Чтение 16–й страницы книги ~Танец для живых скульптур~

- И что же они здесь делают?- поинтересовалась Леди.

- Они состоят на службе у феи озера. Ты напрасно сме„шься, они чрезвычайно аккуратны, исполнительны и честны...

Леди молчала.

- А погода, и правда, чудесная.

Она молча кивнула.

- Только скоро стемнеет. Занятное дело мне предстоит.

- Что ты об этом думаешь?- сказала она.

Я понял, что она ждала, когда я заговорю об этом.

- У меня нет моральных предрассудков. Я перестал уважать мораль, когда понял, что те, кто соблюдают моральные принципы, всегда оказываются более слабыми в достижении своих целей и беззащитными перед теми, кто пренебрегает соображениями морали.

- Значит?..

- Что же до этой вечно пьяной потаскухи, именуемой общественным мнением, то я только рад щ„лкнуть е„ лишний раз по носу.

Она внимательно посмотрела на меня.

- Но тебя что-то смущает?

- Я уже взялся за это дело,- сказал я.

- Но я же вижу, тебя что-то тяготит.

- Да. Я жалею, что не захватил шарф. Сегодня сильный ветер.

- И это вс„?- сказала она.

- Ещ„, я схвачу тебя сейчас на руки и унесу высоко-высоко над всей этой серостью, и никто больше не скажет о тебе: "Я видел е„ сегодня и имел с ней беседу".

- А ещ„?- улыбнулась она.

- А ещ„ я знаю только одного человека, который может сделать то, что им нужно, и так, как это нужно сделать. Они ведь хотят не просто убрать его, но ещ„ и заработать на этом.

- Но ведь это же замечательно!- сказала она.- Разве не этого мы ждали так долго?

- Да, но это их дела. Мне они неинтересны.

- Разве неинтересно свергнуть гиганта, который ещ„ вчера казался неуязвимым?

- Не знаю, насколько это интересно, но уж бесполезно-то точно,- сказал я.- И потом, какой же он гигант? Он ведь человек подневольный...

- К тому же, если я не ошибаюсь, он тебе не понравился с самого начала.

- Прочие ничуть не лучше,- возразил я.

- Зв„зд не может стать меньше,- сказала Леди.- И если одна из них падает...

- А больше? Неужели обязательно выкручивать у кого-нибудь лампочку, чтобы у тебя в доме стало светлее?

- Ты говоришь о морали, а речь ид„т всего лишь о мировых законах. Может быть, они и аморальны, но других-то вс„ равно нет.

- Ну да,- согласился я.- И мне нужен не свет, а всего лишь абажурчик. Желательно, пурпурный, да? Или ты предпочитаешь ж„лтый ш„лк? Я не представляю, как они срабатывают, эти законы.

- А зачем это знать?- сказала Леди.

- Я должен знать.

- Чтобы действовать, не обязательно вс„ знать.

- Тут что-то не так...

- Да,- сказала она.- Сначала ты говоришь, что тебе безразлична мораль, а потом пытаешься применить е„ к своим действиям.

- Дело не в морали,- возразил я.

- А в ч„м?

- Я играю какую-то странную роль. Я должен выходить на сцену, но играют нелепый спектакль, и на голове короля шутовской колпак. И если это мой бенефис, то почему так стара пьеса? Прости, может быть, я не слишком ясно выражаюсь...

- Я понимаю,- кивнув, сказала она.- Ты хочешь выступать в своей собственной роли.

- Вот именно. Пока я был всего лишь статистом, я готов был играть в чужую игру, для того чтобы меня не освистали те, кто приш„л в театр всего лишь за тем чтобы скоротать свою жизнь. Они не поверят в то, что Земля круглая, пока им не дашь в руки глобус. Но теперь вс„ должно измениться.

- Да. Тебе доверили роль.

- Но пьеса вс„ та же. Это чужая пьеса. И что же я выигрываю?

- Ты хочешь выиграть сразу вс„?

- Да. А для этого я должен знать вс„ об этой игре.

- Никто не знает всего,- возразила она.- Знания накапливаются постепенно.

- Полно. В этом мире накопление невозможно. Накапливается только усталость. Мне это не нужно.

- Потому что тебе лень заниматься кропотливым каждодневным трудом, последовательно заво„вывая шаг за шагом?

- А нельзя найти лучший способ преуспеть?

- Нет,- тв„рдо сказала Леди.- Ты всегда будешь слабее потока.

- Да, я понимаю это,- сказал я.- Но нет ли лучшего способа оседлать поток?

- Ты хочешь получить вс„ на халяву?

- Я бы не стал называть это так. Один миг озарения может открыть больше, чем сорок лет рутинной работы, которая, в сущности, и есть удел бездарностей.

- Ты же сам сказал, что есть только один человек, который может сделать то, что ты должен сделать.

- Да, но уникальных людей много. Каждый по-своему уникален.

- Так чего же ты хочешь?- сказала она.

- Если я приму роль, которую мне предлагают, я стану чем-то конкретным, предсказуемым, ограниченным... Как говорил Лао-цзы, если ты будешь чем-то одним, ты не сможешь быть всем остальным.

- А ты хочешь быть всем,- сказала она.

- Да. Хотя вс„ - значит, ничто.

- Тогда сама жизнь - ничто, потому что для человека она - вс„.

- Я живу ожиданием чуда, Леди!

- Можно ждать и бездействовать, а можно подготавливать пути...

- В пустыне.

- Да.

- Но ведь я не отказался от этого дела. Я не собираюсь делать глупостей, я не сумасшедший. Знаешь, чем отличается гений от сумасшедшего, по Сальвадору Дали?

- Чем?

- Тем, что он не сумасшедший.

- Я знаю, что ты не наделаешь глупостей. Но подумай, разве то, что ты обретаешь, не стоит трудов? Ведь ты выходишь в совершенно иные сферы, где жизнь происходит по иным правилам, где не действуют те законы, которые делают людей рабами. В том числе, и мораль. Разве это не свобода?

- Нет. Этими людьми тоже можно манипулировать.

- Но совершенной свободы не бывает!

- Я знаю это.

- Так чего же ты хочешь? Манипулировать этими людьми?

- Настоящая манипуляция никогда не бывает тем, что принято называть манипуляцией.

- Пойми,- сказала она, взяв меня за руку.- Один неверный шаг, и тебя раскусят. И тогда нас с тобой просто не станет.

- Тебе страшно?- сказал я.- Не бойся. Я не враг им и не собираюсь вторгаться в сферы их интересов, напротив.

- Если бы ты был враг, они просто не подпустили бы тебя к себе близко. Но если вдруг они почувствуют опасность, угрозу, исходящую от тебя, а опасность они чувствуют печ„нкой, тебя не станет. И меня не станет, а я хочу жить.

- И я хочу жить.

- Поэтому будь осторожен,- сказала она.- Я не говорю тебе оставить эти мысли, потому что ты их вс„ равно не оставишь. Но, умоляю тебя, будь осторожен.

- Ладно,- сказал я.- Можно совершать и бездействуя. Главное, ничему не мешать.

Она помолчала.

Потом сказала: "Поедем. Пора возвращаться".

- Давай я поведу машину,- предложил я.

- Как хочешь,- сказала она.- Заедем по дороге куда-нибудь поужинать?

Я сказал: "Да".

Мы подкатили к ресторану.

Мне показалось, что я уже видел эти двери когда-то, и ничего в этом не было особенного, но когда мы уже сидели за столиком,- нам принесли меню,- я почувствовал, что не успокоюсь, пока не пойму, почему эти двери так отпечатались у меня в памяти, и, предприняв пятую попытку вникнуть в содержание того, что было у меня руках, столь же безуспешную, как и четыре предыдущие, я передал меню Леди: "Выбери ты",- и в тот момент, когда она уже взяла его, а я ещ„ не отпустил, и мы держались за него с двух концов, я вспомнил.

...................................................................

Крис придерживалась мнения, что деньги, которые прин„с день, должны ему и достаться. В доказательство этого она цитировала Евангелие: "Заботьтесь о дне сегодняшнем, завтрашний день сам позаботится о себе".

В тот день на нас неожиданно свалились деньги, а был уже вечер, и мы никак не могли придумать, на что бы их истратить. И мы пришли сюда, в место, разрекламированное мне как разориловка.

И нас не впустили, потому что мы были неприлично одеты, хотя, по понятиям Крис, она даже приоделась.

Леди отпила из бокала и поставила его на столик.

- Ты нервничаешь?- спросил я.

- Да,- сказала она.- Ты заставляешь меня нервничать.

- Перестань,- сказал я.- Ты хочешь, чтобы я оставался слабым?

- Конечно, нет,- сказала она.- Но я не хочу рисковать больше, чем это нужно.

- Я тоже,- сказал я.- Я вообще не люблю рисковать. Рискуют те, кто действуют наугад.

- Но можно совершить ошибку и не заметить этого. А когда пойм„шь, окажется, что уже слишком поздно, чтобы что-то исправить.

- Ощущения не лгут,- заявил я.

- Но их можно превратно истолковать,- сказала она.

- Попробуй идти, вс„ время думая о том, как бы не споткнуться, и обязательно споткн„шься.

- Дело не в этом,- возразила Леди.- Не в том, как ты ид„шь, а в том, что ты можешь зайти слишком далеко.

- Останавливаться поздно,- сказал я.- Я уже перешагнул роковую черту.

- Какую черту?- с тревогой спросила Леди.

- Рубикон.

- Я поняла,- сказала она.- Ты решил поиграть на моих нервах.

- Я ведь предупреждал тебя, что обратной дороги уже нет. Я мог быть гениальным поэтом, но я выбрал другой путь, потому что встретил тебя. Неужели ты думаешь, что я удовольствуюсь ролью посредственности? Неужели ты этого хочешь?

- Я вовсе не хочу этого.

- Ты хотела, чтобы я изменился, но при этом остался таким же, как был? Это невозможно. Есть грань, переступив которую, нельзя вернуться назад. Я уже изменился и не могу стать прежним. Но только переступив эту грань, я остаюсь один на один со своим гением и своей судьбой.

- Вс„ это звучит очень таинственно.

- И это тебя нервирует?- улыбнулся я.- Как твоя рыба?

- Так себе.

- Надо было взять свинину.

- Да, надо было,- сказала она.

- Свинину невозможно испортить. А рыбу ещ„ легче испортить, чем говядину.

- Говядину тоже легко испортить.

- И вообще, самая вкусная рыба - это та, которая не испорчена термической обработкой.

- Значит, пожарить рыбу - это уже испортить?

- В сущности, да,- сказал я.

- Не знала, что ты так разбираешься в рыбе.

- А я и не разбираюсь в ней. Но я разбираюсь в том, что вкусно, а что невкусно.

- Я это заметила,- сказала Леди.

- Твоя кухня, вообще, вне конкуренции.

- Спасибо. Даже если это комплимент.

- Это не комплимент, Леди,- сказал я.- Ты понимаешь, что у нас нет другого выбора, кроме как идти до конца?

- Да,- сказала Леди.- Кажется, понимаю.

- Ты богиня.

- Я это знаю,- сказала она и стала выбирать десерт.

- Вы, конечно, понимаете, что это дело весьма деликатное...

- Я понимаю,- сказал я.- И это вполне естественно. Закон запрещает идти напролом.

- Мне жаль, что до сих пор мы не были с вами знакомы,- сказал он, сделав улыбку.- Мы полагаемся на вас.

Он сказал "мы", но сказал это тоном монарха.

"Он вед„т тонкую игру",- подумал я, и вдруг меня осенило: "Он думает, что вед„т тонкую игру. Он не догадывается даже о половине того, что происходит".

"Но кто же тогда?"- продолжал думать я.- "Кто же так тонко вс„ рассчитал? Или это чь„-то наитие?.."

- Вы ведь, кажется, знакомы с ним?- спросил он.

- Я ни к кому не питаю вражды,- сказал я.

Я подогнал машину к бордюру. Напротив, через площадь, был кинотеатр.

Я огляделся.

Он уже ждал меня. Я открыл ему дверцу.

Он забрался на сиденье рядом со мной.

- Я так и знал, что это будете вы,- сказал он.

Он казался спокойным.

- Сожалею,- сказал я.

- Не думаю, чтобы вы сожалели,- сказал он.- Зачем вы хотели меня видеть?

- Хочу сделать вам подарок.