о болезни... или о чьей-нибудь смерти? Или, может, кто-нибудь из прислуги
вас обидел?
мать.
позвала, - в замешательстве ответила Анелька.
mademoiselle Valentine!*
человек выжил из этого дома...
чем, умоляю вас! Окажите мне последнюю милость - распорядитесь, чтобы мне
как можно скорее подали лошадей... Прощайте...
гувернантку.
была сделать, но... это не моя вина! Меня тревожит твое будущее... Я хочу
оставить тебе кое-что на память. Подарю тебе книжечку, куда я записывала
главнейшие правила, которые надо соблюдать в жизни... Поклянись же, что ты
никому этой книжечки не покажешь...
стола красную, довольно потрепанную записную книжку и отдала ее Анельке.
прилетают сюда на подоконник. А главное - учись... - говорила она, целуя
Анельку в губы и в лоб. - Ты иногда меня огорчала, но меньше, чем другие
дети... о, гораздо меньше! И я тебя люблю, хотя воспитали тебя из рук вон
плохо... Ну, а теперь ступай себе... Будь здорова! Книжечку мою читай не
после развлечений, когда ты будешь весела, а только тогда, когда тебе будет
тяжело... Читай и набирайся ума!
уезжавшей наставницы она воспринимала как священный завет. Она не плакала
громко, но из глаз ее текли слезы, а сердце сжималось в железных тисках
грусти.
постели белую картонную коробку, где уже хранились кусок серебряного галуна
с гроба бабушки, перышко канарейки, которую сожрал кот, и несколько
засушенных листьев. Сюда же Анелька уложила и дар панны Валентины. При этом
она машинально раскрыла потрепанную книжечку и на обороте первой же страницы
увидела написанные карандашом, уже полустершиеся слова:
удовольствиях".
свои пожитки и расписку на пятьдесят рублей, которые пан Ян обязался
уплатить через неделю.
ел и велел Анджею заложить коляску. Около четырех он вошел в спальню жены и
объявил, что ему необходимо ехать в город.
оставить нас? Мне во всем доме не с кем будет слова сказать... Прислуга
ведет себя как-то странно... Я и то уже хотела тебя просить, чтобы ты после
святого Яна нанял других людей.
какая-нибудь пожилая и степенная. О гувернантке для Анельки я уже не говорю
- ты, конечно, привезешь с собой кого-нибудь?..
усидеть дома, да еще в такой момент? Я уже все глаза выплакала. Привези для
Юзека пилюли, а для меня солодовый экстракт... И потом хотелось бы знать,
могу ли я надеяться, что ты свезешь меня к Халубинскому. Я чувствую, что
он...
мне нужно уладить самые неотложные дела, а потом уже потолкуем и о поездке
твоей в Варшаву.
письменного стола разные документы. Он был очень расстроен и нервно
вздрагивал от малейшего звука за дверью. Он успокаивал себя мыслью, что еще
вернется домой, но другой голос, потише, где-то в глубине души шептал ему,
что он уезжает отсюда навсегда. Он внушал себе, что дела требуют его
отъезда, а этот внутренний голос твердил, что он бежит от грозы, которую
навлек на головы своих близких. Он пытался уверить себя, что скрывает от
жены продажу поместья только потому, что щадит ее, а совесть подсказывала,
что он попросту обманщик.
догадывалась вся прислуга в усадьбе, подозревали и крестьяне. Одна только
жена его, которой, собственно, принадлежало это имение, ничего не знала и не
предчувствовала катастрофы. Таков был результат неограниченного права
распоряжаться всем ее имуществом - права, которое она дала мужу в день
свадьбы. Женщине ее круга, молодой и прекрасной, не подобало самой
заниматься делами и даже что-нибудь понимать в них. Да и как можно было
подозревать мужа в том, что он все промотает!
нищету!
образцом элегантности, умел с большим остроумием и тактом поддержать
разговор в обществе, обладал тысячью других достоинств, но он, как ребенок,
играл с огнем, не думая об опасности, а наделав пожар, сбежал.
жену и всех их оставить без куска хлеба, - нет, он, как всегда, хотел просто
избежать неприятностей. Утешать и успокаивать семью, смотреть в глаза
прислуге и дворне, видеть, как новый хозяин вступает во владение поместьем,
- словом, выступать в роли банкрота - нет, это было ему не по вкусу.
потеряю спокойствие, которое мне сейчас всего нужнее. Не лучше ли, избежав
сцен, все уладить в городе, придумать, куда переселить жену, и тогда обо
всем ей написать? Если дурные вести придут вместе с хорошими, то бедняжку не
будет мучить забота, куда ей деваться, когда усадьбу займут другие..."
чувствовал, что во всем этом есть какая-то фальшивая нота. Быть может,
следовало остаться с женой и детьми, потому что женщине, к тому же еще
больной, трудно будет одной, без совета и помощи? И что скажет Анелька?
нравится ему! Сколько раз он пятнадцать лет назад в этом кабинете проводил
целые часы с женой! Липа за окном была тогда гораздо тоньше и не такая
ветвистая. Из окна видна была сверкающая на солнце гладь пруда, а теперь ее
заслоняют кусты. Вон там, под каштаном, - тогда он еще не был такой
трухлявый - постоянно гуляла Анелька на руках у няни. В длинном синем
платьице, белой слюнявочке и чепчике она была похожа на куклу. И часто,
увидев отца в окне, протягивала к нему ручонки...
получше - и увидишь в саду след развевавшихся здесь женских платьев. И, если
вслушаться хорошенько, кто знает - не зашумят ли в воздухе давно отзвучавший
смех, шутливые и нежные слова и замирающие вздохи влюбленных?
А он уезжает отсюда навсегда! Отныне дорогие тени, блуждающие по дому и
саду, станут страшными призраками и будут пугать чужих людей.
половина - это его дом, поле, сад, а другая - он сам. Если дерево, вырванное
из земли, засыхает, - что же будет с ним, оставляющим в этой усадьбе навеки
самую прекрасную часть своего прошлого?.. Он уйдет в мир, станет совершенно
другим, новым человеком. Улиткой, у которой сорвали со спины ее раковину, и
ей приходится в муках создавать себе другую. Будет ли эта новая удобнее или
хотя бы не хуже прежней?..
Ибсен Генрик
Херберт Фрэнк
Володихин Дмитрий
Мороз Александра
Суворов Виктор
Максимов Альберт