АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
"Представь себе",- сказал он.- "Раннее утро, т„мная вода, ч„рные ветви деревьев неподвижно отражаются в ней, зябко. Вдруг раздаются звуки скрипки, и одновременно с первым прикосновением смычка к струнам на горизонте вспыхивают лучи восходящего солнца. Оно разгорается вс„ ярче, музыка звучит громче, вс„ оживает, лес, птицы в лесу, вересковые пустоши, и слышно, как первой скрипке вторит другая. На вершине холма стоит скрипач, он играет на своей скрипке, и другой, невидимый, музыкант играет ансамбль. И если кто-то ид„т по дороге, которая тянется у подножия холма, он останавливается и, замерев хотя бы на минуту, слушает. А когда солнце заходит, то первой смолкает скрипка на вершине холма. Наступают сумерки, но до самой темноты слышна скрипка невидимого музыканта".
- А дальше?
Он посмотрел на меня.
- Пойд„м.
Я кивнул и со вздохом поднялся из качалки.
Он пош„л впер„д.
Мы поднялись по ступеням на мансарду.
- Я тут мастерскую устроил...- кивнул он вокруг.
Я осмотрелся.
- Да, кстати...
- Что?- сказал он.- Иди сюда, чего ты там стоишь.
- Нам прид„тся убраться отсюда.
Он замер на месте.
- Ах, да,- сказал он.- Я и забыл...
- Да.
- Когда они приезжают?
- Завтра.
- Уже завтра?
- Мы можем ещ„ переночевать,- сказал я, подходя к нему.
- А зачем?
- Как хочешь,- сказал я.
Тогда собирайся. Поедем.
Он упаковывал свои вещи, ловко и уверенно, так, как будто для него не было ничего привычнее, чем сниматься с очередной стоянки, кочуя с места на место. Так индейцы собирали свои вигвамы.
Он знал, что это его, и знал, что на каком месте.
Он собирал акварели, бумаги, заст„гивал папки, связывал кисти, он знал, как это нужно делать.
Я почувствовал тоскливую нежность.
Он повернулся ко мне.
- Донес„м вдво„м?
- Прости меня,- прошептал я, а он сказал: "Что?"
И быстро отвернулся.
А потом преувеличенно бодро сказал: "Вс„? Можно идти?"
И я подумал: "Они никогда не поймут этого".
И ещ„: "Скоро мы будем дома".
Ключи я положил в конверт и опустил в почтовый ящик.
И мы ушли.
Наваждение кончилось.
......................................................................
Он сбросил рюкзак и тяжело опустил его на пол.
Заглянул в окошко магнитофона, включил музыку. Снял куртку, швырнул е„ в кресло и вышел из комнаты.
Я стоял, бездумно глядя в окно.
В ванной зашумела вода.
Я взял гитару и опустился с ней на полу. Перебрал струны.
Шум воды смолк.
- Ну вот я и дома,- сказал я самому себе.
Я отложил гитару и, поднявшись с пола, забрался на диван.
Я вытянулся и закрыл глаза.
Нужно будет позвонить ей и вс„ объяснить. Она пойм„т, она обязательно вс„ пойм„т. Прав всегда тот, кто совершает поступок. Только поступок созда„т реальность. Нужно стоять на сво„м, а иначе как она сможет понять, что это всерь„з. У нас больше нет права на непонимание.
Отныне нет больше такого права.
Мэгги сидел, поставив локти на стол и критически наблюдал за венчиком газового пламени под сковородкой.
Я почуял запах жареной картошки.
- Лучше было сделать салат,- заметил я, усаживаясь за стол.
Он кивнул.
- Успеется.
Я открыл заварочный чайник.
- Уже заварил?
Он поднялся и, подойдя к плите, выключил газ.
Поставил тарелки, положил две вилки, достал из холодильника кетчуп.
Я наблюдал за ним.
Я подумал: "Позвонить, или лучше зайти?"
- Приступай.
Он придвинул мне тарелку.
Сегодня же, и вс„ объясню.
Это было год назад, в мае.
Я пров„л три недели в палате ј14 общего отделения областной психиатрической больницы.
В первую ночь своего пребывания в этом заведении я устроил истерику, не имевшую, впрочем, особых последствий - санитары с холодным профессионализмом привязали меня к кровати, после чего невозмутимая девушка сделала мне укол аминазина, и я затих.
Вскоре я научился вести себя должным образом.
Однажды я поинтересовался у своего врача, какой мне определили диагноз.
Он улыбнулся и сказал: "Этого я не имею права говорить".
- Уже подготовлено постановление,- сказал я,- по которому это станет не только вашим правом, но и обязанностью. Почему бы вам не пойти, на полшага опережая время?
И он сказал: "Депрессия".
А я сказал: "Соседнюю с моей кровать занимает один шизофреник. Он почти непрерывно вслух описывает сво„ состояние. Может быть, его второе "я" - господин Тэст, но я не настолько любознателен, чтобы получать от этого удовольствие".
- И что же?- сказал он.
- С депрессией лежат в отделении неврозов.
- Если приходят сами,- уточнил он.- А тебя доставили. И в каком состоянии.
- Я давно уже в другом состоянии.
- Ты хочешь, чтобы тебя перевели в отделение неврозов, так?
- Да,- сказал я.
- У нас этого не делают.
- Значит, нет?
- Нет.
- Хорошо. Я хотел бы услышать это от главного врача.
Он внимательно посмотрел на меня.
- И что ты за человек. Ну зачем тебе это?
Я не ответил.
- Ладно,- сказал он.- Я поговорю с ним об этом. Доволен?
Через два дня, после обхода, меня перевели в отделение неврозов.
Я знал, чего я добивался. Когда ты отгорожен от мира реш„ткой, мелочи перестают быть мелочами.
В отделении подобралась неплохая компания.
Я сразу же обратил внимание на одного парня.
У него было совсем детское лицо,- я очень удивился, узнав, что он на год старше меня,- тонкие изящные пальцы и длинные волосы, свободно спадавшие на плечи, шелковистые и по-женски мягкие,- может быть, потому все и звали его женским именем - Мэгги.
Он выглядел таким хрупким, что казалось невозможным даже подумать о том, чтобы обидеть его как-то.
Он поразительно быстро рисовал. И очень здорово.
Я даже не успел толком разговориться с ним, как он закончил мой портрет.
Я спросил только: "Почему ты здесь, Мэгги?"
Он улыбнулся и сказал: "Так я же псих".
Но я не сдавался.
Я ждал удобного случая.
Помогла гитара. Кто-то из новоприбывших прин„с е„ с собой.
Мэгги попросили сыграть.
Он взял гитару и спел несколько битловских песен.
Я увидел, что играю лучше.
Я взял у него гитару и спел одну песню.
Мэгги спросил: "Чьи слова?"
Я сказал: "Мои".
А он сказал: "Нет?"
Тогда я сыграл ещ„.
Всю ночь мы просидели с ним в сортире на кафельном полу, курили, разговаривали.
И я снова спросил его: "Почему ты здесь?"
- Мама так решила,- сказал он.- Ты видел е„?
- Да, она приходила, я видел. Красивая женщина. Ты здорово похож на не„.
Он улыбнулся.
- Вы с ней поссорились?
- Нет,- сказал он, зажав ладони коленями.- Зря ты так о ней думаешь. Ты е„ не знаешь. Она... Она меня даже отговаривала, я сам...
Нет, врать он не умел. Но я смолчал.
А ещ„ через несколько дней один тип, ухмыльнувшись, спросил его: "Это твоя мать, что ли?"
Я заметил, что Мэгги весь сжался, как будто ожидая удара, и я не понял, почему. Мне вдруг сделалось необъяснимо страшно за него.
Я схватил этого парня и оттащил его в сторону.
- Пойд„м, в коридор выйдем.
Он стал молча и с остервенением вырываться. Я сказал: "Вс„ равно же прид„тся. Пойд„м",- и отпустил его.
Мы вышли из палаты.
- Слушай,- сказал я, прижав его к стене.- Если ты хоть раз тронешь его...
Парень слегка перетрусил.
- Я его тронул что ли? Ты чего, псих, что ли? Вальтовый?
- Помалкивай, я сказал.
- А ты что...
Он хотел сказать: "Главный, что ли?"- но не успел.
Я взял его одной рукой за отворот пижамы, а другой чуток придавил.
- Ладно, мне чего, надо что ли! Вс„, засох, не д„ргайся. Д„рганый.
Между ним и ей была странная связь, мучительная для них обоих, но неразрывная, и они играли в игру, следуя негласным правилам, чтобы изображать жизнь там, где е„ уже давно не было.
В н„м жило какое-то безысходное чувство вины.
Наверное, когда-то в их жизни вс„ было по-другому, и он был другим, а теперь она никак не могла примириться с тем, что он изменился. И странно, казалось, что с этим никак не может смириться и он сам.
Говорить с ним об этом не имело никакого смысла - он сразу же замыкался и уже не слышал меня.
Мне оставалось только безучастно созерцать, как день за дн„м я теряю его, как раст„т между нами непонимание,- как это было уже не раз в его жизни, всегда по одному и тому же сценарию,- или сделать что-то, почти неважно, что именно, но совершить необратимый поступок, после которого нельзя будет уже делать вид, будто ничего не произошло и не изменилось. После которого вс„ изменится.
И я приш„л к ней, а она не знала меня в лицо и приняла меня за обычного своего клиента, даже не спросив, откуда я узнал е„ адрес. Она вообще ни о ч„м не спрашивала, только назвала сумму и тем самым подсказала мне, что нужно делать.
И я сделал это.
Любой по-настоящему необратимый поступок можно назвать жестоким. Но иногда нет иного выбора, кроме как совершить его.
И тогда у тебя нет больше права на непонимание.
И никто уже больше не сможет тебя обмануть.
3
Фредди по„т небесам, стараясь, чтобы ангелам не приходилось напрягать слух. Воздух, исполненный биения, величественно и страстно качает меня на волнах звука, и вот-вот вынесет в открытое окно.
Похоже на сердце,- думаю я, едва слыша собственные мысли.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 [ 7 ] 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
|
|