Чтение 2–й страницы книги ~Нерон и Сенека~

И тут Нерон добродушнейше расхохотался и обнял Сенеку.

- А все потому, что ты давно не бывал в столице. Заперся, понимаешь, в
своих усадьбах. У, брюзгливый провинциал!.. Ну и в результате ты не в курсе
последних римских событий. Но я все прощаю своему учителю. Объясняю.
Помнишь, ты рассказывал мне в детстве... у горящего камелька... про
превращения... про все эти метаморфозы, которые так любили устраивать
великие боги. Ну, к примеру, для великого Юпитера превратить какую-нибудь
нимфу в козу, в кипарис - что мне плюнуть! И знаешь, я задумался. Все-таки я
Великий цезарь, земной бог... А почему бы мне не заняться тем же, следуя
богам небесным? К примеру, у меня умерла жена Октавия. А хочется жену.
Спрашивается: где взять?

- В женщинах так легко ошибиться, - вздохнул Амур.

- Именно, - подтвердил Нерон. - И тогда я... совершаю метаморфозу. Я
превращаю хорошо тебе знакомого мальчика Спора в девицу! Грандиозно, да? Как
я это сделал? Я собрал наш великий законодательный орган - нашу гордость и
славу - римский сенат. И сенат единогласно постановил... - Он вопросительно
посмотрел на Амура.

- Считать меня девушкой, - восторженно закончил Амур.

- На днях я женюсь на нем, - скромно сказал Нерон, - то есть прости... на
ней! Гениально? Да здравствует сенат! Речь! - завопил Нерон.

И он ударил бичом. И сенатор величаво выступил вперед. Стараясь не
встречаться глазами с Сенекой, он патетически начал:

- Можно сжечь Рим, можно разрушить его дома. И все-таки Рим устоит! Ибо
не камнями домов славен наш город! А свободой и законами, олицетворенными в
нашем древнем сенате. Жив римский народ - пока жив сенат!

- Каков жеребец! - восторженно захлопал Нерон.

Амур подхватил аплодисменты. И вслед откуда-то из-под земли раздались
приветственные крики.

- Это тоже моя метаморфоза: я превратил солнце мудрости - сенатора
Антония Флава в коня! Теперь у меня в стойле сразу жеребец и сенатор. Я
улучшил породу. И потому я прозвал этого мерина Цицерон, в память о другом
твоем любимце.

Усмехаясь, Нерон неотрывно глядел в глаза Сенеки. Но ничто не дрогнуло в
лице старика.

- Но я продолжил метаморфозы. Заметь, ты не отгадал уже две! А ведь я все
считаю, учитель... Так что постарайся угадать мою третью.

И Нерон ударил бичом. И тотчас в середине арены, там, где находилась
пегма - квадрат, покрытый досками, - произошло движение. Доски вдруг
поднялись, как лепестки распустившегося цветка. И среди них из-под земли
медленно вырастала прекрасная нагая девушка. В золотой раковине в свете
факелов она возникла на мерцающей арене - как та богиня из пены вод... И
вослед этой явившейся Венере страшно неслись из-под земли озлобленные,
угрожающие крики и гогот.

Нерон воздел руки в немом восторге. Амур схватил невидимый лук и выпустил
невидимую стрелу в грудь Нерона. Как бы пораженный стрелой, Нерон схватился
за сердце. А Венера, будто обессиленная своим рождением, лениво покачивая
бедрами, шла-плыла по арене...

- Непроворна? - зашептал Нерон Сенеке. - Она побывала в трудном сражении
- там... - И Нерон указал вниз, откуда неслись крики.

Амур захохотал.

- Ах да, прости, учитель, ты ведь не знаешь, что у нас там.

И, обняв Сенеку, Нерон поволок его к центру арены...

В глубине под досками оказалась решетка. Под решеткой открывалась
подземная галерея. Она шла вправо и влево. В левой ее части был сад. К
деревьям, увешанным фруктами, привязано было множество щебечущих птиц...

- Под садом - машины, - шептал Нерон. - Завтра они в мгновение поднимут
этот сад на арену. И наше быдло... прости, великий римский народ, набросится
на даровые плоды, давя друг друга. Но это будет в перерыве... Когда
проголодаются... А сначала... Смотри, смотри туда, праведник!..

С другой стороны галереи открывалась длинная полость - большая подземная
цирковая зала, куда обычно крючьями стаскивают трупы с арены. Сейчас большая
зала была великолепно убрана. Курились благовония, горели масляные лампы.
Бесконечный пиршественный стол, уставленный фантастическими яствами, уходил
во тьму. Вокруг стола на ложах, церемонно опершись о левую руку, возлежали
молодые мужчины и женщины. Рабы торопливо сновали между ложами, наливая вино
в кубки.

- Это убойные люди, - зашептал Нерон, прижимая голову Сенеки к решетке. -
Ты хоть знаешь, что будет завтра?.. Почему не спит Рим?

- Я не знаю, Цезарь, что будет завтра, - равнодушно ответил Сенека.

- Да... да, конечно, ты выше суеты, и все мирское тебе чуждо... Завтра в
Риме я открываю этот цирк. Не хочу хвастать, ты и сам видишь - это
величайший цирк...

Нерон уже волок Сенеку по арене к мрачному зданию, находившемуся против
императорской ложи. Тринадцать огромных дверей здания были обращены на
арену.

Нерон открыл маленькое окошечко в самой большой двери и, прижав голову
Сенеки к решеточке, провозгласил:

- Бег колесниц!

Красавцы кони стояли в стойлах. Крайнее - мраморное - стойло оставалось
пустым...

- Ты догадался, для кого этот драгоценный мрамор? - шептал Нерон. И
грозно обернулся на сенатора. Сенатор торопливо заржал. - Его дом!

Рыканье львов, трубные крики слонов раздавались в ночи за другими
закрытыми дверями.

- Слышишь, слышишь, как они голодны?.. Грандиозно? - Нерон уже волок
Сенеку обратно в центр арены. - Ну естественно, сенат постановил назвать в
мою честь завтрашние игры Нерониями. По-моему, удачное постановление.

И он опять пригнул голову старика к решетке. И опять Сенека увидел
чудовищное подземелье.

- Эти ребята, - шептал Нерон, - завтра откроют мои Неронии. Эти миляги
утром выйдут сюда, на арену, сразиться с теми дикими зверями и будут
разорваны в клочья, а уцелевшие убьют друг друга в бою... Но погляди, как
они сейчас веселятся!

Крики восторга, визги женщин неслись сквозь решетку.

- Я велел им дать, - усмехнулся Нерон, - самые тонкие яства. Они пьют
вино вволю и жрут от пуза. Смотри, что они выделывают со шлюхами! Заметь,
это самые дорогие римские девки... Ты погляди, какие утонченности! Кстати,
эти гладиаторы тоже одна из моих метаморфоз. Я превратил завтрашних убойных
людей в царей на одну ночь. И видишь - хохочут. Счастливы. Забыли о завтра.
А мы с тобой глядим на них сверху...

- А в это время на нас, предающихся забавам, тоже глядят сверху...

- Да, да, и тоже... смеются? - подмигнул Нерон.

- Что делать, Цезарь, - равнодушно ответил Сенека, - у нас с этими одна
участь. Только у этих - утром, а у нас... чуть позже.

- Как мудро! - Нерон улыбнулся. - Чуть позже. Ах, как ты удачно сказал!
Запомни эти свои слова, Сенека. Значит, чуть позже?

И Нерон добавил, лаская Венеру:

- Вот откуда ты пришла... Ну расскажи нам, девка, как ты достойно
сражалась там, внизу.

И, раскачивая бедрами, Венера начала показывать свою битву.

- Прости, - засмеялся Нерон, - она не умеет словами. Она так прекрасна,
что ее сразу заставляют действовать. И она попросту разучилась говорить!

И Венера, смеясь, продолжала свою похотливую пантомиму.

- Но вот я, земной бог, велю ей... - сумрачно сказал Нерон.

И Венера остановилась как вкопанная. Застыла в немой величественной позе
- теперь она вся была гордость и неприступность...

- Метаморфоза! - вскричал Нерон. - Она превратилась!.. Кто перед тобою
сейчас, учитель? Ну? Узнал?

- Передо мною шлюха, Цезарь, - ответил Сенека.

- Да у тебя очень плохо со зрением, Сенека. Ну что ж, будем намекать. Кто
самые целомудренные женщины в Риме? Ты ответишь: жрицы богини Весты, ибо они
дали обет вечного целомудрия. А кто из этих целомудренниц самая
целомудренная? Естественно, скажешь ты, Верховная жрица, несравненная дева
Рубирия: ей двадцать пять лет, она прекрасна и не познала ни одного мужчины.
Значит, перед тобою кто, Сенека? Ну?!

- Я с рождения знаю непорочную деву Рубирию из великого рода Сабинов. А
передо мною - все та же шлюха.

- Этот гадкий провинциал абсолютно не в курсе нашей римской жизни, -
вздохнул Нерон, обращаясь к Амуру. И, обняв Сенеку так, что старик опять
задохнулся в его объятиях, Нерон благожелательно пояснил: - Эту самую
непорочную деву Рубирию, которую ты знал с рождения, я, попросту говоря,
изнасиловал, прости за откровенность... Ну изнасиловал - и все дела! Но ты
учил меня: цезарь всегда должен радеть о нуждах своего народа! Не могут же
эти болваны римляне остаться без символа целомудрия! А слухи ползут, в
городе ропот. Как быть?

Амур сделал сочувственное лицо:

- Я собираю...

Сенатор с готовностью заржал.

- Да, собираю наш великий сенат, - подтвердил Нерон. - И сенат издает
постановление - считать изнасилованную Рубирию... девушкой! Все тут же
успокоились? Довольны? Ни черта подобного! Беда римлян - они абсолютно
лишены чувства юмора. Эта самая Рубирия... которую уже опять все считали
целомудренной, удавилась! Что делаю я? Метаморфозу! Я тотчас вспоминаю твое
учение о единстве противоположностей в природе. И начинаю думать: кто же в
Риме может стать самой целомудренной женщиной?..

Амур хохочет - и выталкивает вперед Венеру.

- Да... да, - вздохнул Нерон, - на днях соберется сенат и примет закон:
считать эту тварь Верховной жрицей богини Весты! Символом целомудрия!
Фантастика, да?

- Зачем ты позвал меня в Рим, Великий цезарь? - спросил Сенека.