиля.
- Вентиль меняем, - объявил Петр. - У вас какая квартира? Двадцать третья?
В девятнадцатой, прямо под вами, музыкант проживает, у него одно пианино
десять тысяч стоит.
- Баксов? - с нездоровым интересом спросил абонент.
- Короче, через полчаса. - Петр перечитал адрес. - Вернее, через
пятнадцать минут. Слесарь уже здесь.
- А деньги ему надо платить?
- Это бесплатно.
- Тогда пусть идет.
Отключив трубку, Петр щелкнул пальцами и, не прощаясь, устремился к
выходу. Судя по разговору, человек был не очень уравновешенным и не
слишком добропорядочным.
"Как бы правда не попер в девятнадцатую", - обеспокоился Петр.
- Успехов в службе, - сказал ему в спину жилец.
- И вам. Успехов.
Квартира находилась на той же улице. Поднявшись на шестой этаж, Петр
остановился у двери и разочарованно присвистнул. Стальная, наскоком не
взять. Можно было предъявить красную книжицу, но внутренний голос строго
отсоветовал. Человек, хранящий под шкафом винтовку, да еще добытую кровью,
с ФСБ общаться не пожелает. А на водопроводчика Петр в своем костюме ну
никак не тянул.
Он бегом спустился на улицу и сел за руль. Домчав до ближайшего
хозяйственного магазина, Петр купил черный халат и самый дешевый набор
инструментов в фанерном чемодане. Отнеся все это в машину, он вывалил
железки под сиденье, оставив себе лишь отвертку. Подумав, Петр добавил к
ней молоток и, придавая ящику рабочий вид, пошкрябал его напильником.
Насчет пятнадцати минут он, конечно, погорячился, но в полчаса укладывался.
Петр нажал на звонок и, услышав, как откидывается крышка "глазка", сделал
лицо простым и светлым:
- Вас предупреждали.
По ту сторону раздалось какое-то невнятное ликование - довольно странное
для встречи с работником жэка.
"Обкурился клиент, - сообразил Петр. - Это хорошо. Чувство боли
притуплено, но и реакции никакой. Лишь бы впустил".
- Сейчас, сейчас! - торопливо крикнули в квартире. - Замок, блин, заело!
Ух ты, сука! Заперся, блин!.. Ты только не уходи! Я его, сука, сейчас...
Дверная ручка бешено задергалась, но толку от этого не было. Чем больше
внутри бились и изрыгали проклятий, тем меньше Петр верил в их
искренность. Кажется, ему пудрили мозги, тянули время. Непонятно зачем:
шестой этаж, балкона - он проверял - нет. Разве что уничтожают какие-то
улики. Сколько канители из-за несчастного слесаря!
Клиент продолжал активно радоваться его приходу, и Петр постепенно
припоминал голос. Это было не совсем нормально - найти знакомого таким вот
образом, да и не сильно ему хотелось кого-то находить. Разумеется, кроме
обладателя винтовки.
- Не открывается, тварь!.. Слышь, не уходи! Я его сейчас. Я его, суку...
Бычок тебе в ноздрю...
- Ренат? Ты?
- А то кто же?! - весело отозвался Зайнуллин. - Все, сука, не могу.
Заклинило ее. Уйди в сторонку, Петя.
Петр пожал плечами и шагнул влево.
- Отошел? Ну, щас я ей!..
С той стороны раздался грохот отбойного молотка. Чем Ренат ремонтировал
замок, определить было трудно, но слышали его, без сомнения, во всем доме.
- Ух, машинка! - весело выдохнул он, раскрывая объятия и вешаясь Петру на
шею.
Троекратно облобызавшись, они пожали друг другу руки, и только после этого
Петр увидел на полу слегка дымящийся "штайр".
- Зверь у меня машинка! - похвастал Ренат.
- Оптику на фига поставил? Разобьешь, не ровен час.
- А чтоб не промазать. А ты будешь знать! Будешь знать, сука! - Он врезал
по двери кулаком, но, не удовлетворившись, принялся избивать ее ногами.
Петр еле вытащил его из прихожей и силой усадил на табуретку.
"А Ренатик совсем плох, - отметил он. - В больнице за ним таких всплесков
не водилось".
- На что ж ты боезапас тратишь, чудик? Я за этим "стволом" с самого утра
гоняюсь!
- Разве патрон не стандартный?
- Если б мы жили в Австрии, я бы сказал, что стандартный. Натовский
патрон, ясно тебе?
- НАТО, суки, маму их под поезд! Ненавижу.
- Ты, Ренат, если можешь, пореже, хорошо? Про поезд, про маму... Еще,
помню, ты вот это любил: "В глаз напильником". Тоже не надо. Ты, кстати,
когда выписался?
- Выпишут, дождешься от них! После того концерта нам такое небо в алмазах
устроили! Я-то не допер, что ты в побег намылился, а то бы с тобой...
Посадили нас на сульфу - всех, поголовно. А потом у меня началось...
Склероз. Как у тебя, в точности. Вот суки! Медицина, называется! Потом
обратно все вспомнил. Так перемешалось... Крышу срывает! И то, и это... В
одном мне - две жизни! Прямо как шампунь. Если б рассортировать, где
какая... Где первая, где вторая... В общем, полежал я немножко - и ноги.
На складе труба вентиляционная, а вместо решетки рабица. Оттуда - в
подвал. Заблудился, наткнулся на какую-то нору, там три недели...
- Три недели? - ужаснуло? Петр. - Что же ты ел?
- Так, всякое... По ночам вылазил...
- А сегодня? Диггера ты положил?
- Кого?
- Этого, в резиновых портках.
- Да полез он ко мне, а я...
- Не надо, не оправдывайся. Что сделано, то сделано. Оружие сразу нашел?
- Да если б сразу! Зачем мне тогда под землей сидеть! Я все надеялся -
очухаюсь от таблеток, разберусь. Нет, ну врачи, а?! Ну, суки!
- Это не таблетки, Ренат, - спокойно сказал Петр. - Это мы сами. Две
жизни, да. И обе - твои. Только не спрашивай ничего, я сам в этом ни хрена
не смыслю. У тебя две жизни, как шампунь, а у меня одна - как сплошная
галлюцинация. Вот и живем... Ты хоть квартиру снял. У меня без документов
не получилось. Деньги-то откуда?
- Из кассы, - скромно ответил Зайнуллин. - Ружьишко, пистолетик... Я
теперь не пропаду.
- Беда у тебя с мозгами, - проговорил Петр. Он поднял винтовку и отстегнул
магазин. Ни шиша. Один патрон в стволе - это все, что осталось после
очереди по двери. Петр передернул затвор и, подкинув патрон, спрятал его в
карман. С чокнутым Зайнуллиным связываться совсем не хотелось. Гораздо
проще было бы подсечь табуретку и, пока он падает, сверху, по макушке...
Но на это Петр был не способен. Теперь, когда выяснилось, что Ренат - тоже
перекинутый, у Петра не хватило бы духу. Зайнуллин его раздражал, но так,
как раздражает младший брат. А брата убить нельзя.
- Собирай шмотки, быстро. Мы отваливаем.
- Куда? Не пойду. Я суп варить поставил. С курицей.
- Ты так вскрывал дверь, что соседи могли спецназ вызвать.
- Я же не по людям стрелял. А дверь - что? Сейчас слесарь придет. Дам ему
бабок, пусть он ее починит.
- Слесарь?! Зря ты из психушки удрал, тебе там самое место.